Аляска (СИ)

- Оля, - осуждающе посмотрел на меня Хачик. - Я здесь в роте охраны два года служил! И пятый год на складе работаю!

- Ладно, принимается... - не очень уверенно сказала я. - А как мы на четырехметровый забор залезем?

- По веревке, конечно. На заборный столб закинем и вскарабкаемся!

Так вот почему Хачик говорил о веревках! Я задумалась. На уроках физкультуры в школе у меня вроде неплохо получалось лазить вверх по канату. Должна справиться. Хорошо, если на заборе выступы найдутся, чтобы ногами на них опираться... Но почему Хачик собирается веревки добывать в поселке?

- Альпинистского снаряжения ты, конечно, не держишь! - пошутила я. - Покупать надо?

- Не получится! - сердито вскрикнул Хачик. - Воскресенье! Магазин промтоваров не работает! Придется в поселок идти и бельевые веревки во дворах срезать! Нам много нужно, метров тридцать. Свяжем, вдвое-втрое сложим, чтобы прочно было. Петлю на конце сделаем, как лассо на столб закинем - и готово!

'Так, еще один сюрприз! - обескуражено подумала я. - Веревки в поселке воровать! Да это ни в какие ворота не лезет!'

Я вдруг осознала дикий абсурд предприятия, придуманного Отари с Хачиком. Все начнется с мелкого бытового воровства. Это раз. Потом глубокой ночью я буду висеть на веревке, взбираясь на плоскую бетонную громадину, и прыгать через колючую проволоку. Это два. Весь день я проведу в бытовке, окруженной зэками и солдатами. При этом в любую минуту охранники могут обнаружить мои следы на КСП и начать искать нарушителя. Это три. А следующей ночью я на четвереньках проползу через турникет, буду долго бежать по бетонке, а потом в кромешной тьме пробираться через перелесок к военному городку...

- Ты меня встретишь, когда я выберусь оттуда? - жалобно спросила я.

Хачик встрепенулся, сверкнул глазами:

- Я Отари дал слово, что с тобой все будет в порядке! С вечера у КПП встану! Засветло приду!

'Все это - чистой воды безумие!' - пришла унылая мысль.

'А что ты хотела? - спросила я себя. - Ты ехала сюда и прекрасно знала, что свидания с Отари тебе не дадут! Знала, что если хочешь его обнять, придется нарушать запреты! Рисковать! Совершать безумные поступки! И ради своей любви ты была готова их совершать! Так радуйся, что имеешь такую возможность! Действуй!'

- Время еще есть, Оля, отдохни пока, - ласково улыбнулся Хачик. - А через часик в Славянку отправимся.

- Не хочу отдыхать! - Я встала из-за стола. - Пойдем веревки резать!

***

Ближе к ночи мы были полностью готовы к штурму строительной зоны. Я в преддверии свидания с Отари почистила комбинезон, причесалась, накрасилась - словом, была при полном параде! Хачик закончил мастерить крепкий аркан из связанных концами и сложенных втрое бельевых веревок.

Воровской рейд по дворам Славянки прошел успешно. В течение дня над поселком висели тяжелые черные тучи, так что никто из хозяек сушить на улице белье не собирался. Свободных веревок, натянутых между столбами и заборами, в поселке было хоть отбавляй! Мы делали вид, что неторопливо прогуливаемся, и поглядывали по сторонам. У Хачика на плече висел рюкзак Потапыча. Убедившись, что вокруг никого нет, он с заговорщическим видом шептал:

- Работаем!

Друг Отари доставал из-за пояса штык-нож от автомата Калашникова и нервически озирался по сторонам. В такие моменты он становился очень похожим на пирата из фильма 'Айболит-66' в исполнении Фрунзика Мктрчяна. Я бы смеялась, но было некогда. Хачик отсекал один конец висящей веревки. Я подхватывала ее и начинала быстро наматывать на руку. А в это время он шел к другому концу. Пока срезал веревку, я успевала встать у него за спиной с готовым мотком. Он забирал его у меня и прятал в рюкзак. Весь процесс занимал несколько секунд. После этого мы спешно скрывались с места преступления.

Если кто из жильцов окрестных домов и видел из окна наше хулиганство, просто не успевал отреагировать. Возмущенных окриков мы не слышали.

И вот теперь у нас было 'лассо'. Хачик закинул его на плечо и встал в дверях комнаты.

- Пора, Оля!

Он выглядел беспечным. Но я вдруг подумала: если что-то пойдет не так и нас задержат в стройзоне... В этом случае Хачику грозит военный трибунал. Я-то наверняка отделаюсь штрафом, а вот он сильно рискует.

- Хачик, тебе не страшно? Что с тобой будет, если мы попадемся?

Он ответил просто:

- Ты знаешь, что такое мужская дружба? У нас на Кавказе знают!.. О каком страхе ты говоришь?!

Славянку обняла ночная мгла. На небе, затянутом тучами, не было видно ни луны, ни звезд. Пахло мокрой травой и морем. Сырая духота предвещала дождь.

В темноте мы потеряли тропинку, ведущую к колонии. Но вышли на свет прожекторов, установленных на караульных вышках. Когда же зашагали по бетонке, нас снова поглотила тьма. Я не видела, куда ступаю. Через некоторое время далеко впереди замаячило желтое пятнышко светящегося окна.

- Бабушка Евдокия - на посту... - пробормотал Хачик. - Постараемся ее не тревожить, пусть спит...

Через полчаса мы достигли стройзоны и пошли вдоль ее высоченной бетонной стены прочь от КПП. Я с неудовольствием заметила, что ни на заборе, ни на столбах нет никаких технических выемок, выступов или скоб. При подъеме по веревке опоры для ног не найти. Хачик начал считать шаги.

- Метров через двести залезать нужно, - объяснил он. - Тогда как раз напротив бытовки спрыгнем. Она рядом с КСП стоит, наши следы кое-как от охраны закроет. - Он остановился. - Здесь! Смотри, как удобно!

Хачик указывал на толстый кол с фанерной табличкой, вбитый в землю возле заборного столба. Крупная красная надпись на табличке гласила: 'Запретная зона! Проход запрещен!'. Хачик ухватился за кол, потянул на себя, тот не шелохнулся.

- Надежно вкопан! Пару раз перехватишь руками по веревке и встанешь на фанерку! А я сверху тебя за руку вытяну!

Он размотал 'лассо' и ловко заарканил заборный столб. Затянул петлю на опоре, подергал конец самодельного каната и не мешкая полез вверх. Бельевая веревка, сложенная даже втрое, была слишком тонка, чтобы можно было обхватить ее ногами. Хачик легко передвигался, подтягиваясь на руках. Я так никогда не пробовала делать. На уроках физкультуры толстый спортивный канат давал возможность помогать себе ногами. А тут... Смогу ли?

Хачик оседлал забор и шепотом крикнул:

- Давай! Не бойся!

Я подпрыгнула, уцепилась за веревку и повисла над землей. Силы рук едва хватало, чтобы не заскользить вниз. Правое плечо сильно заныло, но боль была терпимой. Я изо всех сил подтянулась обеими руками. Было неимоверно трудно, но получилось. Правая рука захватила веревку выше. К ней подоспела левая... Я начала задыхаться от перенапряжения. И снова через силу подтянулась...

- На табличку! - услышала я голос Хачика. Нашла ногами фанерку на колу и встала, держась за веревку и опираясь о забор.

- Руку давай!

Я потянулась вверх, табличка перекосилась, нога с нее соскользнула. Но Хачик уже крепко держал меня за правую руку и тащил вверх. Он лежал на животе, сжав бетонную плиту ограждения ногами, и сипел от натуги:

- Еще немного...

Я ухватилась левой рукой за край забора.

- Хватайся теперь правой, я тебя за плечи вытяну! Так... Ногу забрасывай! Отлично!

Я, как и Хачик, оседлала забор, оперлась руками о плиту. И все никак не могла отдышаться. Сердце колотилось, тело дрожало. Хачик смотрел на меня с тревогой.

- Не свалишься?

- Все нормально. - Я понемногу приходила в себя. - Дальше что?

А дальше пошел сильный дождь. Точнее, тропический ливень! Вода с неба хлынула неожиданно. Не было предупредительных громовых раскатов, редких капель или шуршания мелкого дождичка. Просто кто-то наверху молча включил гигантский душ - и все. Разверзлись хляби небесные...

Волосы и одежда мгновенно намокли. По лицу текла вода. 'Плакал мой макияж!' - подумала я и с тоской посмотрела на стройзону. Ее закрывала непроглядная дождливая тьма. В ней можно было различить только приземистую коробку бытовки. Она стояла совсем недалеко от забора.