Горсть патронов и немного везения

Олег Игоревич Приходько

Горсть патронов и немного везения

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Проще было бы оклеить стены рублями, которые я затратил на обои, — опять не совпал рисунок! В принципе можно поставить на это место шкаф, но мешают два обстоятельства: во-первых, тогда он будет закрывать половину окна, а во-вторых, у меня нет шкафа. Здесь вообще ничего нет, кроме заляпанной клеем стремянки и моего желания разбогатеть, чтобы пригласить какого-нибудь безработного профессора филологии поклеить обои.

Громкий выстрел оборвал мои мечты о лучших временах. Посыпались осколки. Я спрыгнул со стремянки и бросился на пол, задев при этом ведро с известкой и успев подумать, что не отдал Каменеву пятьдесят тысяч — сумму, достаточную, чтобы покрыть квадратный метр стены над входной дверью. Если, конечно, разменять ее на стольники. Полежав на разостланной по всему полу прессе — то была «Криминальная хроника», — я понял, что выстрелов больше не будет, потому что кипятильник был один, и пол-литровая банка, в которой кипятилась вода и осколки которой я принял за оконные, тоже была одна.

Если бы я не отдал восемьсот долларов за вывеску, можно было купить электрочайник с милицейским свистком. Зато вывеска была что надо! «ШЕРИФ», — значилось на ней золотом по стеклу, крытому амальгамой. — «Бюро детективных услуг». Вот так! Восемнадцать метров на первом этаже жилого дома с отдельным входом на улицу стоили мне… и немалых нервных затрат, но лучший способ вписаться в рыночные отношения — завести свое дело. В том, что частный сыск — мое дело, я не сомневался, им я занимаюсь уже шесть лет, эта контора — моя третья, но на сей раз — моя и только моя, и все, что я здесь наработаю, пойдет мне в карман. Остается только выяснить, пойдет ли кто-нибудь в мою контору. Надеюсь, рекламные объявления, которые я разместил в пяти газетах, сделают свое дело. Еще я собирался заказать себе визитку: «Столетник Евгений Викторович. Киднеппинг. Заказные убийства. Тел.:… Факс:…», но ее забраковал Каменев, предположив, что у пострадавших от такого рода преступлений юмор со смещенным центром тяжести.

Я выдернул из розетки вилку с обрывком оплавившегося на конце шнура и принялся собирать осколки. Среда явно не мой день! Впрочем, в понедельник и вторник обои тоже не клеились — оставалось уповать на четверг, пятницу и немножко везения.

Сняв и осмотрев свои джинсы и футболку, я пришел к окончательному выводу, что в кино в них лучше не ходить. Надо же такому случиться, что именно в то самое время, когда я стоял посреди детективного бюро в красных плавках с мхатовской чайкой на интересном месте, в дверь постучались, и еще до того, как я ответил: «Нельзя!», вошла неизвестная мне девушка лет двадцати с хвостиком. Хвостик был кокетливо подвязан бархатной ленточкой. Девушка не иначе как перешагнула через столетие — платье на ней было скорее от Склифософского, чем от Юдашкина или покойного педераста Версаче: драпировка в виде панье, юбка и передник из узорного фая гармонирующего цвета, отделанный двумя креповыми полосами лиф с круглой баской и рукава с двумя рядами рюша.

— Боря пропал, — сообщила незнакомка после того, как я прикрылся поднятой с пола «Криминальной хроникой».

Вид у нее был усталый, судя по всему, в поисках Бори она исходила пол-Москвы. Начало моей деятельности было бы достойным, если бы под именем пропавшего оказался российский президент, но путем логического умозаключения я пришел к выводу, что в этом случае девушка едва ли мчалась бы в бюро «Шериф» на Первомайской.

— Здравствуйте, — сказал я, поскольку, кроме грязной стремянки, посадить ее было не на что.

Двадцати секунд оказалось достаточно, чтобы одеться.

— Извините, здесь у меня не убрано…

— Мы пошли гулять, он забежал за угол и пропал, — уточнила посетительница. — Если вы его найдете, я хорошо заплачу.

Последние слова мне понравились, оставалось выяснить, насколько совпадают наши представления о хорошей оплате. Все документы: лицензия на частную деятельность, бланки контрактов, тарифы, налоговые ведомости и прочие — хранились у меня дома, я пока не перевез сюда секретер, диван, стол, пару стульев и оружейный сейф. Дело оставалось за поклейкой обоев и покраской подоконника. Но не приглашать же ее к себе: «Пойдемте ко мне домой, я тут недалеко живу, — наверняка неправильно поймет.

— Хорошо! — схватив с пола относительно чистую «Правду», я постелил ее на широкую ступеньку стремянки. — Садитесь!.. Полное имя пропавшего?

— Кавалер Кинг Чарлз Боря, — вопреки моему ожиданию, безропотно приняла она жест вежливости и полезла в маленькую крокодиловую сумочку. — Бленхейм.

Я несколько растерялся: судя по титулу и имени, она должна была извлечь пачку фунтов стерлингов.

— Но… погодите, зачем же такая поспешность, может быть, он вернется сам, — несмело попытался отговорить я клиентку, подозревая, что дело тут нечисто и без обращения в посольство Великобритании не обойдется. — У вас что, есть основания подозревать своего кавалера в неверности?

— Нет, нет, что вы! — возмущенно округлила она глаза цвета неотполированного хризоберилла. — Он самый верный, самый преданный, самый красивый! Вот, посмотрите… у меня с собой есть одна его фотография. — С этими словами она протянула мне извлеченную из супермодного и большого, как здание Госбанка, кожаного кошелька фотографию. — Это мы с ним в Магдебурге на прогулке.

На красивой площади у ратуши, прислонившись к капоту «Линкольна» в стиле ретро, стояла моя клиентка рядом с немолодым уже человеком в шоколадном визитном костюме и такого же цвета широкополой шляпе, державшим на руках маленькую собачку. Разница в возрасте между молодой девушкой (на фото она была в ослепительно белом брючном костюме, лицо до половины закрывали солнцезащитные очки) и ее кавалером составляла не менее четверти века, и я подумал, что в Магдебурге на изготовленной по индивидуальному заказу тачке с золотыми молдингами они оказались проездом по пути в Голливуд.

— Да, красивый, — соврал я, возвращая фотографию, так как на самом деле ни черта не понимаю в мужской красоте. — Расскажите, как это было: где, когда, при каких обстоятельствах. Посмотрим, стоит ли браться за это дело.

Я сел на подоконник и приготовился слушать. Солнце освещало половину ее лица со вздернутым маленьким носиком и ямочками на щеках, в запутавшихся во взбитой челке лучах поблескивали «невидимки»: обращал на себя внимание умелый макияж — ни одной детали, ни в чем я не замечал неряшливости, свойственной женщине, испуганной пропажей кавалера-миллионера, и даже тонкая полоска туши не размазалась непрошеной слезой.

— В одиннадцать часов мы, как обычно, вышли на прогулку по Сиреневому — мы там живем, возле магазина «Товары для дома», потом повернули на Девятую Парковую, чтобы пройти в Измайловский лесопарк. А там остановилась машина… маленький автобусик, не знаю, как он называется… и из него стали продавать воблу. И я отвлеклась… вобла красивая, с икрой, покупателей набежало много, образовалась очередь…

— Вы любите воблу? — задал я наводящий вопрос.

— Нет, что вы!.. Но мой отец — очень. Хотелось сделать ему приятное. В общем, я отвлеклась, а он ждал меня, я еще видела, как он пописал на углу…

— Кто? — вытаращил я глаза.

— Да Боря же!.. Я еще подумала, что нужно будет его отругать, потом спохватилась — за два человека до фургона, я уже доставала деньги, — а его нет. Увидела, что он побежал по Парковой, свернул за угол на Первомайскую. Я — за ним, метров пятьдесят нас разделяло… Но его не было нигде. Я обежала все, спрашивала у прохожих, там еще какие-то типы у гастронома пили пиво из бутылок — никто не видел… Побежала домой, вдруг он вернулся. — Из-за рукава в рюшах появился кружевной платочек, она промокнула воображаемую слезу.