CalibreSourceFile_562edfc04d50d

У Саймона был очень чуткий сон. За годы, проведенные на войне, и за то время, что он постоянно менял обличья, и поскольку ему грозила смертельная опасность, инстинкты его обострились до такого предела, что он просыпался от малейшего шороха. Он мгновенно почувствовал, что Эмили выскользнула из постели.

Он видел, как она набросила халат, как приподняла волосы, вытягивая их из-под воротника халата, и груди ее мягко качнулись под синим шелком. Она подошла к одному из окон, куда лился лунный свет.

Всего несколько часов назад он сжимал ее в объятиях, утопая в ее жаркой сердцевине, а потом они вместе взмыли на вершину блаженства. Их ласки были безумными, пылкими, с привкусом молчаливого отчаяния, какое охватывает любовников, мучимых одним и тем же страхом — страхом потерять то, что они обрели в объятиях друг друга.

Он знал, как она боится, что к нему вернется память. Ему очень хотелось рассказать ей правду, но это лишь осложнило бы положение.

Глаза ее были устремлены вдаль. Он знал, что она смотрит на норманнский замок, вздымающийся подобно призраку в лунном свете, место, исполненное романтики, связанное с легендами, место, где загадывают желания. Она была похожа на ребенка, который потерялся, тоскует по дому и стремится туда, где все мечты сбудутся и ничто их не нарушит. И он всем сердцем желал дать ей это, дать ей дом. Ах, если бы судьба смилостивилась над ним и дала ему шанс прожить бок о бок с ней до конца жизни.

— Эмили.

От его тихого шепота она вздрогнула.

— Извини, — сказала она, прижав руку к сердцу. — Я не хотела будить тебя.

— Ничего. Ты такая красивая в лунном свете, просто сказочная принцесса.

Она улыбнулась, и щеки ее залились слабым румянцем.

— Я просто думала о сегодняшнем утре и о том, как ты вдруг вспомнил, что боишься высоты. Может быть, ты еще что-нибудь вспомнил?

Грудь ему стеснило желание немедленно покончить со всей той ложью, что стояла между ними.

— Я помню, что люблю тебя. Этого для меня достаточно.

Она пошла к нему. Полы халата взлетали и опадали, обрисовывая длинные ноги.

— Надеюсь, ты никогда об этом не забудешь? Не важно, вернется к тебе память или нет.

— Ложись, — сказал он, похлопав ладонью по простыне. В данный момент только физическая близость давала ему надежду на то, что у них есть будущее.

Она легла. Так близко, что он чувствовал тепло ее тела.

— Я когда-то мечтала о том, как буду лежать вот так рядом с тобой, — сказала она и провела ладонью по его бедру.

— Никакие мечты не могут сравниться с тобой настоящей, моя леди. — Он потянулся к ней, пальцы его сомкнулись на ее предплечье.

— Не сейчас, — прошептала она, высвобождаясь. Она встала на колени возле него, волосы ее рассыпались по плечам, закрыли грудь. Она смотрела на него глазами тигрицы, созерцающей свою добычу. — Теперь моя очередь познать тебя всего, до последнего дюйма, мой прекрасный дракон.

У Саймона дыхание замерло в груди. Она толкнула его в плечо. Он повалился на спину.

Она улыбнулась, и глаза ее торжествующе блеснули. Волосы упали ему на грудь, когда она склонилась к нему. Прикосновение тугих сосков дразнило. Он зарычал, когда она провела теплыми ладонями по его плечам, потом по груди.

— Это ты так мурлычешь, мой дракон?

Он ухмыльнулся:

— Драконы лучше не умеют.

— Мне понравилось. — Она прижалась губами к ямке у основания его шеи, коснулась языком его кожи. — И мне нравится вкус твоего тела.

Он провел руками по ее предплечьям.

— Мне тоже нравится вкус твоего тела.

Она хихикнула и отвела его руки.

— Я заметила. И, признаться, это меня радует. Но сегодня тебе придется играть по правилам.

— Что еще за правила, принцесса?

— Ты не дотронешься до меня, пока я не соизволю дать тебе на то разрешение. — Она игриво куснула его в плечо. — Согласен?

— Я попробую, принцесса.

В своем стремлении доставить ему удовольствие Эмили поразила Саймона. Он и представить себе ничего подобного не мог. Охваченный желанием, он жаждал немедленно овладеть ею.

— Позволь мне прикоснуться к тебе, дорогая, — взмолился Саймон.

— Делай со мной все, что пожелаешь, мой дракон.

Он схватил ее в объятия, уложил в постель и навалился на нее, покрывая поцелуями ее губы, щеки, шею, каждый дюйм ее тела. И когда луна завершила свой путь по ночному небу, они, вернувшись из заоблачных далей, усталые и умиротворенные, погрузились в сон, не выпуская друг друга из объятий.

Глава 20

Саймон, сидевший за письменным столом в конторе «Мейтленд энтерпрайзиз», поднял глаза на владельца компании.

— Я собираюсь задержаться здесь ненадолго. Хочу просмотреть несколько отчетов, касающихся рейсов на Ямайку.

Хью Мейтленд поджал губы и посмотрел на бумаги, которыми был завален стол.

— Блейк, это твой первый день в конторе после ранения. Тебе не следует перенапрягаться.

— Я вернусь домой к обеду.

— Эмили и моя супруга вздернут меня на дыбе, если сочтут, что я тебя перегружаю работой.

— Я все объясню Эмили.

Хью пожал плечами:

— Ну ладно. Но если не вернешься к обеду, пожалуйста, не забудь, как только придешь, снять меня с дыбы.

— Я буду дома вовремя. — Саймон положил локти на стол. Он прислушивался к удаляющимся шагам Хью Мейтленда. Из коридора донесся его голос. Он пожелал доброй ночи кому-то из клерков, засидевшемуся в другом помещении конторы. Стэнбери и Уитком давным-давно ушли. Через несколько минут в конторе не останется ни души.

Саймон повернулся в кресле и посмотрел в открытое окно за спиной. Лучи заходящего солнца ложились на поверхность воды, окрашивая ее в алый и золотой цвет. Торговые суденышки с убранными парусами тихонько покачивались под легким ветерком.

Боже, как все это неприятно. Он чувствовал себя вором, сидя вот так и ожидая, пока все уйдут из конторы, чтобы тайком пробраться в кабинет Мейтленда и пошарить там в поисках улик. Единственным утешением была мысль, что он ищет доказательства невиновности Мейтленда. Намеревался он также заглянуть в бумаги Стэнбери и Уиткома.

Мейтленд. Стэнбери. Уитком. Кто-то из них виновен в государственной измене. Но все трое выглядят порядочными людьми. И это Саймону очень не нравилось.

Темнота потихоньку наползала на реку, но в кабинете настенные светильники разгоняли ее. Саймон вынул золотые часы из кармана жемчужно-серого жилета. Последний клерк ушел несколько минут назад. Если Саймон собирается вернуться домой к обеду, то в его распоряжении менее часа. Ну ничего, управится как-нибудь.

Внезапно он вскинул глаза. Из коридора донесся какой-то звук. Шаги? Да, шаги. Тихие, почти бесшумные. Неужели кто-то из клерков вернулся? В следующее мгновение Саймон увидел высокого, крепкого сложения мужлана с пистолетом в руке, направленным Саймону в грудь.

— Только не надо никаких резких движений, господин хороший! — И мужлан взмахнул пистолетом. — А то как пальну — и проделает моя верная «старушка Бесс» у тебя в груди дыру величиной с мой кулак.

Судя по виду, это был докер. Или контрабандист. Или докер-контрабандист. Взглянув в темные щелочки глаз, Саймон понял, что это профессиональный убийца.

— Что тебе надо?

Человек улыбнулся, обнажив гнилые щербатые зубы.

— А вот что: капитан мой переговорить с тобой желает.

— Кто он, твой капитан?

— Не затем я пришел, чтоб на разные вопросы отвечать, — ответил громила, поглядывая на часы, которые Саймон все еще держал в руке. — А вот часики я возьму. Бедному старому Билли не помешает прямо сейчас прибарахлиться.

Саймон принялся медленно отцеплять цепочку от жилета, в то же время шаря по столу глазами в поисках предмета, который мог бы послужить оружием. Серебряная ручка ножа для разрезания бумаги сверкнула из-под пачки документов. Саймон облизнул губы и, притворившись испуганным, посмотрел на контрабандиста. Немного везения, и он усыпит бдительность этого дурня.