Северный ветер

Алиссен добивалась вовсе не этой фразы! Эверон должен был опровергнуть все, что услышал. Или признаться в любви. Признания она и за меньшие вольности выслушивала!

— Только не с тобой! Я больше никогда, понятно? Ты мерзкий арий, бледный и больной!

— Я редко покидал Железную Башню, поэтому моя кожа белая. Остальные определения я упущу. Но вернемся к Моргвату. Архонт не смотрит в сферу уже трое суток. Непривычно чувствовать себя здоровым. Где он?

— Вот кто тебе нужен — архонт, а не я! Нечего было ходить вокруг да около и меня насиловать, спросил бы сразу! Моргват пропал, разве не понятно? Наверное, с ним что-то случилось, но мы с Лето не станем его искать. Отправляйся на охоту за архонтом и своей душой один.

Эверон помолчал, раздумывая. Он опирался о ствол обеими руками, удерживая Алиссен около дерева.

— Искать архонта сейчас — терять драгоценное время. Кстати, вы на пути в Аверну. Направляетесь в самое пекло.

— Как — в Аверну? Мы обходим город подальше! — встревожилась девушка.

Не пускаясь в подробные объяснения, Эверон отрицательно качнул головой.

— Нам надо к Амарантину!

— Если хотите выжить — нет. Великая река — самая оживленная дорога во всем Эймаре.

— Что же делать? — растерянно спросила она.

— Есть другой путь в страну Хармы, короче и безопаснее.

— Какой? Ты его знаешь?

— Я им последую.

— А… а зачем тебе в Харматан?

Алиссен перестала вжиматься в жесткую кору и подалась вперед.

— Я знаю харматанский.

— Откуда?

— Я — самый главный среди шпионов Империи.

Вот она, причина, по которой Кеодан из-под земли достанет мятежного ария — Эверон слишком много знает. Но Алиссен думала только о себе. Оказывается, им по пути! Может, не стоило его так решительно отталкивать?

— Послушай, я совершенно так не думаю. Про тебя. Ты — красивый мужчина и лучший любовник, который у меня был, то есть, вообще в целом мире, но я не очень разобрала, что к чему. Попробуем еще раз?

— На сегодня достаточно.

Эверон пошел обратно к стоянке. Комплименты его не впечатлили, как ранее не задели ругательства.

— Что ты решил? — спросила Алиссен, следуя за ним.

— Останусь до утра.

— А потом?

— Если будете выполнять все мои условия, я возьму вас с собой. Поговорим позже.

— Условия?! Твои?! Ты же наш пленник!

— Я никогда не был вашим пленником. И, да: я умею «колдовать» со связанными руками и развязывать зубами морские узлы, на которые горазд твой дружок.

Самое поганое — это вот такая неопределенность! Алиссен вертелась на месте и никак не могла заснуть. Арий тоже не спал: он мрачно смотрел перед собой и думал о чем угодно, только не о любви.

* * *

— Алис, проснись! — прокричали над самым ухом.

Не доверяя своему голосу, Лето энергично встряхнул подругу за плечо. Надо было разбудить его ночью и все объяснить, чтобы не было таких громких сюрпризов. Какая гадкая погода: утро, а темно, как в сумерках. И в отдалении грохочет гром, да так сильно, что вздрагивает земля. Невнятный подземный гул ощущался всем телом.

— Что-то происходит… — вяло сказала Алиссен, поднимаясь.

— Не то слово! Арий развязался! Сделай что-нибудь!

— Я не про ария. Кто-то трясет землю. Не замечаешь?

— Он и трясет, наверное!

Эверон помалкивал и обеспокоенно смотрел в небо.

— Он маг ветра, Лето. Не умеет.

— Шторм, — вымолвил Эверон, — в стороне Велеграда.

— Твой шторм? Вчерашний?

— Возможно.

— Ты сомневаешься?

— Он должен был прекратиться сам собой, когда я покинул город. Через некоторое время. Я так думал.

— Разве его не становили другие арии? Кеодан? Трясти землю — это по его части.

— Не знаю. Нам надо уходить, — решил Эверон.

— Нам?! Алис, что за разговоры? Ты мне поможешь его связать или нет? — возмутился Лето.

— Не будем мы никого связывать. Эверону позарез понадобилось в Харматан, вот и подберем его в попутчики! В лесу стало темнее, чем с вечера, вам так не кажется?

Алиссен потянула ветку ближайшего дерева вниз и рассмотрела листья. Они изменились: прожилки дубового листа потемнели, налились изнутри коричневым соком. Испугавшись, Алис отбросила ее в сторону, ожидая, что ее обрызгает не росой, а чьей-то кровью.

— Что с деревьями?!

Эверон сломал несколько веток и показал своим спутникам — в месте слома проступала вязкая темная жидкость с резким запахом.

— Не молчи, ты знаешь, что это, арий! По глазам вижу, что знаешь!

— «Гнев Богов», в древности скверну называли так. Читал в одной книге.

— Скверна — она для живых! С деревьями такого не случается! Какие еще боги, у нас бог один — Создатель!

— А ты его видела, Алис? — спросил помрачневший Лето, — Создателя? А я видел Астарота. А с Ракхайном мы сражались вместе. Они также называли себя Богами. Что-то мне страшно…

Эверон внезапно сорвался с места и побежал к холму, скрывающему от путешественников Авернский тракт и недавно покинутый город. Не понимая, зачем он это делает, друзья, побросав вещи, бросились следом. Запыхавшись, все трое взобрались на пологий гребень, заросший колючими кустами, усеянный кусками известняка и сланца, хрустевшими под ногами, как раскрошившиеся зубы. Картина, представшая перед глазами, заставила их остолбенеть от неожиданности и ужаса. Велеград, простоявший века, исчезал с лица земли прямо сейчас: рушились древние стены, падали сторожевые башни, засыпая улицы грудами развороченных камней. Жилые кварталы, так поразившие Алиссен своим великолепием, превращались в прах под напором неистового урагана и бешенства реки, сломавшей свои гранитные оковы. Еще держалась Железная башня, упирая в грозовое небо стальные пальцы зубцов, и поблескивала золотом крыша Магистрата, но отдаленный шум и дрожь земли, которые ощущали зрители на холме, звучал оглушительным грохотом смерти для тех, кто остался в городе. Если там еще были выжившие…

— Они ушли? Горожане? Они успели, ведь правда? — растеряно прошептала Алиссен.

Арий не отвечал и смотрел, ожидая, когда Железная башня падет под натиском урагана, а на холме чувствовалось дыхание того же ветра, что крушил ненавистный для Эверона город.

— Это ты устроил? Ты?!

Стены, сложенные из серых, как сталь, камней, были не менее крепки, чем металл, но плененная подземными казематами вода Ракхайна, пропитанная кровью и страданиями, загнивавшая под решетками камер, взбунтовавшись, разрушала Железную башню изнутри, ломая шлюзы, врываясь в камеры. Серый монолит тюрьмы, атакуемый силами сразу двух стихий, содрогался, внутри башни сыпались стекла, с полок падали тяжелые кожаные папки. Рвалась паутина, которую ткал «главный паук» Велеграда, разрушался целый мир насилия и тайного знания, а один из его создателей стоял на холме и с жестокой радостью наблюдал, как шторм уничтожает плоды его труда. И Железная башня сдалась. Качнувшись, словно в последнем поклоне, она рассыпалась до половины, сравнявшись с высотой уцелевших городских стен. Арий глубоко вздохнул, почувствовав себя свободным пусть и на одно лишь краткое мгновение.

— В Велеграде были и хорошие люди!

Эверон, наконец, услышал Алиссен.

— Город разрушила не только моя магия. Река помогла.

— Ты и, правда, сволочь!

— Палачи и короли не ведают жалости.

— Ты не то и не другое, арий!

— Теперь это верно. Но я рад, что гнилой город уничтожен. Это к лучшему, ты просто не понимаешь. Каратели не скоро совьют себе новое осиное гнездо, а Император получил пощечину. И от кого? От ария. От меня. Я ненавижу его, он отобрал мою жизнь.

Алиссен не интересовали абстрактные умозаключения, и к горечи в голосе Эверона она также осталась глуха; архонт видела то, что видела. Она указала вниз:

— Там люди стали одержимыми, даже лес за десять верст испортился! Ты этим гордишься?!

Эверон молча начал спускаться с холма.

— Уйдем отсюда поскорее, Алис.