Пир или голод

– Героин, да?

– Нет, не героин. Он называется «смерть».

– Смерть? Видать, искусственный наркотик, да?

– Наркотик очень сильный, – отозвался Римо. – Один прием, и тебе уже никогда не захочется проснуться.

– Дашь мне попробовать, ладно?

– Ты просто читаешь мои мысли, – ответил Римо, и его тонкие губы растянулись в жестокой улыбке.

С виду Римо вряд ли казался очень сильным человеком. Он был очень жилистым, среднего роста и обычного телосложения. Необычными были только широкие запястья, они словно бы принадлежали гораздо более крупному мужчине. На жилистых руках канатами проступали связки.

Когда-то Римо был морским пехотинцем и воевал во Вьетнаме, но он выглядел моложе своего возраста. Не походил он и на полицейского, хотя ему пришлось поработать в полиции Нью-Йорка. И уж конечно, в Римо невозможно было распознать опаснейшую машину для убийства, хотя на самом деле он именно такой машиной и был. Римо был мастером Синанджу – искусства, послужившего первоисточником всех боевых искусств и самого опасного из всех. Синанджу практиковалось исключительно главой корейского дома ассасинов, происходившего из расположенной в Северной Корее деревушки Синанджу.

На протяжении пяти тысячелетий Дом Синанджу воплощал силу и мощь родной страны. Теперь же секреты Синанджу, с помощью которых обычный человек превращался в совершенную машину для убийства, впервые попали в руки не корейца, а американца и служили целям США. Одну из них сейчас и стремился достичь Римо.

Дом генерала Танко находился на окраине и был в отличном состоянии – никаких пулевых отверстий, абсолютно целые стекла в окнах, свежевыкрашенные стены. Прежде этот дом принадлежал одному врачу-мусульманину, чья кровь теперь навечно впиталась в дерево входной двери, перед которой его расстреляли. Свежая краска скрыла кровавые следы расправы.

Такси подкатило к дому по гравиевой дорожке и остановилось у самого входа. Водитель повернулся к Римо и обнажил в улыбке крупные желтые зубы.

– Так ты угостишь меня «смертью»?

И тут он увидел глаза Римо, темные и невероятно глубоко посаженные. В последний миг своей жизни Боско подумал, что лицо пассажира похоже на лик смерти. И так оно и было.

Римо резко ударил основанием ладони прямо по широкому носу Боско. Хрящ тотчас сместился, громко хрустнули кости черепа. Мозг Боско пронзили острые осколки.

Схватив безжизненное тело за волосы, Римо уложил труп на переднее сиденье.

Выйдя из машины, пассажир уверенным шагом двинулся к двери. Вот так, прямо средь бела дня, ассасин явился в дом своей жертвы.

В ожидании ответа на свой требовательный стук Римо изобразил на лице вежливую гримасу коммивояжера.

Дверь открылась. На пороге показался сам генерал Танко. У него были черные глаза и лицо забияки. На нем была военная сербская форма с расшитыми золотом галунами. Генералу Танко очень нравилось носить эту парадную форму, словно он гордился теми тысячами невинных людей, которые пали от его рук.

– Генерал Танко?

– Да, Танко. А ты кто?

– Я к вам по поручению американской комиссии по неофициальным санкциям.

– Санкциям?

– Мы подвергаем санкциям таких людей, как вы. И мне приятно сообщить вам, что в этом месяце именно вы будете подвергнуты санкции... на смерть.

– Абсурд какой-то! Это государства и страны можно подвергнуть санкциям, а не отдельных людей! Это же нечеловечно!

– Вы хотели сказать «бесчеловечно»?

– Вот именно! Бесчеловечно! Не говоря уже о том, что совершенно неэтично! Да как ты смел явиться ко мне с какими-то санкциями?!

– Мы пытались ввести санкции против вашей страны, – сказал Римо. – Но она настолько обнищала, что дальше уже некуда. Поэтому дядя Сэм в своей нескончаемой мудрости решил привлечь к ответственности персонально вас!

– Но у меня тоже есть свои права!

– Права есть у всех, – вежливо согласился Римо.

– Вот именно! У всех!

– Кроме тех невинных, которых вы замучили насмерть.

– Я не палач! Я серб!

– В данном случае это одно и то же. А теперь выйдите ко мне из своего чудесного дома, который достался вам после очередного убийства невинного человека, и мы приступим к делу.

Генерал Танко недоуменно захлопал глазами:

– К какому делу?

– Я прочту вам лекцию о том, как нужно вести себя в обществе.

Танко снова заморгал, а потом презрительно улыбнулся:

– Ты будешь читать мне лекцию?

– Да, о том, что такое хорошее поведение.

– Ты? Ты сам будешь мне читать лекцию?

– Ага, – подтвердил Римо.

– Ты? Тощий недокормленный америкашка? Ты смеешь приказывать великому Танко, грозе всей Сребреницы?!

Откинув назад черноволосую голову, генерал Танко громко расхохотался.

Бац!!!

Больше ждать Римо не мог. Его доконало слово «недокормленный». Так его еще никто не называл! И вовсе он не был недокормленным, просто у него совсем не было жира. Да, он выглядел худощавым и не слишком мускулистым, зато мог лишить жизни генерала Танко одним движением руки. Что он и сделал, не раздумывая ни секунды.

Ребром ладони Римо нанес мощный удар по передним зубам преступника. Мститель так рассчитал угол, что все передние зубы полностью вошли в верхнюю челюсть, и половина головы Танко, хрустнув, как спелый ананас, полетела на землю.

Нижняя челюсть вместе с языком осталась торчать на шее, все еще подрагивая, словно от смеха.

Римо втолкнул агонизирующее тело в дом и захлопнул дверь.

Вернувшись к такси, Римо перекинул труп Боско на заднее сиденье, затем уселся за руль и помчался в аэропорт Сараево.

Он ехал и радостно насвистывал. С его помощью мир стал чуть-чуть спокойнее и безопаснее. К тому же он прекрасно успевает на обратный рейс.

Глава 3

Слух о внезапно свершившейся казни над генералом Танко из боснийско-сербской армии достиг Сараево, а потом и всех европейских столиц и Вашингтона через тридцать минут после того, как было найдено его обезглавленное тело.

Одним из первых это сообщение получил доктор Харолд В. Смит в Нью-Йорке. Оно было кратким:

Сараево (агентство Ассошиэйтед Пресс).

Сербский генерал Танко Драшкович, обвиняемый в многочисленных военных преступлениях, пал в результате нападения, предпринятого неизвестными лицами. Труп генерала Танко был найден в его собственном доме. Голову его словно бы снесло какой-то неведомой силой. Первоначально в сообщениях с места происшествия утверждалось, что он не был обезглавлен. Пока неизвестно, что могло означать подобное заявление, равно как и точная причина смерти. Драшковичу было пятьдесят шесть лет.

В серых глазах Смита не отразилось ни единой эмоции, равно как и на всем его аристократическом лице. Из прочитанного он сделал вывод, что задание КЮРЕ успешно выполнено.

Если все прошло гладко, Римо, должно быть, уже подлетает к базе военно-воздушных сил Кажар, расположенной в Венгрии. Оттуда его благополучно переправят домой. Если же возникли какие-то осложнения, сербские власти понесут многочисленные потери в безуспешных попытках помешать Римо покинуть бывшую Югославию. Смит совершенно не волновался за Римо лично.

Много лет назад, когда Харолд В. Смит искал безупречного исполнителя своей воли, его выбор пал на обычного нью-йоркского полицейского Римо Уильямса. Обвинив его в убийстве, которого он не совершал, глава КЮРЕ добился смертного приговора. Римо стал одним из последних осужденных, которых казнили на электрическом стуле в штате Нью-Джерси.

Весь мир уже считал Римо похороненным, когда он был передан в обучение последнему мастеру Синанджу, чтобы впоследствии превратиться в совершенную машину для убийства. И вот уже более двадцати лет выполняя мелкие и крупные задания Смита, белый ассасин еще ни разу не потерпел неудачи.

Зазвонил телефон. Синий и серый, стоявшие на черном блестящем столе Смита, молчали. Приглушенный сигнал доносился из среднего ящика стола.