Князь Угличский (СИ)

- Не могу же, яз оставить подвиг сей без награды.

- Прошу милости и воли твоей государь.

- Чего просишь?

- Людей моих, что своей волей пошли в сам чумной город и делами своими спасли шесть тысяч христиан, желаю твоей милостью отметить. Награждаешь ты государь лучших людей угорскими золотыми за дела великие. Но не все их носят, и многие лучшие люди безвестными бысть среди народа твово. Хочу просить тебя указом своим повелеть установить знаки особые для ношения на груди. За воинские подвиги кресты в честь Святого Георгия Великомученика, за мирные дела знак Равноапостольной княгини Ольги, выплатой денежной от государевой казны единовременно иль ежегодно сколь укажешь. И теми знаками наградить людей моих, что победили смерть.

- Хороша придумка. Велю. Борис Федорович приготовь указ как царевич того пожелает. Ещё чего хочешь?

- Прошу веленья твоего послать лучших людей учится в заморские страны наукам разным.

- К чему сие? Опоганятся людишки без православного духовного окормления за морем?

- Государь, ныне служат тебе иноземцы медиками, воинскими людьми и градодельцами. А что если не в полную силу на благо государево трудятся оне? Вдруг обманывают тебя государь и слуг твоих ближних? Надобно нашего, русского корня людей послать в учение заморское, чтоб опосля служили верно, на благо царства Московского.

- Что ж вижу в сем пользу для государства нашего. Что думаешь, Борис Федорович?

- Нужное дело, государь. Здеся только вижу препону, что остаться за морем могут сии людишки, да дорого верно стоит та учеба.

- Что думаешь на сии доводы царевич?

- Людей надобно подобрать верных вельми, а что до цены ученья, так ноне платим иноземцам великие деньги, значит, считай, золото за море отдаем, а коли наши будут люди хитрые, так сколь ни плати добро внутри земель останется твоих государь.

- Велю. - Указал царь. - Себе, чего пожелаешь?

- Государь. Грех мне у тебя чего просить. Все, по воле твоей, есть у меня.

- То верно, обаче яз и за способ точения пушек лучших тебя не наградил доселе. Борис Федорович, пусть объявят: за спасение от мора города Устюжны о пожаловании брату моему, чина окольничего и звания Слуга Государев. Также велю за царевы деньги выстроить в Устюжне великий каменный собор, где указать на пряслах стен имя брата моего и людей его поименно, что спасли посадских людишек от смерти страшной.

- Благодарю тебя брат мой за награды воистину царские. Прими от меня, как желал ты, вельми большой и самый лучший телескоп, что мастера мои соделали.

- Воистину брате Дмитрий, как приходишь ты, так у меня праздник.

В середине ноября оправился проведать строительство дороги. С правого высокого берега реки выдавалась земляная насыпь, переходящая в каменную опору моста, с другого, Рязанского берега тоже виднелась гора, переходящая в каменное основание значительно меньшей высоты и уходящая от них вдаль блестящая лента дороги. От Коломны к Москве стальной путь начинался за рекой Коломенкой и простирался на север почти на пятнадцать верст.

Встретивший меня князь Пожарский доложил о состоянии работ по ту сторону Оки:

- В сторону Рязани почти до деревни Подлесная слобода дошел земляной мастер Петрус. Та деревня за Рязанским Борисо-Глебским монастырем значится. Архиепископ Рязанский и Муромский Митрофан, людишек присылал, вопрошал о землях, что под дорогу царскую попадут, дадут ему новой земельки взамен аль нет? Чего говорить ему?

- Скажешь, Дмитрий Михайлович, то государю пусть челом бьет, как он решит, так и будет. А наше дело простое: знай дорогу стели, без остановки. Кстати монастыри тож обязаны в посоху людей давать. Думаешь, к лету придет Петрус в Рязань?

- Придет, токмо тама поперек пути семь иль восемь рек малых текет, мню хучь невелики они, на мосты через них уйдет времечко.

Забыл я про бетон, за всеми делами, а то чего проще трубы бросить большие, сверху забетонировать с запасом и гони дорожку дальше.

- Ты князь, примечай людей, коли кто, хоть совсем из простых, но старателен вельми, и дело творит с усердием, тому дари олафу прилюдно из денег, что яз тебе привез. Коль захотят остаться на работах лучшие люди, опосля посохи государевой, бери на оплату, чтоб трудились далее с охотой.

Визит вышел коротким. Прискакал сеунч от Бориса Федоровича с посланием, где тот просил вернуться в Москву.

Вернувшись в столицу и явясь к Годунову, застал того в возбужденном состоянии:

- Здрав будь Борис Федорович. Чего случилось? Зачем вернул меня с Коломны?

Тот залез в простой короб и выложил на стол серорыжие куски камня.

- Чего это? - Вопросил я.

- Железо с Каменного пояса царевич! Как же это? Как ты смог мыслями гору железа найти? Ужель вправду Господь тебе подсказки дает?

- Борис Федорович. Ты что? Мы ж с тобою раньше все порешали. Коль сказал яз весть, в том сомневаться не моги.

- И чего тама и медь, и камни самоцветные и злато с серебром взаправду есть?

- Я же сказывал тебе в горах камни самоцветные, железо, медь и каменный уголь, в реках золото и серебро во множестве неисчислимом.

- Что ж делать теперь?

- Как чего делать? Людей туда надобно селить, добытчиков руд, крестьян на пашню, кузнецов на выплавку железа.

- Это и так ясно. Где ж их взять то? Людишки у поместных дворян разбегаются, от того в оскудение приходят служилые люди мнози. Яз ноне сочиняю указ царев 'Об урочных летах', чтоб пахарей привязать к земле, и не могли оне от хозяина свово уйти николе. Будет от того испоместным дворянам облегчение.

- Нельзя того делать Борис Федорович. Надобно снова вернуть Юрьев день в государстве нашем.

- Опять ты, мне палки в колеса суёшь! Отчего нельзя-то? Надобно так, чтоб войско у нас сильное было! - Вспылил Годунов.

- Борис Федорович, знаешь ты, как яз слушаю и уважаю тебя. Ты, как отец мне, свово не помню яз вовсе. Видение мне бысть, как поместный дворянин ездил по Руси и скупал души умерших крестьян у помещиков.

- Свят. Свят. Свят. Ты чего сказываешь то Дмитрий? Бога побойся! - Осеняя себя крестом, ужаснулся боярин.

- К тому придет, Борис Федорович. Сначала пахотной землицей станут торговать с записанными за ней крестьянами, опосля просто людьми православными станут рядится и менять их на деньгу, коней, собак, да соколов.

- Прекрати немедля! Неможно мне подумать об сем! Как так христианами торговать?

- Указ твой станет тому причиной. Царство наше станет царством рабов, от того на многие сотни лет гнить изнутри примется.

- Так яз как лучше хочу!

- Нельзя того творить, отец мой. Коль оставим Юрьев день, так крестьяне пойдут к лучшему хозяину, бо плохой разорится, коли не поменяет свою жизнь. Размер земель за единым родом надобно ограничить, больше жаловать дворян в поместные, но без крестьян.

- А кому земли нужны без крестьян то? - Задал резонный вопрос Годунов.

- Жаловать больше земли служилым воинам в полудне, по Волге, где земля жирная и урожай даст втрое от московского. Тогда меньше оратаев больше хлебов растить станут. Яз у себя в уделе нашел крестьянина, так он и навоз в зиму на поля возит, и пчел себе завел, и плуги сковал лучшие железные, от того у него урожай случился на наших тощих землях самсемь, бо у крестьян на соседском поле сам-три самое большее.

- Что это за крестьянин такой расчудесный? Не помог ли ты ему советами своими?

- Ну, чуток подсказал. Так яз про то толкую, что при рачительном укладе можно втрое-впятеро большие хлеба снимать с пашенной землицы. Знаешь от чего погибла древняя римская цесария?

- От чего?

- От того, что в ней все делали рабы. Вскую стоять за царство бесправным человекам? Покуда империя воевала и добывала рабов, то новыми трудниками восполняла убыль не способных к делу. А остановилась в войнах, тут же и рухнула, потому, как слаба была изнутри.

- Значит сказываешь, нельзя крестьян к землице вязать?

- Упаси Господь. Надобно дворянам дать облегчение. Оружие и броню за государев счет давать. Да к тому ж ты сам сказывал, что нужно нам войско новое, мастеровитое, чтоб не как стрельцы больше по лавкам сидело, бо занималось токмо воинским казанием. Коли подумать, гляди какая песня выходит. Дворяне служат и за то земельку в поместье имают, уважают крестьян своих, не гнобят, берут с них красную цену по согласию за труд пахарей. А коли сделать новое войско токмо чтоб воинским делом занималось и за службу верную давать надел на вечное пользование отслужившим воинам по заслугам. Коли, получил знак Георгия - получи лучший надел, где восхочешь, получил третью степень - больше надел и так дальше. Опосля плати налог государю земельный - остатнее твое. Бо коли не желает заслуженный вой пахать, так может землю свою продать иль у государя заместо надела деньгу на дело взять в цену его. А восхочет крестьянин купить землю у государя - установить цену по правде и пусть платит хлебом без лихвы, покуда не выкупит надел.