С историей на плечах

В чем заключалось новое увлечение великого предпринимателя? Хинт оттолкнулся от механохимии и механоактивации материалов в строительной промышленности и пришел к диспергации пищи в пищеварительном тракте человека. Кому-то это покажется странным — что общего в сих идеях, что за кульбит мысли? Но для Хинта они отстояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки. В самом деле, прежде чем усвоиться, пища в наших органах диспергируется — измельчается. Все то же измельчение, какая последовательность! Процесс диспергации чисто химический, очень сложный и энергоемкий. А нельзя ли помочь этому процессу механически? Тогда бы часть внутренней энергии, вырабатываемой человеком, высвобождалась и направлялась на укрепление иммунной системы, на устранение болезней, не требующее вмешательства врача. Известно ведь, что организм, имеющий обильный запас защитных сил, в состоянии справиться со многими заболеваниями. Но как можно повлиять на съеденную нами пищу механическим образом? Как ее там достать и чем измельчить?

Хинт прокручивал возникшую идею с самого начала, с азов, с очевидных явлений — до конца. И находил из личной практики, что рациональная технология, говоря в общем смысле, невозможна без диспергации, измельчения. Например, человечеству практически не удается добыть из земных недр промышленное сырье, которое бы не нуждалось в предварительной обработке, обогащении. Непременным же условием любого обогащения является измельчение природных минералов — механическая диспергация, при помощи которой они разрушаются до таких малых частиц, что в дальнейшем появляется возможность отделить балласт от полезного вещества.

Известна и другая истина. Многие технологические процессы, особенно реакции, протекают рационально и с необходимой скоростью только в том случае, если твердые вещества измельчены в порошок. В производстве это обеспечивается путем механической диспергации в различных по конструкции мельницах, в том же дезинтеграторе. Процесс весьма распространенный, если не сказать всеобъемлющий, поскольку чуть ли не треть всей производимой человечеством электроэнергии расходуется именно на измельчение, на механическую диспергацию.

Но она присуща и биотехнологии! Разве не по тем же механическим принципам действует жевательный аппарат человека? Или другой пример — орнитологи, например, давно подметили, что птицы заглатывают песок и камешки и эти инородные примеси служат им своего рода рабочим органом “шаровой мельницы”, измельчающим пищу внутри организма.

Человечеству известны различные виды диспергации. О механической уже сказано достаточно. Есть еще химическая — растворение. Однако не менее важной, чем вышеописанные два способа измельчения, является биологическая диспергация. Этот ее вид наименее изучен. Мало говорят о биологической диспергации и многочисленные энциклопедии.

Что же это такое, что понимать под биологической диспергацией? Простую до гениальности суть: измельчение органических и неорганических веществ на частицы, размеры которых оптимально отвечают условиям существования живых организмов. Эти частицы для живых существ есть не что иное, как исходный материал для строительства клеток и в конечном счете поддержания работоспособности всего организма.

Вот так к Хинту пришла мысль о микробных клетках, бактерпальных взвесях.

И он вспомнил об Урмасе Карловиче Алтмери — известном сыроваре, изобретателе заквасок для твердых сыров, который когда-то работал на Пярнусском комбинате молочных продуктов. Продукция этого предприятия шла исключительно на экспорт, особенно сыры, изготовленные по рецептам прославленного микробиолога. Правда, он теперь был старым, давно отошел от дел и многое забыл. Но ведь от него больше не требовалось новых патентов и сыров! Нужны были просто питательные среды с колониями бактерий, измельчающих пищу в организме человека.

Сказано — сделано!

Работа пошла быстро. Старенький Урмас Карлович, ссохшийся и тщедушный, засел за стол в тесном кабинете на первом этаже. Еще больше сгибаясь под нависающим на лицо белым медицинским колпаком, сшитым, однако, с фокусами — под берет, с очками на большом горбатом носу, он дни напролет всматривался в окуляр микроскопа. Медленным привычным жестом брал капли из питательной среды, содержащей микробные клетки, наносил на предметное стекло и все считал и записывал одному ему понятные данные. Его манипуляции, конечно, импонировали людям, имеющим дело с техникой. Они им казались знахарскими, колдовскими, и Алтмери прижился в коллективе, а вскоре стал почти что основным его кормильцем.

Биологическая диспергация во многом производится за счет микроорганизмов. Можно полагать, что в процессе эволюции гетеротрофные организмы выбирали или развивали в себе именно те микробы, которые измельчают их пищу до такого состояния, при котором она усваивается наилучшим способом.

В дополнение уже имеющейся в организме микрофлоре Урмас Карлович изобрел целые колонии новых помощников и свое изобретение предложил рассматривать как средство нормального восстановления организма, укрепления иммунной системы. Первоначальная гипотеза о влиянии его препарата на организм такова: многие нарушения происходят из-за недостаточности необходимых веществ, используемых для восстановления вышедших из строя клеток, или из-за отсутствия потенциала для их самостоятельной выработки. Иначе говоря, из-за ослабления иммунной системы эти вещества то ли вообще не образуются в процессах пищеварения, то ли образуются в недостаточном количестве и качестве.

Положительное, почти универсальное действие метода Урмаса Альтмери на восстановление нормального состояния организма объясняется тем, что микроорганизмы, выращенные им на протяжении долгих лет, образуют из многочисленного природного сырья все недостающие клеткам вещества, и это служит предпосылкой для самовосстановления организма.

Скоро последовали и другие изобретения, и на их основе, а также на основе выращенной микробиологической культуры КБ «Дезинтегратор» разработал и наладил выпуск двух биологических препаратов. Первый был назван АУ-8 — по первым буквам имени Алтмери Урмаса, а восемь — порядковый номер удачной попытки подбора бактерий, выращенных в препарате. Это был диспергатор, который предназначался для внутреннего применения как средство, поддерживающее иммунную систему человека. Еще одна мечта Хинта сбылась! Второй назвали И-1 — индуктор, аналог первого препарата, рекомендуемый для наружного применения. Он способствовал быстрому заживлению ран и ожогов. Оба препарата стали безумно популярными не только в СССР, но и за рубежом. Они продавались в Австрию и Германию по ежегодным контрактам на суммы в миллионы долларов США.

Началось настоящее паломничество. В Таллин потянулись толпы людей со всего Советского Союза. Сюда невозможно было взять билет ни на поезд, ни на самолет, люди ехали на автомобилях и запруживали подъездные пути к институту. Им приходилось выстаивать в очереди за АУ-8, более популярным препаратом, по несколько суток, жить в палатках, потому что маленькое производство не справлялось с таким спросом. Картину дополняли огромнейшие фуры с цистернами, украшенные пестрыми иностранными номерами и броской рекламой, что тогда производило особо сильное впечатления. Количество фур подсчету не поддавалось, их было много, и они тоже стояли тут днями. Одну фуру сменяла другая, и казалось, что они остаются тут навечно.

КБ «Дезинтегратор» с момента основания доктором Хинтом быстро пошло на подъем, к мировому признанию, к экономической независимости от власти и интересной творческой работе с хорошими материальными условиями практически для всего коллектива. Опять небывалый успех и неконтролируемые денежные реки мимо государственного кармана! Но хорошее не может продолжаться бесконечно.

Вскоре грянула горбачевская перестройка, развязавшая репрессии в отношении советских людей и призвавшая горбачевских палачей. Чтобы оправдать эти гнусные деяния, обусловленные политическим заказом по дискредитации и слому социализма, в каждой из союзных республик намечались жертвы из числа слишком прытких людей, по ним раскручивались громкие дела, производились суды и расправы. В Эстонии удобной фигурой для этого оказался Йоханнес Рудолф Хинт, являющийся то ли нормальным волшебником, то ли авантюристом, то ли всем сразу.