Чёрные колготы (СИ)

- Ну, поговорили, потом он ко мне эдак на кухне приклеился, мне немного необычно (он по возрасту для меня непривычен, дед, ну, взрословат, что ли, тело не такое уже, понимаешь), но я, если заведусь, то всё хорошо.

- Верни кастрюлю, - сказал дед. - Я на тебя в милицию напишу, хулиганка.

- Потом, дед, он мне начал показывать свои изобретения дурацкие, как он изобрёл хреновню железную, которая держит наконечник кия, как на балконе там крутит фигню какую-то тип тисков. Ну, я состряпала лицо, что я в восторге.

- Не нужна мне твоя кормежка, мне уход нужен, - сказал тоскливо дед.- Вошла - спроси, как чувствую: "Дедушка, как самочувствие?" и поцелуй в щёчку.

- Дед, я говорю, что пока ещё не привыкла,- продолжила Таня. - И тут он меня прерывает: "А вот этого не надо. Я - волк-одиночка". Ну, я ему: "Дык пожалуйста! Никто вас не неволит". Ну, что за люди! Что за мир! "Не привыкай", "я одиночка", "не хочу", - передразнила Таня. - А все хотят, чтоб им отсосали.

Дед крутил старый диск допотопного телефона.

- Алё, - сказал дед в телефон звенящим помолодевшим голосом. - Женя, здравствуй!

На противоположной стороне провода положили трубку, послышались короткие гудки.

День восьмой

Таня нашла бандероль за холодильником. Потянула верёвку - бандероль не поддавалась. Рванула сильнее. Бумага треснула, выпала пачка старых газетных вырезок, фотка, круглая картонная коробочка и два конверта. Таня выудила конверты скалкой. Открыла первый - и замерла от удивления. Рассмотрела содержимое другого - лицо приняло озадаченный вид. Возникла задача с двумя неизвестными. Таня пошла в ванную, сунула голову под кран, намылила мужским шампунем, смыла, вытерла волосы полотенцем насухо, села на диван, закурила, подумала и решительно набрала телефон деда.

- Дед, я тебя не бросила. Хотела пахать в салоне без остановки, заработать, но чую, сердце отказывается. Хозяйка сегодня продержала до десяти, пудру ногтевую считали. Хочет, чтоб я всё делала за день как за неделю.

- Верни мне мой ключ, - потребовал старик. - Ключ мой верни!

- Как самочувствие, дед? Целую! - смачно чмокнула Таня мобильник.

День девятый

Рабочие латали выбоины. Замызганные машины скопились на проспекте и недовольно рычали, готовые рвануть со всей мочи, примять, раздавить, растереть об асфальт, озлобленные от долгого терпения. Водители гудели и матерились.

Дверь в квартиру деда была открыта. Таня вошла, щёлкнул замок.

- Что-то у меня во рту горчит, - заскрипел дед, услышав щелчок. - А где Яночка?

- Яночку перевели в другой район.

- А где Яночка?

- Далась тебе эта сука.

- Что-то у меня во рту горчит.

- Дед, это серьёзно.

- Плохо мне, вызови скорую.

- С утра чувствую себя ужасно, дед, дома из двух кранов кипяток шпарит.

Таня прилегла к старику на кровать.

- Вызови скорую, - прохрипел дед.

- Вчера расплакалась, дед. Видео про Черногорию смотрела. Так хочу туда! Ему сказала, тип, давай махнём, а он мне, тип, да уже поздно, тип, жизнь на исходе, а ты, если хочешь, может, как-то попытаться. Ну, одна я, дед, как-то и сама разберусь, что мне пытаться.

- Вызови...

- Тише...тише, - сказала Таня и погладила его как родного по голове, отодвинула прядку, поцеловала в лоб и аккуратно прижала подушкой. Дед задёргался. Таня навалилась всем телом и почувствовала кайф: прошлась морской зыбью дрожь по телу. Дед, теряя сознание, захрипел. Таня отложила подушку в сторону, поправила тело и позвонила ноль три.

- Вы думаете, что делаете? - возмущённо спросил врач. - Он кончается, а вы нас отрываете от дел!

- Пусть он у вас кончается, - сказала Таня.- Это ваша работа.

Деда погрузили на носилки и увезли. Таня открыла ящик, освободила Ленина со Сталиным от денежного гнёта и прихватила семейный альбом.

День десятый

- Петров, у меня миллион, и ещё больше,- сказала Таня, услышав "алло". - Дедок подарил. Богатенький был. Миллион на мелкие расходы.

- Шутишь?

- Почти. У меня два приза: сберкнижка на лимон и документы на квартиру.

- Как?

- Из бандерольки. Помнишь бандерольку, дурашка? По-моему, мы с ним очень даже похожи. У нас глаза одинаковые. Уши, вроде, тоже. Кажется, это мой родненький родственник, скоро сама поверю. Подтвержу родство, типа я его внучатая племянница. Тётку в свидетели приведу, пусть рассказывает, как бабка трахалась с Фёдором Михалычем. Едем в Черногорию, Петров, без вопросов. Я залетела от тебя, Петров. Пора тебе заводить семью, Петров, начинать полноценную жизнь. Хочу родить тебе сына. И дочку. Двойню.

- Ну, ты даёшь, Прорватова! Не ожидал. Признаюсь, не ожидал. Скажи, это ты... его?

Таня выдержала паузу.

- Женишься - узнаешь.

День одиннадцатый

Таня проснулась от звонка в дверь.

- Откройте, полиция.

Подъехали к отделению. Её проводили на четвёртый этаж. Таня сидела в коридоре одна. Двери хлопали, ходили парни лет тридцати туда-сюда. Курили. Она решила ноги размять и пошла по коридору к окну. Снег почти весь растаял, превратившись в слякотные лужи. Здание городского цирка выходило сюда изнанкой, задним двором с облезлыми стенами и чудными изогнутыми конструкциями для фокусов. Таня разглядывала странные загогулины. Дверь в кабинет у окна приоткрылась, и она услышала, как переспросили:

- Кого расстрелял, женууу? и детей? Ни х... себе!

- Старший на соревнованиях был, а то бы и его грохнул, - добавил тихий голос.

- Что здесь стоите? - гаркнули вдруг за Таниной спиной. - Кто разрешил встать?

- Я в туалет...

- Быстро села на место! - резко сказал опер. - Тебя позовут.

...

- Вы знали Короленко? - спросил следователь.

- Нет, - сказала Таня. - Я думала, может, дочь. Дедушка письмо отправлял. Но Жени Короленко нет в живых. Старик говорил, с личной жизнью не сложилось.

- У покойного есть сын, - сказал следователь. - Обвиняет вас в убийстве.

- Какой сын?! - возмутилась Таня. - К нему ни разу никто не пришёл! Бедный старик был совсем заброшен. Видели бы вы его свинарник. Нет у него никакого сына.

- Вы ошибаетесь, - сказал следователь. - Евгений Короленко - по факту Евгений Петров, он и есть его сын. Я не обязан вам сообщать, поскольку это семейная тайна, связанная с другим расследованием. Была одна шумная история в нашем городе в прошлом веке. Но раз Петров направил заявление, я вынужден сообщить.

- Петров заявление написал? - растерялась Таня.

- Да, представьте себе, обвиняет вас в убийстве отца. Конечно, это сущая чепуха. Умереть в девяносто естественно, всем бы нам. Скончался в больнице. Синяков на теле не обнаружено. Кстати, как вы с ним познакомились?

- Моя подруга Яна... - начала Таня и подумала, какая всё-таки Янка сука.

День двенадцатый

Таня поднимает упавшие из бандероли вырезки и фотографию. На снимке аккуратист в пальто и шляпе на фоне братской могилы. Похож на Джеймса Бонда. Неужели это тот самый дед, которого она от говна отмывала? А похож! Точно, это он и есть, подписано на фото: "Детка, это я. Работай хорошо и уважай начальников. Будь чистеньким и аккуратным. Я прожил долгую жизнь. Мне есть, чем гордиться. Будь достоин".