Ещё одна сказка (СИ)

Появились странные мысли и вопросы, которыми я раньше не задавалась. В основном денежного свойства.

Откуда у моих детей деньги на спортивные сумки? Я им не давала.

Откуда у них форма не только для тренировок, но и для соревнований, на которые они довольно часто ездили? Краем уха не раз слышала, что на соревнования вообще нужны довольно большие деньги, а у меня дети таких не спрашивали.

Потом вспомнилось, как на последний день рождения они подарили мне замечательные осенне-весенние ботинки - высокие, мягкие. Они сообщили, что купили подарок для меня на чёрном рынке, опять-таки с рук, хоть и ненадёванные. А когда я рассеянно спросила, на какие шиши они сумели купить довольно-таки отличную вещь, они не обиделись, а посмеялись, что сумели скопить карманные деньги - из тех, что я им давала из папиной пенсии. Я ещё тогда подумала, что мои дети прагматичны, но это им, живущим на пенсию по потере кормильца и на мою не самую большую зарплату, в плюс.

А сейчас я словно просыпалась, вспоминала, и вопросы накапливались с огромной скоростью. И мне... Мне становилось страшно.

Затем, когда мы перешли дорогу, я заморгала на школьный забор, вдоль которого шли и за которым темнели кусты и деревья, сливающиеся в сумерках в чёрные тени. Зачем мы здесь? Дети хотят спрятать меня в школе? Глупости... Школа наверняка уже закрыта в такое время... Повернули пешеходной дорожкой, уходящей вниз. Нет, всё правильно - мы идём к калитке на школьный двор, но зачем?!

Но прошли металлическую калитку в заборе и остановились там, где забор образует угол. Дети зорко огляделись. Но здесь, в темноте (с одной стороны - жилой высотный дом, поблёскивающий редко освещёнными окнами, с другой - этот угол пришкольного участка, почти чёрный из-за старых деревьев), можно ли что разглядеть?

- Давай, - шепнула Катя Андрею. - Залезай, а я тебе передам сумки.

Отогнутые прутья забора меня не удивили. Такое всюду можно увидеть: все дети - любители по-своему сокращать путь в школу или ещё куда-нибудь... Сын шмыгнул между прутьями и протащил за собой рюкзак. Потом Катя передала ему саквояж.

И тут я очнулась.

- Дети, - неуверенно сказала я. - Вы думаете...

- Мама, мы уже не думаем, а действуем, - деловито сказала Катя. - Лезь за Андреем. Там всё узнаешь.

Пока я стояла на территории пришкольного участка и смотрела, как Андрей подхватывает вещи, передаваемые ему с улицы сестрой, какие только дикие мысли не приходили в голову! Вплоть до такой, что у них где-то здесь сооружён шалаш, в котором они, как истинные романтики, какими бывают только подростки, собираются спрятать меня от какой-то беды, связанной с их мелким (я очень на это надеялась) хулиганством. И лишь один вопрос приводил в ужасающее недоумение: а при чём тут швейная машинка?!

Наконец дети оказались рядом со мной и снова навьючились вещами, опять-таки отдав мне лишь продуктовую сумку.

- Ну, мама, - снова по-взрослому сказал Андрей, - настал момент истины.

По-моему, настал момент не истины, а момент, когда я всерьёз начала опасаться за свой плащ. Боярышник (насколько я помнила - он рос по всему периметру пришкольного участка) всегда обладал страшными, длинными и жёсткими шипами и уже проскрипел по моему рукаву - и я, похолодев, расслышала тихий и злорадный треск ткани. Зачем они меня уговорили надеть этот длинный плащ! Он же почти новый!

- Дети, - испуганно обратилась я к ним, - пожалуйста!..

- Мама, ты не бойся, - сказала Катя ласково, так что я испугалась ещё больше. - Тебе надо всего лишь сделать ровно три шага вот сюда, между деревьями. - И она указала на смутно видневшиеся в темноте два ствола.

- И что потом?

- Если ничего не получится, возвращаемся домой и вызываем полицию, - пожал плечами всё тот же резко повзрослевший сын.

На это возразить было нечего. Ну, уж три-то шага ступить мне нетрудно. Вздохнув на всякий случай, я тщательно отсчитала предложенные три шага.

И с третьим шагом остолбенела на месте, поначалу зажмурившись от яркого света, ударившего по глазам, привычным к вечерней тьме. По инерции сделала ещё шаг, и внезапно что-то прохладное легонько скользнуло по щеке. Отпрянула и осторожно разлепила ресницы. Я стояла и разглядывала светлый, солнечный вечер в чьём-то саду. Кажется. Потому что стояла не возле двух стволов боярышника, а рядом с яблонькой, чья потревоженная ветка, усыпанная бело-розовыми цветами, пахнувшими на меня сладко-холодным ароматом, покачивалась рядом с моей головой, ссыпая нежные лепестки на мои плечи и в не очень пока густую траву.

Потом меня заставили очнуться от столбняка, нечаянно пихнув в спину.

- Мам, шагни ещё немножко вперёд, а? - попросил пыхтящий от тяжести Андрей.

- Ага! Ага! - радовалась где-то за спиной Катя. - Я же говорила, что это мама, а не папа!

- Ну, я бы не был так уверен, - солидно возражал сын. - А вдруг они оба?

- Дети! - беспомощно воззвала я. - Вы о чём?

- Мама, мы рядом с местом, где можно поговорить, - терпеливо сказала Катя, когда Андрей, оставив рядом со мной футляр с швейной машинкой, снова пропал в кустах. - Если ещё немного пройдёшь вперёд, то окажешься на дорожке. А там мы с тобой дойдём до дома, в котором всё и узнаешь. А пока иди, пожалуйста. Нам ещё багаж перетаскивать.

Пришлось тоже набраться терпения. Хм. Дорожка, на которую я вышла, стоила того. Она была выложена узорными плитками, кое-где вылетевшими, и с обеих сторон огорожена низкими бордюрами, местами обвалившимися. И эти плитки... В общем, я долго на их узор любовалась и только потом обратила внимание на сад. Он, вперемешку заросший сорняками: сухими и жёсткими, оставшимися явно с прошлого лета, и травами, которые только-только начинали вытягиваться, - видимо, давно нуждался в заботливых и работящих руках. Оглянулась: дети видны, потому что в высокой и густеющей траве, между ползучими лозами кустов, обвивших какие-то металлические опоры, протоптана тропинка. Кажется, мои двойняшки здесь часто бывают?

Я молчала, потому что дети обещали всё объяснить. И потому, что они рядом. Рядом вся моя семья. Но чуть ли не перед глазами вертелся один-единственный вопрос: как?! Как из позднего вечера, из глухого уголка пришкольной усадьбы, я перенеслась сюда - в яркое угасание дня и в чужой сад?!

Наконец дети выложили все вещи, которые взяли с собой, и Андрей обошёл меня, так целеустремлённо зашагав по тропинке, что я без слов поспешила за ним. Правда, раз остановившись, попыталась, обернувшись к Кате, помочь ей с грузом, но дочь нетерпеливо мотнула головой:

- Мам, здесь всего пара шагов!

Пришлось покориться и последовать за сыном. Дорожка оказалась очень удобной. Достаточно широкой, чтобы высокие и густые декоративные кусты с гроздьями сиреневых и фиолетовых цветов, не всегда до конца распустившихся, с обеих сторон склонялись к узорным плиткам, но не мешали идти. Вела дорожка неровно, постоянно сворачивая то за один куст, то за другой. Только я открыла рот, чтобы спросить, долго ли нам ещё, как дорожка повернула в очередной раз.

Теперь уже Катя чуть не наткнулась на меня. Поняла я это только потому, что услышала её гордое и радостное:

- Ну как? Тебе нравится? Это наш дом!

Сначала я не поняла её слов. Стояла, ошеломлённая, и рассматривала небольшое здание, похожее на шикарную дачу-двухэтажку. Слева белела дверь под отдельной, уютно округлой крышей крылечка - явный вход. Но что поразило меня больше всего: дом утопал в цветах и в кустарниках! И кустарники тоже начинали цвести! Идти по дорожке к нему - уже счастье, потому что с обеих сторон к идущему склонялись кусты, светлые от розовых и белых роз!

Дети обошли меня и заглянули в лицо - сами сияющие от счастья.

- Ну, мама! - воскликнула Катя. - Тебе нравится наш дом? Ну скажи!

- Если ты считаешь, что слишком много сорняков, - добавил Андрей, ухмыляясь, - мы устроим прополочный десант! Не беспокойся. Мы просто всё не успевали сделать. Времени здесь всегда почему-то маловато!