Кровь дракона(СИ)

- Ваше Высочество...

- Сколько?

- Двадцать серебряных, господин.

Глеб обратился к Тхангу:

- Одолжишь?

Тот без пререканий вытащил из поясного кошеля горсть монет, долго пересчитывал, несколько раз сбивался со счета и начинал заново, но все же справился с этой задачей и протянул солдату необходимую сумму. Боец перевел растерянный взгляд с монет на Глеба, посмотрел на своего начальника и после его кивка принял деньги.

Глеб перехватил инструмент поудобнее, все же немного к нему приноровившись, ударил по струнам и, задорно тряхнув головой, запел:

Мерцал закат как блеск клинка,

Свою добычу смерть считала.

Бой будет завтра, а пока

Взвод зарывался в облака

И уходил по перевалу...*

[*В. Высоцкий, "Военная песня" (Прим. авт.)]

Снисходительная усмешка, которой начальник стражи встретил манипуляции Волкова с инструментом, сползла с лица Виттора после первого куплета. Он отставил в сторону кувшин и, подперев подбородок кулаком, уставился во все глаза на исполнителя. Что-то громко обсуждавшие солдаты, также притихли и, обернувшись, внимательно слушали Глеба, ведь пел он о простых и понятных каждому солдату вещах.

Отставить разговоры!

Вперед и вверх, а там...

Ведь это наши горы,

Они помогут нам.

Они помогут нам.

Взвод лезет вверх, а у реки,

Тот, с кем ходил ты раньше в паре

Мы ждем атаки до тоски,

А вот альпийские стрелки

Сегодня что-то не в ударе...

Кто-то из солдат, не решаясь прервать одобрительным ревом исполнителя, важно кивает головой, как бы подтверждая, что действительно, ждать атаки, зная, что она обязательно последует - это самое тяжелое.

...А до войны вот этот склон

Немецкий парень брал с тобою.

Он падал вниз, но был спасен,

А вот теперь быть может он

Свой автомат готовит к бою!..

Глеб, подняв на слушателей глаза, наткнулся взглядом на неподвижную, застывшую в напряжении фигуру напротив. Седоусый ветеран из бывших наемников, смотрит перед собой немигающим взглядом, в уголке глаза что-то подозрительно посверкивает, а огромные руки крепко сжаты в кулаки. Он не просто слушает песню, в отличие от большинства молодых солдат, знающих о войне только по героическим сказаниям и пьяным байкам старших товарищей, он вместе с музыкой заново проживает события своей жизни. Для бывшего наемника рассказ о двух товарищах оказавшихся по разные стороны не является просто поэтическим оборотом. Для него это горькая проза жизни, с которой он не раз уже сталкивался. И он не стесняется слез катящихся по загрубевшей, выдубленной жарой и холодом коже.

...Ты снова здесь, ты собран весь,

Ты ждешь заветного сигнала.

И парень тот он тоже здесь

Среди стрелков из "Эдельвейс".

Их надо сбросить с перевала!

Отставить разговоры!

Вперед и вверх, а там...

Ведь это наши горы,

Они помогут нам.

Они помогут нам.

После окончания песни, присутствующие еще долго сидели молча, под впечатлением прозвучавшей песни, и лишь потом разразились громкими криками. Пожалуй только разница в положении, не давала солдатам похлопать Глеба по плечу или предложить вина, но это за них с успехом проделали командиры. Тханг, выбравшись из-за стола, подлетел к Волкову и сжал в объятиях так, что у бедного исполнителя затрещали ребра. Осознав причину сдавленного сипения приятеля, орк разжал руки и смущенно отступил назад. Хорошо еще, что подоспевший следом Виттор, не стал испытывать на прочность ребра Волкова, а ограничился только мощным хлопком по плечу и протянул зажатый во второй руке кувшин. Пока Глеб, держа тяжелую емкость двумя руками, прихлебывал вино маленькими глоточками, начальник стражи плюхнулся на лавку слева от него и довольно проревел:

- Можешь еще что-нибудь этакое?!

Глеб оторвался от кувшина и спросил:

- Что этакое? Про баб что ли?

- Не... про нас, про солдат.

Глеб задумался. В голове промелькнул целый сонм композиций того же Высоцкого, Трофима, "Любэ", но выбор он решил остановить на одной из своих любимых песеп, имеющей более отдаленную связь с военной тематикой. Глеб расстегнул наполовину рубашку, еще разок приложился к кувшину и откинувшись спиной на стену, обвел взглядом собравшихся слушателей. Ему показалось, что их стало намного больше чем раньше, но он не стал задумываться над разрешением этой загадки. Тронул пальцами струны, выводя длинную, тягучую мелодию и тихим голосом начал:

Волки уходят в небеса,

Горят холодные глаза.

Приказа верить в чудеса

Не поступало...

Глеб не глядел на слушателей, но интуитивно чувствовал их восторг, и понял, что удачно угадал с выбором песни.

Не помня слов, не видя снов,

Переросли своих отцов.

И, кажется, рука бойцов

Колоть устала...

Позор и слава в их крови,

Хватает смерти и любви,

Но сколько волка не корми -

Ему все мало...

Волков поднял глаза и увидел замершую на входе в казарму Эливьетту, девушка застыла прекрасной статуей, удивленно прикрыв ротик ладошкой. Рядом с ней стоял внешне невозмутимый Эрно Альтин.

Спиной

К ветру, и все же

Вырваться может

Чья-то душа.

Спасен,

Но не поможет.

Чувствую кожей -

Пропащая...

Песня закончилась и в тишине, неожиданно для большинства присутствующих, прозвучал голосок Эливьетты:

- Маркиз, можно вас на минуточку?

- К вашим услугам, маркиза. - ответил Глеб и поднялся с лавки, отставив китар в сторону.

Только неожиданное появление Эливьетты и Эрно позволило Волкову беспрепятственно ускользнуть из казармы вместе с маркизой. Солдаты были настолько обескуражены их приходом, что даже не попытались по окончании песни выразить свое одобрение привычным ревом и сидели тихо-тихо, как мыши при появлении кота.

Эливьетта присела на низкую лавочку. Заметив, что его спутница зябко подрагивает, Глеб набросил ей на плечи свою куртку.

- Это была музыка из вашего мира? - неожиданно спросила Эливьетта.

- Да.

Глеб недоумевал к чему этот вопрос. Ему казалось, что маркиза, наоборот, его избегает, за все время проведенное в Фаросском герцогстве, он видел ее всего пару раз, и тут вдруг такой неожиданный интерес. Волков не стал спрашивать о причине, но, видимо, он настолько не умел скрывать эмоций, что Эливьетта все прочла по его лицу. Она опустила голову, беспокойно потеребила пальчиками складки платья, безжалостно сминая рукой дорогую материю, и тихо сказала:

- Удивлены? Я просто не знаю с чего начать...