Толкин и толкинизм - взгляд справа

Аллегория линейна, она отображает в иносказательной форме совершенно конкретный факт или явление. Аллегория имеет ровно один уровень глубины смысла: или вы его поняли - или нет. А вот применимость - это другое. Это куда как более неуловимая штука. Образ может быть применен для объяснения данного явления, но он не исчерпывается этим объяснением. Он может быть применен и для объяснения иных явлений. Но его внутренний смысл - в нем самом. Применение образа не исчерпывает его тем самым, как это имеет место в случае аллегории. Сделаем замечание, интересное для нашего дальнейшего рассуждения: применение образа гораздо естественнее для традиционного языка, языка мифа, нежели аллегория. Последняя - вещь в языке в общем то довольно модернистская. И вот уже на уровне не аллегории, а применения толкиновских образов к современной ему реальности мы можем прийти к более интересным идеям.

Те же "дикие люди юга под красными знаменами" (в другом варианте перевода: люди-предатели). Да и настораживающая фраза Арагорна, сказанная в Эдорасе: "Не на западе - на востоке ждет нас роковая битва!". Если взглянуть на этот момент в контексте ассоцииации все с той же Второй Мировой, то опять получается довольно любопытная картина: битва на западе (в центре Европы), сколь бы тяжелой и страшной она не была - на самом деле пролог иной, куда более грандиозной войны. С Врагом на востоке... Тонкий намек? Или случайное совпадение? Или случайно отразившаяся в тексте интуитивная (и, быть может, даже не отрефлексированная сознанием самого автора) ассоциация?

А впрочем, оставим догадки и домыслы. Все равно это сфера недоказуемого: один видит так, иной - иначе. Пока отметим только, что в принципе можно посмотреть и с такой точки зрения. В конце концов, советская цензура запрещала те или иные книги по идеологическим соображениям тоже далеко не из самодурства. Это была служба идеологической безопастности, в которой работали не самые глупые люди.

Запрещали - значит считали потенциально опасным, вредным. Может быть и неспроста. Во всяком случае, чем для СССР кончилась "гласность" мы уже знаем...

Но это пока лишь недоказанная мысль, имеющая право на существование, не более того.

Есть и второй момент, лежащий до такой степени поверхностно, что его всякий раз берутся обсуждать, когда говорят о толкинизме, как экспансии западной культуры.

Этот момент состоит в том, что популярные образы чужеродной культуры вытесняют свое, родное. Грубо говоря, эльфы и цверги потеснили наших родных леших и кикимор. Беда, одно слово! Спор идет на уровне "Лучше б Пушкина читали!" - "А вы еще Шекспира запретите: он тоже иностранец!". Понятно, что эта линия дискуссии бесперспективна.

На самом деле проблема гораздо глубже. Творчество Толкина - это не просто феномен "общечеловеческой" культуры. Толкин на редкость национальный писатель.

Он поставил себе задачу создать для Англии мифологию, которой у Англии исторически не было. Но важно, что, поставив себе эту задачу, он прекрасно понимал две вещи: что есть мифология и что есть Англия. А, кроме того, он был гениальным писателем.

Толкин - лингвист, филолог. Не только профессиональный, но увлеченный и одаренный. Лингвист от Бога. Язык для него - не условный набор обозначений, а живая ткань символа и мифа. Язык выражает самое главное, самое сущностно важное в народе. Случайно ли в Русском слова "народы" и "языки" синонимичны! Язык выражает способ мировидения, мироощущения, мировосприятия народа, способ мышления и чувственного восприятия. Таков изначальный его смысл. Язык не отделим от мифа, миф - от символа, символ от ритуала. Это в модернизированном обществе язык превратился в технологический набор условных обозначений (а в постмодерне - и вовсе в коламбур абсурда и бессмысленности). Но традиционное восприятие языка гораздо глубже и имеет бесчисленное множество слоев восприятия, каждый из которых открывает осознающему его новый смысл, новое восприятие очеловеченного и наделенного смыслом (именно через язык!) мира. Язык - это часть Священной Науки, он точно так же имеет экзотерический и эзотерический слой, причем не один, а множество. Искусство обращения с языком - это по сути то же Великое Делание, мистическая трансформация себя в мире и мира в себе.

Поэт, бард - это высокое призвание религиозного, мистического, инициаторского характера. Мы слишком привыкли к "свободе": сначала чистый эстетизм (искусство, свободное от канона - лишь бы красиво), потом свобода от рифмы, от реалистичности, наконец - от эстетических критериев. В итоге имеем в качестве искусства бурлюков, каменских, малевичей, эрнстов неизвесных и прочих церителли.

Но изначальное, традиционное понимание искусства (в данном случае искусства слова) - совершенно иное. Здесь многослойность необычайная, когда повествование о героях может в то же время отражать математический закон, движение небесных сфер, основы религиозной доктрины и еще по ходу дела служить каноном для медицины и архитектуры. Я несколько утрирую, но общий смысл именно в этом.

Причем, что важно, символизируя законы движения небесных тел, тот же самый миф не становится чистой аллегорией, он остается живым историческим повествованием.

Музыка, выраженная математическим законом, ничуть не утрачивает своего качества быть прекрасной музыкой. Роза, ставшая чашей и сердцем, остается при этом розой.

Иными словами: миф, мистерия - это не аллегория, это не театр, не игра и не условность. Это органическая реальность. Этот момент необходимо осознать и им проникнуться.

Однако, вернемся к Толкину. Толкин владеет английским языком в традиционном понимании. Это значит не только то, что язык у него правильный, богатый и т.д.

Это значит, что язык у него живой, что он выражает дух народа, он несет в себе его миф. Именно поэтому и путь развития толкиновского творения: сначала язык, из языка рождается миф, из мифа - конкретный квазиисторический сюжет. Не ради антуража и "правдоподобности" выдуманы средиземские языки, как это имеет место быть у бесчисленных толкиновских подражетелей. Нет. Язык здесь не выдуман. Он сотворен, а, лучше сказать, даже порожден. "В начале было Слово". И через Слово, по Слову получает бытие мир. Малое творение. Только место Бога занимает человек.