Терапия поведением

Эгоизм «homo moralis»

Этот подход понимает человеческий эгоизм, как эгоизм «homo moralis» (6), а не зверя в отношении людей.

Главной заботой человека как человека является забота о своей среде, то есть об обществе, другом человеке. В этом и человеческий эгоизм и человеческая доброта.

Эмоция, посланная в мир, возвращается многократно усиленной эмоциональным откликом всех, кого она затронула. «Откликается, как кликнешь!» Это ощущается или прогнозируется.

Осуществление себя, враждебное миру людей, то есть разрушающее среду обитания - не эгоизм homo moralis, а проявление человеческой недосформированности, невключенности в свою среду.

При обсуждаемом подходе врач никогда не кооперируется с пациентом против его общества (то есть против него самого).

Никогда врач не становится сторонником притязаний пациента, противопоставляющих того миру в «комплексе различия»^[133] (8,11,14). Не становится «подливающим масла в огонь», молчаливым пособником непродуктивного конфликта.

Продуктивные же конфликты разрешать - это личная и гражданская забота самого пациента, а не медицинская -врача.

Тогда врач лечит пациента в действительном смысле слова. Помогает тому стать состоятельнее, а не «справки дает», не прикрывает терапевтическую несостоятельность подкупающей опекой и подачками за счет общества и государства.

Осуществление себя, враждебное миру людей, то есть разрушающее среду обитания - не эгоизм homo moralis, а проявление человеческой недосформированности, невключенности в свою среду.

В работе с подростками

В работе с подростками этот подход не требовал вооружения инфантильного, не признающего себя человека

способами самоподавления, «отвлечения», «борьбы» со своими «недостатками», подавления «плохих» свойств ради «хороших».

Мы пытались поддержать самоуважение, самопризнание подростка, отношение к себе, к «мелочам» своего внутреннего мира как к особой ценности и цели общества, цели существования, бытия.

Пестовалось бережное отношение к любому проявлению индивидуальнейшего.

Поддерживалось использование любого внутреннего противоречия для развития, для перехода на новый уровень, творчески снимавший противоречие.

Поддерживался навык «использовать любое свойство, любой «недостаток» как достоинство».

Враждебное отношение к обществу

Я считаю, что вековечное отношение к обществу, как враждебному человеку институту, часто отвергнутое на уровне слов, тем не менее бытует у нас как детский негативизм на уровне неосознанного нравственного чувства.

У врача это проявляется тем, что он мнит себя представителем наиболее доброй профессии, добрее своего общества, родных, близких, сотрудников пациента.

У психологов - когда они, принимая сторону то пациента, то общественных институтов, ищут не средств сотрудничества и взаимной поддержки теми друг друга, а традиционно заботятся о способах их взаимного давления, принуждения, использования, ущемляющего интересы «противника». Поддерживают и провоцируют антагонизм тех и других ^[134](8).

У пациентов этот корпоративистский нравственный стереотип проявляется стремлением защищаться ото всех. Самоутвердиться за счет других, «победить», подчинить мир: то есть усилить его сопротивление.

Этот стереотип проявляется инфантильным, потребительским, разрушающим отношением к миру. Мир воспринимается как нянька, хозяин раба, нелюбимый воспитатель, или... враг.

РОМАНТИКА САМОРАЗРУШЕНИЯ

«Верь в великую силу любви!..

Свято верь в ее крест побеждающий,

В ее свет, лучезарно спасающий

Мир, погрязший в грязи и крови...»

На взгляд человека, оторвавшего себя от реальных переживаний и отношений живых, стремящихся быть нужными друг другу людей, на поверхностный взгляд пафос этих слов кажется возвышающим, героическим и красивым.

Этот пафос подкупает. И с ним охотно согласится несчастливый, ни кого не любящий, знающий о любви понаслышке, по романтической сказке, больной человек.

Живущие в любви люди, занятые тем, кого любят и счастливые трудом, радостью и мукой этих неисчерпаемых отношений, в отличие от влюбленных, захваченных собственным переживанием, предвкушением и так спасающихся от встречи с реальностью, живущие в любви люди переживают свое отношение, как счастье открытия мира, смыслов своего существования, счастье прикосновения, а не как крест обрекшего себя на страдания Бога.

Любящими людьми это сообщение о «кресте» воспринимается, как обольщение моральной взяткой.

Согласись они с тем, что любовь - крест, то, конечно, тут же и без труда приобретут этот пошлый, возвышающий над прочими людьми ореол мученичества. Но, потеряв благодарность миру, потеряют сразу все: равенство с себе подобными, реальные отношения, любовь.... Потеряют весь мир - ослепнут, оглохнут, заледенеют в горделивом бесчувствии.

За мазохистское наслаждение ощущать мир хуже себя, помойкой, «погрязшей в грязи и крови...», а себя единственно чистым ангелом этой помойки человек расплачивается отчаяньем и гибелью в им же оклеветанном, ужасающем его, ненавидимом им мире.

Ведь очевидно же, а со времен Ч. Дарвина и понятно, что мир не «погряз» в грязи и крови, а из грязи и крови рождается. Подымаясь все выше над грязью, он и к своей крови становится все бережнее.

Трагедия, когда, возгордясь, он отказывается от своей почвы, а с нею отрывается и от своих корней - чахнет.

Когда посвятивший себя отвергающему реальный мир «высокому» идеалу человек, самоотверженно воюет со всем сущим, то непременно оказывается побежденным и отчаявшимся. И в тем большей мере, чем воюющий, темпераментнее и одареннее.

Жизнь побеждает, но уже без него!

Несчастный поэт, выкрикнувший в отчаянье эти, на поверхностный взгляд кажущиеся красивыми слова, взятые мной эпиграфом, не дожил и до 25 лет.

Сам о себе в опубликованном посмертно стихотворении «Из песен любви» он скажет:

«А я, - я труп давно... Я рано жизнь узнал,

Я начал сердцем жить едва не с колыбели,

Я дерзко рвался ввысь, где светит идеал, -И я устал... устал... и крылья одряхлели.

Моя любовь к тебе - дар нищего душой...»

1879 год (Поэту 17лет)...

ТЫ ХОЧЕШЬ БЫТЬ «БЕЛОЙ ВОРОНОЙ»?! (ЗАКЛЮЧЕНИЕ)

Список мешающих самоосуществлению человеком себя стереотипов можно было бы продолжить.

Намереваясь решать психотерапевтические или коррекционные задачи, психотерапевт, психолог, воспитатель должны хорошо отдавать себе отчет в том, проявлением каких нравственных установок являются трудности партнера и с какими своими и партнера несознаваемыми нравственными направленностями они вступают в конфликт, на какие опираются.

Стыдящийся своего эгоизма человек подавляет эгоизм другого.

Ненавидящий себя человек ненавидит другого. Взрослый - ребенка, муж - жену, терапевт - пациента.

Только любя себя, и настолько, насколько любим, мы лелеем, пестуем другого человека.

Разве может быть добр неэгоист?