С Небом Наперегонки (СИ)

АЛИБИ ПЕРСЕФ0НЫ

А хорошо -- уже не надо умирать,

ведь сердце -- лишь насос для перекачки крови,

верней, не крови -- красной гущи забытья...

Как хорошо, что пульс так мерно ровен...

Теперь я знаю -- красная, заката цвета,

Эдема корни омывающая, Лета.

Вот только жаль, весна еще меня тревожит

самозабвенною неистовостью соловья.

Как сладостно на белоснежном зимнем ложе

всепоглощающего хлада сон вкушать.

Теперь я знаю -- белым саваном одета

бесповоротность вьюжного зимы завета.

И с обреченностью калины на снегу

заиндевело "жизнь" (иль "смерть") на камне губ.

БЛЕСК И НИЩЕТА

ЭЛЕКТРИЧКИ

1.

Расписаньям движений сдаваться на милость,

пунктуальностью их прописной поверять

и свиданий восторги и будней унылость,

все часы вопрошать -- "не пора ль? не пора ль?"...

Я с утра уж в бреду, в полусне электрички,

как в болоте забот по макушку, бреду,

возвожу до поэмы сограждан привычку

между прозою станций закончить главу

опостылелой сплетни, вчерашней обедни

разносящую злой, затихающий звон...

В отрешенности тамбурной начисто съеден

межвагонной прослойки точеным звеном

откровенности пыл, что в дыму сигаретном

разъедает слова, языки и глаза:

анекдотов злорадным огнем не согреться --

остывающим ядом сердца ли связать...

2.

Это было весной. Суете предрассветной

все равно, что январь, что апрель на дворе.

Пассажиров служа маете, нетерпенью,

долго маялись в жалобах створки дверей,

терпеливо сносящих локтей поруганье,

не предвидящих даже, что им вознестись

предстоит через миг в этом муторном гаме

до высот откровенья небесных кулис.

На заплеванный пол он ступил, как когда-то,

очевидно, подмостки ногой попирал,

болью падшего ангела взгляд был богатый,

след погибшей эскадры так чтит адмирал.

Сквозь небритость лица, как сквозь лед, проступала

глубина, отчеканенных Гнесинкой черт:

детство, полное тайных гармоний, сияло,

юность, консерватория, взлета успех...

И в разлете бровей, в уст изломе читались,

покоренного музыкой зала, восторг,

дань привычная аплодисментов, от славы усталость

и расчеты с судьбой, неуместен где торг.

Бесконечность вагонных пустых пересудов

восклицательным знаком на миг оборвав,

вопросительным знаком он плечи осунул,

словно в плоть свою сирую душу, вобрав

свой шикарный баян, блеск его обрамляя,

на заплате заплата, одежд нищетой.

Я стиха своего в этом месте названье

роковым Валтасара прозреньем прочел...

3.

Как играл он! Играют так с берегом волны,

с ветвью ветер, с мечтой, с синевой облака,

так играют признанья впервые влюбленных,

и с угрозами тьмы так играет закат.

Искушенным порханьем наития пальцев

испещряя покорные клавиш ряды,

он ли, Бог ли созвучий парнасские пяльцы

в руки паркам отдал, чтоб Огинский судьбы

своей нить пронизал сквозь иглу электрички,

заоконных мельканий сшивая печаль

с полонезной печалью далекой Отчизны,

всех судьбою единой на миг нас связав.

О, изгнанья Отчизна, приют вдохновенья,

нам явивши посланника горьких утрат,

не взыщи -- пятаков лишь презренною медью

может век наш твоим откровеньям воздать...

НОЯБРЬСКАЯ ВЬЮГА

Разлуки кочевая карусель,

кичащаяся холодом, услада

с высот надменности лихих измен

небрежно бросить -- "не проси, не надо...".

Рассыпан поздней осени колосс,

разбитых вдребезги сердец осколки

снуют колючим мельтешеньем слез:

"не надо, не проси, не плач..." -- что толку...

Все толще погребальный снега рост,

все глубже теребят утрат воронки,

" не надо слез" -- какой с метели спрос:

снежинки на губах -- пресны ль? солены ль?..

"ПОДЕЛОМ"

или

"ЦЕНА ЛЮБВИ"

Трагедия в трех улыбках и одном многоточии...

I .Любовно-денежное...

И поделом мне - не мыкал бы тину,

тенью барышной сплоченных, ресниц,

в гневе бессребряных взоров окинув

стан немотой, а не звоном монист.

2.Рекламное...

И поделом мне -- не мнил бы я мину,

небо на нёбо сменивших, зарниц

профилем Зевса: огонь ведь сей минет

и подмигнет -- будь хоть гордо, хоть ниц.

3.Фотомодельное...

"Ахи" острожные Гретхен согреть ли

вспышке -- "снимайте, пока доболит!":

вынь осторожней, как шею из петли,

девственность боли -- насыть объектив.

... ... ...

Вот он -- стою со своим "поделомом":

кто позовет ли куда -- не пойду!

Наперевес с "поделомом", как с ломом:

вот позовут -- не пойду!.. -- Не зовут?

-- Не зовут...

СЕНТЯБРЬ

Стенают в унисон предсмертным стонам

крикливых красок полные леса --

пестра погибель зелени и звоном

хрустальной тризны полны небеса.

Отлета журавлей чем выше нота,

тем незабвеннее твое "прощай" --

об том в заботах, в урожая сотах,

тучнея, август долго так молчал.

Сентябрь же, бесшабашностью цыганской

развеяв таборную пестроту,

прощальным мановением романса

(кто знает завтра где, сегодня - тут)

суть угасанья очага поведал:

покинутых кочевий пустота

в раскате лихорадочном побега

зияет, как в лохмотьях нагота.

Не скроет круговерть факирской флейты

недвижную угрозу немоты,

так хоть утешь, мелодию разлей ты,

сентябрь, успокоительная стынь.

ЗАКЛИНАНИЕ ГРЕХА

Тень моего греха

следует

по пятам --

Что мне улыбки!

Рассвет --

не для меня,

мадам...

Да и заката жест,

к ложу зовущий вас,

Не для меня, мадам,

не для меня,

мадам...

Сгустки матерых измен

следуют

по пятам --

Тень моего греха

не по зубам вам,

мадам...

В упряжь,

разряженных рифмами ,

смут

Впрячь не спешу

расшалившийся стих --

В омут забвенья

скорей бы нырнуть,

Боли осколок

скорей бы утих...

Боли гнездовье --

кружит воронье --

были и мы рысаками,

Взглядом Горгоны

змеится мой путь --

жизнь, превращенная в камень...

П О Р Ы В

И небеса апрельского размаха

Охватят все объятьем новизны,

Опять соседка ночью будет "ахать",

Переворачивая вдовьи сны, --

Многоквартирная многоэтажность

Убежищ тонкостенных городских

Предательски размножит и покажет

Весенних снов шальные тайники.

А выйду в поле -- буду ли я волен

Под гнетом набухающей листвы

Услышать звон далеких колоколен

Сквозь гул, которым плоть ярят волхвы?

Порывы ветра, словно бы удары

Невидимых, неслышимых сердец,

Расшатывают зимних сказок дали,