Маргарита и Мастер (СИ)

- Чисто, без шерсти, - а лопата, естественно:

- Без скорлупы, - иначе это будет сов-в-сем-м другое блюдо. Но, как говорится: всё равно не Пашот. Но мы и не во Франции, и не в Италии, а на Краю Земли, в тайге, на самой легендарной ее улице Ленин-Штрассе, Три! Где скоро тоже будут есть медведя, и тоже, естественно, без шкуры, которую машинист всегда здесь берет себе, и крепит на передке, как Черный Роджер капитан Флинт, когда дело уже сделано, и клад не только закопан на необитаемом острове, но и полностью ликвидированы все участники, которые бы тоже хотели:

- Иметь право, - ибо было сказано еще в предбаннике за кружками пива с шоколадом Люкс Эль-Дар-ом:

- Все они могут, - иметь это большое желание оказаться, если не в самой Польше, где растет много-много диких яблонь, постепенно уже превратившихся в настоящие - съедобные, то хотя бы поймать саму одну польку в сети свой главной роли. А тем более, если бы я был режиссером, я бы, так сказать, лучше сам с ней и жил в этой двухкомнатной квартире с этим третьим, но, разумеется, не Ипполитом, а:

- Польским Гарнитуром, - за который дают от двадцати пяти до сорока. - Разумеется, сверху.

Как это обычно делает и здесь:

- Пятнадцать и пять сверху, имеется в виду:

- По рогам, - чтобы неболтались зря по другим городам и весям Остальной, кроме Этого Края, окружающей нас Действительности.

- Нет, ты знаешь, что нельзя по Встречке?

- По речке.

- Поэт, рифму любишь?

- Настоящий поэт сейчас распознается, как именно тот, кто пишет без рифм.

- Ты прав, как обычно говорит Фишер, пайку захотели, а зона недалеко, какая здесь рифма?

- Близко, - ответил Машинист.

- Ниправильна-а!

- Как же правильно?

- Никогда не сдавайся в плен живым.

- Да, как японцы:

- Лучше не возвращайся.

- Ну ты вернулся, как победитель. Зачем?

- Привык ездить по встречке.

- Контуженный, - это тебе рифма к слову Близко.

Тем не менее, переход в Галилею был назначен именно здесь, в Крае. И для этого перехода Машина должен был выбрать Маргариту, которая должна быть, как определил мистер Достоевски:

- Заградотрядом, - но не для Иисуса Христа, разумеется, как этот Достоевски предположил, а для тех, кто пойдет Его спасать. Ибо:

- Хоцца, да, но ведь очень страшно, под Землей-то!

Но Машина-Олигарх был ведь, собственно, не тем человеком, который должен кого-то спасать, а был, как известно:

- Степой Лиходеевым, - перепутавшим, так сказать, Ялту с этим благословенным, бескомариным - если снимать иво только в павилионе - местом, под названием Край.

И он так и решил:

- Не буду бороться не только с окружающей нас действительностью, но и с самим собой, да, ошибся адресом, но сейчас уезжаю в Ялту.

- А хо-хо - не хо-хо, - сказала симпатичная девушка, которая передала ему упавшую пилотку, когда протягивала подписные листы на доп-паек:

- Для Пашки, - а он, тем не менее, решил, кажется, выбрать ту, которая и сожгла эту легендарную солдатскую пилотку, в который был сделан рекорд на паровозе - сто шестьдесят два километра в час - что в сумме:

- Девять, - означает число человека, движущего с максимально возможным ускорением. Больше просто не бывает. Только сразу удвоение. Но это лучше и не вспоминать ночью.

Тем не менее, именно с этим двоением личности ему и пришлось разбираться. Что, кто? А как обычно, кто лучше:

- Русские или немки?

Вот так если разобраться, одна:

- Спасибо, пожалуйста, я тебе табачку там в карман положила, а здесь:

- Эй, ты, останься! - В том смысле, что если хочешь падать с моста, которого может и не быть, то давай, но без меня, хотя, тем не менее, тоже села, но ясно, только по причине:

- Густава стало жалко, - жила сердешная сым в тайге всю войну, как гитлерюгенд с Железной Маской в виду целого почти угле-водного Фишера, которого и мечтала возродить в роли своего незабвенного Густава. Вот хоть ей на голове теши:

- А подай этого Густава, - которого Майор пристрел еще пять лет назад за полную неспособность справиться с:

- Русскими Силами Природы.

Тем не менее, пусть будет хоть железный и огромный, но:

- Свой! - По-русски вообще говорить не хочет говорить, кроме двух слов:

- Генаша и Останься, - как говорит Марк Форстер, хотя ясно, только для того, чтобы водить этого Густава под узцы, а куда, спрашивается?

И скоро ясно стало куда, а именно туда, как говорится:

- Куда не ходят даже такие поезда, как Фишер:

- На Тот Свет, - где, как некоторые думают, что вот такие же Некоторые:

- Еще живы.

Глава 26

Далее, кто немка?

Сразу бросаются в глаза два случая набора лучших в Неравный бой:

- Великолепная Семерка и Спасая Рядового Райана. - Не то, что Спасая лучше, чем Спасти, а вот так запомнилось первый раз, и уже не хочет меняться. Тем более, действительно:

- Спасти - это, кажется, что уж точно можно это сделать, тогда как дело было как раз наоборот, и даже, не значит:

- Спасти, если можно спасти, - а:

- Идите и умрите за то, что Последнего всегда надо спасть, как Последнюю надежду, когда именно неизвестно, что получится:

- Быть или Не быть?

Хотя Умри - это совсем не обязательно, и даже наоборот:

- Не надо быть япон-сами.

- А иначе? - как спросил один из потенциальных маркитантов.

И Германн Майор, который вел набор в этот день, как один из Трех Мушкетеров, ответил:

- А иначе в обратный путь потащите его на себе.

В общем, представьте, как это обычно бывает - и сделайте наоборот.

На такой ответ возразил Кот Штрассе, тоже прикинувшись Заряжающим, в том смысле, вербующимся на этот лайнер Джеймса Кука, чего не заметил Майор с первого взгляда, и ответил просто:

- Мертвым хуже. - А вопрос был:

- Все захотят быть мертвыми, ибо устанут так, что захотят, чтобы их несли, а это возможно только в случае омерта - полного молчания.

И вот в отличие от обоих предыдущих вариантов, когда никто даже не думал о женщинах иначе, как о тем, кто максимум, что может, как только встречать после победы с КуКу, как предполагал Никита Сергеевич будут думать:

- Победа имеет вид западного коттеджа, но не только сразу для всех, как было сказано:

- Со зрительным залом и паровым отоплением - и это за чистое золото последнего стула, - а:

- Каждому, как потом было трижды пропедалировано Шуриком, а предсказано, повторяю Никитой Сергеевичем, не без подсказки надо думать не менее легендарной его сподвижницы, русской Клары Цеткин и Розы Люксембург вместе взятых:

- Ниной Петровной:

- Холодильник двухкамерный - два, второй для мяса, если много сразу припрут с охоты, в том смысле, что сам Никита скорее всего, не тоже самое, что Леонид Ильич, мог и вообще этим делом не заниматься, а больше не фауной, а наоборот, флорой увлекался в виде желтого, но не подсолнухов, так как они были уже забиты Ван Гогом, а Ку-Ку, ибо на самом деле нам надо не с Труменом - или кто у них был еще там - заниматься перетягиванием каната каждый на себя, а сражаться, а Амиго-с - Мексикой. Но это разговоры для бедных, а мы-то:

- Богатые. - Поэтому: