Змееносец. Сожженный путь(СИ)

Хотя, о чем можно говорить с человеком, который был в плену? Даже представить себе не могу. Конечно, я буду задавать вопросы, уточнять, выяснять, искать... Вот только что то мне подсказывает, нет в этом солдате, ничего, нет, чист ,"как белый лист бумаги", и только. Что с него можно взять? Ничего, в том то и дело, размышлял Костенко. Таких, миллионы в нашей стране. Хорошо, что есть, знаем, чего не знаем "раскрутим", а если совсем ничего, тогда прав Ершов, полностью, и я согласен. Домой отправим, но..." Он подошел к двери, открыл, и, войдя в комнату, сел за стол. Посмотрел на часы, разложил бумаги, приготовил ручку, и ждал, когда приведут Гнедина Романа Николаевича.

Он даже не представлял, каким может быть человек, после плена. Он смотрел на него, и думал о том, как зло поступает судьба, "окуная" таких вот людей, "то в горячее, то в холодное", кожа не выдерживает, лопается... На него смотрели, абсолютно пустые глаза. Такие" немые", мутные, и жалкие, как у "дохлой рыбы", плавающей в гнилой воде. Ходячий труп, скелет, на который натянули кожу, подумал Костенко. Одного взгляда достаточно, что бы понять какие мучения испытал этот мальчишка. Сколько он вынес, вытерпел, он намного сильнее меня, наверно... Какое оно, самое тяжелое и скверное чувство? Ответов, будет много, у каждого свой, да только мой, всегда один. Не нужен! Никому! И тогда сжимается тело, дрожит, будто "осиновый лист" на холодном ветру, а жалость входит в "открытые двери". Никто тебя не слышит, и ты молчишь. Скрутившись, поджав ноги "скулишь" как побитая собака, и думаешь об одном- не мучатся. Не важно сколько тебе лет, все равно, ты не находишь ответ на вопрос- какая она, счастливая жизнь? В которой есть дом, и горячая вода, комната, в которой ты живешь, кровать, и стол... Совсем малость, но как она важна, для страждущего, у которого никогда не было этого. Не хочется думать о будущем, оно как и я, никому не нужно, думал Гнедин, сидя на стуле, перед следователем.

Безразлично, что мне скажет этот человек. Он такой же, вот только жизнь его размеренна, а будущее известно, нам не понять... Мы будем говорить на разных языках. Впрочем, мне и терять то, нечего, одни воспоминания. Он сидел молча, потупив взор, изредка почесывая ладони. Следователь Костенко закурил, пристально посмотрел на Гнедина, и открыв Уголовный кодекс, пододвинул книгу Гнедину.

- Читайте здесь, негромко сказал Костенко, указав пальцем 64 статью. Гнедин молча взял книгу, и стал читать.

а) ... Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету... переход на сторону врага, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратится... лишением свободы от 10 до 15 лет... или смертной казнью...

б) Освобождается от уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если... никаких действий не совершал и добровольно заявил органам власти о своей связи, с иностранной разведкой. Гнедин читал медленно, он не испугался, нет, для его давно стало понятно, это не его Родина, - это его "мачеха"! Внутренне, он уже подготовил себя, еще сидя в "одиночке", знал,- жизнь, прожита... Он морщил лоб, водил пальцем по строчкам, и шевелил губами. Наконец, дочитав, он поднял голову, отодвинул от себя книгу, посмотрев на Костенко, тихо промолвил:

- Похороните меня, пожалуйста, дома.

- Что? вздрогнул Костенко.

- Дома, спокойно ответил Гнедин. Там земля мягче, а здесь камни одни, да и люди чужие. Он смотрел на Костенко, широко распахнутыми глазами, как ребенок, удивленный большой игрушкой. Вот так, наивно и спокойно, будто знал об этом, всю жизнь, с самого рождения.

Костенко молчал и смотрел на худого, изможденного парня, напротив себя. А у самого, в душе, что то "перевернулось", и ком внезапно, подступил к горлу. " Неужели он спокойно воспримет такое наказание, думал он. Как же так? Ведь это жизнь, за нее надо держатся руками, зубами, чем угодно, и не отпускать. А он? Так просто говорит, о страшных вещах. Может еще не понимает о чем? Хотя нет, уж кто, а он, все знает, об этом,- что такое жизнь, и какая она. Мне не понять его, я ... Хорошо, собрался, подбодрил себя Костенко. Надо работать".

- Фамилия, имя, отчество, год рождения и место, отчетливо, произнес Костенко, склонившись над листом бумаги.

- Гнедин Роман Николаевич,1966 года рождения, город Москва, русский, задумчиво говорил Роман. Он как бы заново привыкал говорить на родном языке, иногда припоминая, правильные слова, и предложения. Призван, Бабушкинским военкоматом весной 1987 года, после отсрочки. В ДРА, с сентября1987 года. Проходил срочную службу в 99 отдельной, мотострелковой бригаде, второй батальон, рядовой.

- Не спешите, оторвался от записей Костенко. Ничего не надо делать самостоятельно. Я вас спрашиваю, вы отвечаете, это понятно, посмотрел он на Гнедина.

- Да, кивнул Гнедин.

- Почему вы чешетесь постоянно, спросил Костенко, наблюдая как Гнедин, с силой расчесывал свои руки и ладони, покрывшиеся красными пятнами.

- Может нервное, виновато улыбнулся Гнедин. Извините.

- Вы санобработку проходили?

- Проходил, кивнул Гнедин. Мылся, подстригли, одежду чистую выдали, таблетки дали, все делали, спасибо большое.

Костенко посмотрел на бритую голову парня, шрамы, порезы, и подумал," Помыли, покушать дали, да тебя отцы командиры забыли, а ты им спасибо. Эх ты, добрая душа, тяжело вздохнул Костенко. Простишь, или нет, вот с чем тебе жить, а помыли, и лечили, ерунда, не главное".

- Родители, тяжело вздохнул Костенко, покачав головой.

Он взглянул на Гнедина, который снова стал чесаться.

- Мать, вздрогнув, ответил Гнедин. Проживает, город Москва, улица Новая 12, квартира 13.

- Братья или сестры есть, спросил Котенко.

- Одни мы, улыбнулся Гнедин. Я да мамочка моя любимая, прошептал он.

- Отчим?

- Нет, покачал головой Гнедин. Она так и не вышла замуж, после смерти отца.

- Рассказывайте, откинувшись на спинку стула, негромко сказал Костенко, подкурив сигарету.

- Что? тихо спросил Гнедин. Об отце?

- Нет, вздохнул Костенко. Обстоятельства , при которых вы попали на территорию Пакистана.

- Я же не сам, натянуто улыбнулся Гнедин. Вы же понимаете? Я был контужен, я не добровольно, понимаете, шептал он, и чесал руки. Ладони его потрескались, и выступила кровь.

- Все по порядку, как вспомните, не спешите, тяжело вздохнул Костенко, положив сигарету в пепельницу. Важна каждая мелочь, понимаете, каждая. Рассказывайте...

- Хорошо, кивнул Гнедин, подрагивая. По порядку... Значит, вышли мы рано утром...

"Почему так ничтожно мала страна, по отношению к своим солдатам, думал Костенко, глядя на взволнованного Гнедина. С одной стороны, вроде большая, и делает все, а вот посмотришь на него, и сомнение изнутри точит. Справедливо? Пустой вопрос, в данный отрезок времени. Мы пришли в эту страну, с благими намерениями , что бы научить жить, дать знания, передать опыт. а наткнулись на вопрос, а нужно ли им ? Конечно, с точки зрения стратегии, общей, глобальной, мы здесь не зря. Понимаю. А почему нас тогда, "тихо ненавидят", не понимаю. Вот этот солдат к примеру, что он понимает в стратегии государства? Ничего, полный ноль! И не нужна она ему, он живет в ином измерении. Поэтому и забываем мы, за глобальным, простого солдата. А он есть. Его жизнь, не менее ценна, чем государство. Человек или государство? Интересные мысли, раньше я так не думал, пока не приехал сюда. Здесь все иначе, и небо, и воздух, и дружба...

Я почему-то уверен, не сложится его дальнейшая жизнь, хоть и не виноват он, ни в чем. Опаленный он, безумием и кровью, ненужной войной. От этого не убежать. Ему жить с этим чувством, ненависти и жалости, одновременно. Как назвать его? Не знаю. Он не научится прощать, потому что его вычеркнули из жизни, а он возненавидел, потому что жил. Кто виноват? Извечный вопрос, на который всегда найдется "туманный" ответ. Он никому не нужен, просто солдат. И не сказать ему, "терпи солдат", он и так превозмог и выжил. Да, не понять его, мы чужие... Все правильно, попал в плен, контузия, почти все погибли, и главное, он подробно рассказывает обстоятельства подрыва нескольких солдат, из его роты, а этому, ни свидетелей, ни очевидцев нет. Значит, не врет. Всех помнит по именам и фамилиям, даже словесные портреты совпадают. Да я и не сомневался, не похож он на предателя, добровольно перешедшего на сторону врага. Он не принял ислам, не держал в руках оружие, что еще? Не такой этот парень. Вот только "выгорело" в нем все, внутри, дотла. Все сходится, и причин не верить ему, у меня нет. Рядовой Гнедин Р.Н. чист перед законом, добавить нечего. Разведка захватила его вместе с караваном, без оружия, связанного, он пытался бежать, значит, боролся, сопротивлялся.