Аляска (СИ)

Оказалось, что неделю назад МУР получил сведения о группе лиц кавказской национальности, подозреваемых в многочисленных квартирных кражах. Мне нетрудно было догадаться, что этой 'группой' была воровская команда Тристана. А вот кто предоставил сыщикам эти сведения, я могла только подозревать. Но почему-то не сомневалась: осведомитель - шофер такси Юра. К тому времени я успела хорошо его узнать. Он был плут, каких мало. Из тех, что норовят, как говорится, и рыбку съесть, и в пруд не лезть. Впрочем, теперь это было неважно... За всеми 'гастролерами' установили слежку, в том числе и за Отари. Так сыщики узнали, где и с кем он живет, навели справки обо мне.

- Мы с большим удивлением обнаружили, - осуждающе поднял бровь дознаватель, - что вор-рецидивист живет в семье секретаря партийной организации ГУПО МВД СССР!

И вопросительно посмотрел на моего отца.

- Папа здесь не при чем! - вскинулась я. - Он ничего не знал! И мама не знала!

- Мы в курсе, - успокоил меня дознаватель. - И не собираемся давать делу ход по месту работы ваших родителей. Ни в ГУПО, ни в Министерстве внешней торговли, - вежливо кивнул он маме. Та облегченно вздохнула.

Только спустя годы я оценила значение этих слов. Статус моих родителей послужил для них в той опасной ситуации надежным щитом. Никто не хотел раздувать скандал вокруг руководителей партийных организаций крупнейших ведомственных учреждений.

Но если родителям отпустили, так сказать, грехи сразу, то мне прощать ничего не собирались.

- А вот к вам, - неожиданно развернулся дознаватель ко мне всем корпусом, - у нас будет много вопросов!

И тут я с ужасом поняла, что до сих пор совершенно не думала о своей защите! Если Отари взяли с поличным при совершении кражи, то меня вполне могли посчитать соучастницей преступления! И я минуту назад, защищая родителей, почти призналась в этом! Кричала так, будто знала, что Отари - вор. Но если знала, то вполне могла участвовать и в подготовке всех его московских краж, и в сокрытии краденого!

'Защищайся! - зазвучал во мне голос Отари. - Скажи, что я тебе врал! А ты мне верила!' - 'А родители? - испуганно спросила я. - Они же знают, что мы вместе их обманывали!' - 'Они тебя не выдадут!'

Я посмотрела на отца и встретила его прямой, спокойный взгляд. Он еле заметно ободряюще кивнул. 'Они тебя не выдадут!' Я сразу обрела уверенность и резко спросила:

- С какой это стати вы будете задавать мне вопросы? Ваша слежка ничего не объясняет! Что она вам дала?! Отари не может быть преступником! Зачем вы пришли?

- Несколько часов назад, - официальным тоном заговорил дознаватель, - группа подозреваемых, за которыми мы вели наблюдение, совершила квартирную кражу со взломом. Все преступники задержаны на месте преступления.

- И Отари? - вырвалось у меня.

Дознаватель кивнул. Внутри меня что-то с болью оборвалось. Я осознала, что до сих пор таила надежду на чудо. На то, что мой любимый на свободе...

- Теперь вы понимаете, с какой стати возникли к вам вопросы?

Я заставила себя встряхнуться.

- Нет! Не понимаю! Отари учился на курсах повышения квалификации врачей! Какой он вор?! А если все так, как вы говорите, то я ничего о нем не знала!

Прозвучала декларация главного и единственного принципа моей защиты - 'Я ничего не знала!'. Все последующие дни я следовала ему неукоснительно. Сколько настойчивых и ловких вопросов потом задавал мне следователь на допросе! И всякий раз я отвечала как надо. Это меня спасло. А родителей избавило от лишних неприятностей.

Дознаватель усмехнулся и ничего мне не ответил. Обратился к отцу:

- Как видите, Николай Харитонович, мы пришли к вам по делу, которое не требует отлагательств. Мы раскрываем преступление по горячим следам. Тот самый исключительный случай! Поэтому обыск в комнате вашей дочери мы проведем на основании постановления следователя, а не судебного решения. Вы должны присутствовать при этом, так как ваша дочь - несовершеннолетняя.

Я не стала выяснять, откуда они знают, что Отари жил в моей комнате. Следствие - дело хитрое... Отец нахмурился, быстро взглянул на меня и сухо сказал:

- Пожалуйста. Приступайте.

Дознаватель дал знак одному из своих помощников, и через пару минут тот привел понятых - двух пожилых женщин из соседней квартиры. Отец шепнул:

- Иди к себе и внимательно за всеми наблюдай. А я маму на работу провожу.

Оперативники МУРа поставили понятых в дверях моей комнаты, а сами бесцеремонно в нее вперлись. За ними вошел дознаватель и скучным голосом предложил мне добровольно выдать орудия преступления, украденные предметы и ценности. Меня передернуло. Я разозлилась:

- Сами ищите, что вам нужно! - И едко осведомилась: - Или вы с собой принесли?

Дознаватель остро посмотрел на меня и хмыкнул. Потом по-хозяйски расположился за моим столом и начал оформлять протокол. В коридоре хлопнула входная дверь: мама отправилась на работу. Отец вошел в комнату и встал рядом со мной. Один оперативник распахнул дверцы моего шкафа. Другой протянул руки к книжным полкам. Обыск начался.

Через пятнадцать минут мое уютное жилище выглядело так, будто в нем резвилась стая обезьян. Перевернутая постель, на ней - беспорядочные развалы распотрошенных книг, открытые ящики трельяжа, смятые ворохи белья на полках шкафа... Когда оперативники открыли шкатулку с ювелирными украшениями, дознаватель оживился:

- А вот, похоже, и то, что мы искали! - И весело сверкнул на меня глазами: - Что скажете, гражданка Платонова?

Я с ним не церемонилась:

- Эка невидаль- найти в девичьей комнате украшения! Будете доказывать, что они краденые?

Дознаватель рассвирепел, вскочил с места и сунул мне шкатулку под нос:

- Да вы посмотрите, сколько их здесь! Сколько золота! Полудрагоценные камни, бриллианты! Надо годами работать, чтобы все это купить!

Отец оборвал его:

- Ведите себя, как подобает сотруднику милиции!

Дознаватель осекся и уже тише спросил:

- Кто вам дарил драгоценности?

Отвечать я ему не собиралась. Поэтому просто стояла и молча выдерживала его взгляд. Отари на допросах не должен будет объяснять, на какие деньги он покупал для меня дорогие подарки.

- Ого! - тихо воскликнул один из оперативников. Дознаватель перестал возмущенно пялиться на меня и обернулся. Его помощник сидел на корточках и смотрел на чемодан из перламутровой кожи, который выдвинул из-под тахты. Подарок влюбленного викинга Дэвида Барбера. Ах ты, черт! Этого еще здесь не хватало!

- Открой! - раздраженно приказал дознаватель. Оперативник щелкнул замками и откинул крышку чемодана...

Женщины-понятые у дверей ахнули и яростно зашушукались. Сотрудники МУРа ошеломленно замерли.

В чемодане лежали, как тому и следовало, аккуратно сложенные белое свадебное платье и фата. Но не это ввергло присутствующих в шок. На платье покоились золотой амулет в виде усатого жука величиной чуть ли не с ладонь и высокая серебряная диадема, украшенная десятками крупных и мелких жемчужин.

Дознаватель справился с оторопью и неуверенно указал пальцем на чемодан:

- Это ваше, гражданка Платонова?..

- А то! - нагло ответила я. - Конечно, мое!

- Откуда?

- Мое - и все!! - вызывающе отрезала я. Кроме этого они ничего не должны были услышать. Иначе стали бы меня подозревать не только в пособничестве грузинским ворам, но еще и в шпионаже в пользу США!

Дознаватель раздраженно отвернулся и снова сел за стол.

- Все ваши драгоценности будут временно изъяты, так как имеют значение для уголовного производства.

Я только надменно усмехнулась.

- Так, внимание! - обратился дознаватель к оперативникам и понятым. - Составляем опись изъятых вещей! Присаживайтесь к столу!

Целый час сотрудники МУРа возились с моими драгоценностями! Вертели их в руках, рассматривали под лупой в поисках указателей пробы золота и серебра, старались определить тип каждого самоцвета, примерный вес изделий, отмечали на них каждую царапинку и скол. Дознаватель скрупулезно описывал все маленькие открытия и находки своих помощников. Для этого ему понадобилось покрыть убористым почерком пять листов!