Домбайский вальс (СИ)

Те туристы, которые планируют сюда вернуться, по завершении ликвидационных работ, и восстановить, так сказать, статус-кво, могут взять с собой лишь самое необходимое, а часть своих вещей оставить здесь. Полная их сохранность будет обеспечена под мою гарантию. Всем вернувшимся будут продлены дни пребывания на турбазе без дополнительной оплаты. Те же, кто захочет прервать свой отпуск досрочно, смогут получить денежную компенсацию, за недогуленные и недокатанные дни, в нашей бухгалтерии завтра не позднее девяти тридцати утра. Они буду доставлены бесплатно до Минеральных Вод, откуда они смогут добраться до места назначения самолётами Аэрофлота, поездами Министерства железнодорожного транспорта или местными автобусами.

Мне, признаться, крайне нелегко всё это вам говорить, меня душат слёзы, но ситуация вынуждает меня это сделать. Надо смотреть правде в глаза. Я кончил. Какие будут вопросы? Прошу. - Он протянул руку в тёмный зал, совсем как Ленин с броневика на Финляндском вокзале в апреле 1917-го года.

Зина Перльштейн не удержался и голосом Сталина, с хорошо всем знакомым акцентом, задал коварный вопрос, на всякий случай прячась за спинами сидящих перед ним людей:

- А что грозит нерадивому Липатову, за допущенные им упущения в трудовой деятельности?

Многие фыркнули было смехом, но громко смеяться воздержались.

- Для начала, Иосиф Виссарионович, - неумело попытался сострить Левич, вызвав, тем не менее, откровенный смех в зале, - увольнение от должности. А там будет видно. Поручим это дело Лаврентию Павловичу. Не исключено уголовное преследование за вредительство, если к тому будут достаточные основания.

Тут уж смех перерос в громогласный хохот. Левич, довольный тем, что удалось поднять настроение в зале, постучал по стакану карандашом.

- Ещё вопросы? - сказал он, когда тишина восстановилась.

Возникла напряжённая пауза молчания. Тогда академик Неделя негромко проговорил, но все его услышали:

- Натан Борисович, я перед ужином делал свой обычный моцион по поляне. Уже почти смерклось. Небо и горы озарялись сполохами сварки. Что за сварочные работы велись в районе дизельной станции? Самое интересное заключается в том, что работы эти проводились как раз тем самым Липатовым, которого вы собираетесь отдать на съедение Берии.

- Странно, - шепнул, приблизившись к Неделе, сидевший с ним рядом профессор Брюханов, - с чего это вдруг академик-математик проявляет такой живой интерес к сварочным работам? Я прежде никогда этого не замечал. Что случилось, Александр Христофорович?

- Решил помочь Левичу, - прошептал в ответ Неделя. - Он симпатичный гомосапиенс. Надо же как-нибудь заполнить паузу.

- На этот вопрос, - сказал Левич, показав вытянутой ладонью на Шувалова, - ответит Андрей Николаевич. Это его инициатива.

- Какой молоденький! - раздался женский голосок. За ним по рядам прошелестел смешок. - Вдруг не женат.

Шувалов смутился и растерянно улыбнулся, он не предполагал, что ему придётся говорить перед таким скопищем критически настроенных людей. Он не умел выступать.

- Товарищи! - начал он. Голос его сорвался на фальцет, вызвав новый смешок. - От котельной к главному корпусу проложена теплотрасса, по которой центробежными насосами подаётся горячая вода в систему отопления. Из-за аварии насосы встали, и вместе с ними встала вода. - Зал засмеялся громче. Если бы было светло, можно было увидеть, что Шувалов покраснел. - Мой скромный опыт работы в Москве, в районе Хуторских улиц, недалеко от Савёловского вокзала, - смех стал бурно возрастать, - подсказывает мне, что при производстве строительных работ, впрочем, так же, как и при производстве других работ, в промышленности и сельском хозяйстве, - смех начал перерастать в хохот, - как правило, не соблюдается технологическая дисциплина. - Раздались отдельные хлопки, вызвавшие волну рукоплесканий.

Левич постучал по стакану, призывая успокоиться.

- Не вижу ничего смешного, - сказал он.

- Согласно СНИПу, - продолжал Шувалов, не в силах преодолеть инерцию подробностей, - так называются строительные нормы и правила - теплотрассу надо укладывать в грунт земли ниже нормативной глубины промерзания. В том регионе, где мы с вами находимся, глубина промерзания... я, конечно, сейчас этого точно не помню, но где-то в диапазоне от 120 до 140 сантиметров... - Хохот становился истерическим.

От молодого задорного смеха стало весело и жарко. Одна девушка - та самая, на которую оглянулся Шувалов, чтобы посмотреть, не оглянулась ли она, когда он, Левич и Лашук позавчера делали обход поляны, выкрикнула, перекрывая гул оживления:

- Девочки, этот Андрюшка просто душка! Я бы ему отдалась без промедления. Клянусь всеми фибрами тела!

Шувалов услышал, густо покраснел, это стало видно и в полутьме, и растерялся, потеряв нить. Однако девушку, выкрикнувшую признание, заприметил и сохранил её в своей памяти. На всякий случай.

Неделя сказал: "Паренёк заблудился в трёх соснах", но его никто не услышал из-за счастливого молодого шума. Шувалов продолжал углубляться в детали, понимая, что подробности в данном случае могут вызвать только смех, но выбраться из словесной колеи, в которую угодил, не смог. На него смотрели десятки смешливых глаз и магнетизировали его, как кобра кролика. И Шувалову ничего не оставалось, как продолжать в том же духе. Совсем как скороговорке: еду я по выбоине, из выбоины не выеду.

- Товарищи! - ухватился он за спасительное и привычное обращение, как утопающий хватается за соломинку. При этом голос снова подвёл его, он сорвался, и Шувалов умудрился произнести это, казалось бы, такое простое и душевное слово, как три отдельных, получилось: - Товар и щи!

Тут уж зал совсем съехал с катушек, взорвавшись диким хохотом, топотом озябших ног, криками: "Ура! Браво! Бис! Дуй, Анрюшка-душка до горы! Знай наших! Россия - вперёд!" Левич продолжал нервно стучать по стакану, но это не помогало. В конце концов, зал успокоился сам по себе, устав от напряжения безудержного веселья.

- Вы, конечно, можете мне задать вопрос, - продолжал Шувалов утопать, как человек, не умеющий плавать, попавший в полынью, то уходя под воду с головой, то выныривая на поверхность, судорожно хватая сведённым ртом воздух, - неужели я делаю это заключение лишь на основании собственного опыта? Разумеется, нет. Опыт коварная штуковина. Ещё Александр Сергеевич Пушкин говорил: "И опыт, брат ошибок разных..."

- Пушкин говорил не так, - перебил его академик Неделя, перекрывая шум своим красивым грубым голосом, - он сказал так:

О сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух,

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг...

- Вы правы, вы правы, - стушевался Шувалов, - но я хотел сказать, что только на личный опыт полагаться опрометчиво.

- Это правильно, - подтвердил Неделя одобрительно.

- Так вот. Когда мы преодолели мост через реку, кажется, она называется Аманауз, где подверглись нападению братьев-разбойников, под кодовым названием "святая троица", и проходили мимо котельной, я обратил внимание на просевшую серую полосу подтаявшего снега, на которую мне указал Натан Борисович как на место, где проходит теплотрасса. А это первый бесспорный признак того, что теплоизоляция трубопроводов нарушена или полностью отсутствует, что нередко, к сожалению, бывает на практике, и тепло уходит в землю, то есть в грунт. Вот, понимаете, какое дело.