Гнолья Шкура (СИ)

На самом деле акустика была такова, что из форточек высоченных окон здания были слышны наиболее громко произносимые в зале звуки; толпа притихла, ловя шум аплодисментов. Затем послышалась невнятная отрывистая речь, из которой удавалось разобрать только периодические выкрики "тоталитаристик кампф!". Эллоиза невнимательно внимала этому, точнее не внимала вообще. Она бочком продвинулась к эшафоту, нащупала рукой зазор между досками и пропихнула туда фляжку. Предмет свалился весьма глубоко, так что имелась уверенность что случайно он оттуда никак не выберется.

Сделав это, она сразу потеряла интерес торчать тут и не обращая внимание не возмущение гуманов, ушла с площади. Предстояло ещё обойти несколько адресов в городе и предупредить тамошних, чтобы сваливали. Зачем, гуманка себе не представляла - хотя ей и сказали кажется довольно доходчиво - но как и с предметом, она решила действовать по инструкции.

-------

Оранжевое солнце медленно закатывалось за облака, освещая их сверху; слой был настолько плотным, что увидеть точно ничего не удастся. Внизу было темно и пасмурно, а наверху светло, но холодно. Барщек и Чыма подрёмывая дежурили у механизмов цепеля, то и дело грелись изнутри чаем и всё равно дрожали от пробиравшего до костей мороза. Сейчас они летели выше любых гор, так что удивления это не вызывало. Вызывало удивление, сколько же можно выдуть чая. В небольшой деревянной гондоле из тонких досок гноллы были на две морды - гоблины после заявления Ворга всем табором свалили из Красногории, так что рассчитывать придётся только на себя. Впрочем в отличие от некоторых для гноллов это было не в новинку. Сверху закрывал небо бесформенный мешок и мерно поскрипывали снасти.

Когда стемнело, гноллы начали непосредственно выводить корабль на цель. Детекторы уверенно ловили все четыре маяка - три вокруг цели и один прямо на ней, для уверенности. Барщек принял решение подойти на двадцать килошагов по ветру, а затем запустить двигатель и подгрести точно к цели, однако сам двигатель придерживался кардинально другого мнения и запускаться отказался. Пришлось переходить к полёту по спирали с постоянной сменой высоты. Чыма не отрываясь следила за приборами и определяла положение цепеля, а Барщек крутил ручки и рычаги, разворачивая корабль должным образом, сжимая или отпуская газовый мешок и производил прочие пассы. Неуклюжий аппарат медленно кружил в воздушных течениях, пытаясь выйти к нужной точке, так что гноллы просто задолбались.

Наконец цепель снизился так, что вошёл в облачность; летели исключительно по приборам, не видя вокруг вообще ничего - темнота и водяная взвесь, как и положено. Подловив момент, гнолл увеличил подъёмную силу мешка, выпустив в него порцию газа, и корабль резко пошёл вверх. Прошив облака, пузырь устремился к звёздной бесконечности, мерцавшей над ним, и здесь Чыма недвусмысленно попала циркулем по цели, точка в точку. О чём она и не умолчала, естественно. Гноллы разом перекинули рычаги, державшие бомбу, и массивная бочка оторвавшись от гондолы, полетела вниз. Само собой, в такой темнотище её не удалось увидеть, да и не особо хотелось.

Гноллы привалились к борту, отдуваясь после часов непрерывной борьбы с ветром. Теперь им было не особо интересно, куда их несёт, главное что подарок доставлен. Они так лежали, слушая завывание ветра в снастях цепеля, и вспоминали обо всём что было. А главное теперь можно было вспоминать не только то что было, но и то что будет. Задерживаемая парашютом, бомба летела вниз, оставляя за собой смачный шлейф порошка - ветер тут же перемешивал его, разнося тучу ещё дальше. Неожиданно гноллы почувствовали, что вокруг светло, и вскочили. Яркий синий свет бил по цепелю, исходя узким лучом через облака с земли. Про такую фенечку они тоже знали, но уж теперь точно не боялись и показали прожектору языки. Собственно не зря.

Несмотря на то что наступила глухая ночь, и площадь перед дворцом опустела, оттуда продолжал доноситься непрерывный поток слов, больше похожий на лай, чем лай собаки. Снова звучало повторяющееся бесконечно "швайне" и "кампф" в различных сочетаниях. Под эшафотом валялась маленькая жестяная фляжка, принесённая Эллоизой, и буквально в сотне шагов от неё и грохнулась бомба, превратившись уже в пустую бочку. Эта бочка, разваливаясь на части, скатилась с крыши пристройки и с грохотом впечаталась в булыжник. Особенно полюбоваться на неё никто не успел.

Небо над площадью вспыхнуло огнём, ослепительный свет залил все закоулки и достал до дна мутных каналов города, но это продолжалось только мгновение. Потом сверху ударила воздушная волна, превратив в обломки в первую очередь выступающие части дворца - тонны камней, металла и черепицы перемешивались и вгонялись внутрь строения, как будто по песочному домику ударил кулак. Спустя секунду волна грохнула в землю, расплющивая, раздавливая и размалывая. В тучи мельчайших осколков разлетелись высокие окна, статуи, всё что ни выступало над поверхностью. Со стоящих рядом строений как шапки в ветер снесло верхние деревянные этажи; здоровенные срубы поднимало и вышвыривало, как коробки. Каменные стены во многих местах тоже не выдержали, осыпаясь и разлетаясь шрапнелью. Наподданная волной, медленно пошла высокая каменная башня и завалилась в тучи пыли, погребая всё на своём пути. После того как волна огромным молотом ударила в землю, всё это добро вдобавок загорелось. Раскрошенное в щепки дерево занялось очень весело.

Ударная волна разошлась и далеко в стороны, постепенно ослабевая. На самом дальнем краю города с домов только сносило крыши и выбивало стёкла, всё что было ближе пострадало сильнее. Каменные дома сдвигались и шли трещинами, деревянные скособочивало до неузнаваемости и поджигало. Огромные повозки ударная волна перебрасывала через каналы и била об стены. Каналы само собой пострадали меньше всего, только теперь они оказались завалены мусором и трупами. После взрыва в городе начались массовые пожары, уничтожавшие уцелевшее. Низкие серые тучи окрасились багровым заревом, через которое тянулись столбы чёрного дыма.

Эллоиза увидела взрыв издалека, когда отошла килошагов на двадцать по дороге в Голдшир. До этого она чувствовала себя полной дурой, потому как собрала с собой компанию из дюжины беспризорных детишек и целой стаи собак. Наблюдая поднимающийся над горизонтом огненный гриб, гуманка несколько переменила своё мнение. Когда землю всколыхнуло волной и с деревьев посыпался мусорок, она вместе со всеми вообще повернулась курсом на юг и дала хорошего ходу...

-------

Весной для узников темниц наступало кислое время, потому как снаружи ветер доносил великолепные запахи и звуки, а выйти нельзя. Фриш, тот самый гнолл что попался вместе с Щином три года назад, вполне привык к существованию зимой, но вот весна его грозила доконать. Гнолл ходил по своей тесной камере, пересчитывал камни в кладке, от нечего делать заново изобрёл тригонометрию, но всё это помогало слабо. И всё же, несмотря на столь долгие мытарства, он ни разу не усомнился в том, что всё сделал по шерсти, а не против оной.

Весна уже заворачивала к завершению, и с улицы не так несло сырой землёй. Ещё немного, там летняя жара и в подвале будет почти прекрасно. Не говоря уж про то, что даже из амбразуры тюремной камеры гнолл мог видеть развалины домов на другой стороне улицы и слегка посмеиваться. Он не думал, что это дело лап его же сородичей, но какая разница? Однако прекрасным солнечным днём охрана заявилась не по расписанию. Какой-то гуман, которого Фриш раньше не видел, скомандовал солдатам расклепать кандалы на лапах гнолла - то воспринял это спокойно, мало ли что им придёт на недоумие. Фришу дали в лапы чугунную гирю, чтобы он не взлетел к потолку, и повели по корридору.

Как оказалось, вытаскивали не только его, но и немалое количество других гноллов, гуманов и прочих. По сути дела подметали темницы вчистую, и это наводило на мысли. Однако гнолл с непривычки шатался и понимал, что сделать ничего не сможет, так что оставалось с любопытством смотреть со стороны, что происходит. Происходило следующее: выгнав пленников на улицу, их пересчитали и погрузили в повозки. Гноллы сели бок о бок и оттого почувствовали себя хорошо - им даже не надо было тявкать.