Выбор. Изгнание (СИ)

- Я решила, если не могу найти то, что нужно, то могу просто всё уничтожить. Я забрала все жесткие диски с компьютеров на территории, взломала и удалила все аккаунты почты Хоггарта, поставила пару зарядов CL-20, по всему дому на случай сейфов, и в довершение подпалила ноги еле живого, истекающего кровью Гарри. Когда огонь добрался до его волос, подпаливая фитиль и бум! Ни дома, ни документов, ни трупов.

Оглушающее молчание. Парень недоверчиво смотрит на меня, будто я сказала, что пальцев на руке не пять, а восемь. А потом Макс достает виски и два стакана, наливает немного, и, вручив мне емкость с янтарной жидкостью, тихо произносит:

- За еще одно идеально выполненное дело.

- За дело, - эхом повторяю я, и мы чокаемся. Виски обжигает горло. Закрываю нос ладонью и медленно вдыхаю.

- Как ты вообще до этого додумалась? - Макс вопросительно смотрит на меня.

- Хоггарт идейку подал, - чувствую, как улыбка заскользила по моим губам.

Парень наливает еще.

- За хорошие идеи?

Улыбаюсь:

- За идеи.

Еще один стакан. Пить уже не так противно. Приятное тепло распространяется по телу, в голове появляется легкая дымка. Надо уходить.

- Мне пора. - Говорю я. На грани сознания вспыхивает разочарование и еще что-то. Но не мое. Макса.

Одеваюсь, быстро и четко.

-Пока, Макс, - произношу я, не оборачиваясь. Последнее, что я чувствую, выйдя за дверь, сверлящий взгляд, будто бы выжигающий дыру в моей спине.

***

Прошло три месяца со дня убийства Хоггарта. Все штаты только и говорили о его смерти и выражали соболезнования бедным родственничкам. Я слушала по новостям их наигранную печаль и откровенно хотела стошнить под стол. Насколько я поняла, раз детей и жены у Гарри не было, то всё наследство досталось этим театрально скорбящим снобам. Отвратительно.

Время от времени, мои мысли отвлекались от ежедневной рутины и возвращались к Максу. После того дня, его не видно и не слышно, судя по всему, даже клиенты затихли и не пылают ненавистью и желанием выпустить кому-нибудь кишки.

Была и другая проблема. Она накатывала и вводила в ступор. Она лишала меня контроля и заставляла подчиняться ее желанию, а мне только и оставалось пытаться бороться с этим. Бороться с собой.

Я сижу в тёмной ванне на холодном полу, обняв коленки. Я пытаюсь думать о чем-нибудь безобидном, но мозг то и дело вытаскивает картинки из моей памяти: взмах рукой, вытаскиваю нож уже из трупа, еще один взмах - почти наяву слышу треск чужой грудной клетки. Резко втягиваю воздух. В последнее время я и вовсе забываю дышать. Запрыгиваю под ледяной душ прямо в одежде, надеюсь смыть свои мысли, очистить голову. Но ничего не выходит. В глазах вновь темнеет. Выстрел, кто-то кричит. На краю сознания чувствую, как вода бежит по лицу, спине и ногам, но даже она не способна вытянуть меня из омута моих же мыслей. Я дрожу, вот только холод тут ни при чем. Я хочу убивать.

Сегодня я сбежала из школы. Я не понимаю, что произошло. Я просто сидела на биологии, а потом миссис Адамс вызвала меня. Училась я всегда на отлично, да и параграфы с моей-то памятью знала наизусть. Вот только идеально рассказанный параграф почему-то не удовлетворил биологицу:

- То, что ты знаешь тему слово в слово - похвально, - прогнусавила она, поправляя очки на длинном остром носу, - однако мне нужно не тупое заучивание, а понимание текста. Садись, три.

- Что?

Я стою возле доски и с недоверием смотрю на миссис Адамс:

- Это шутка? - переспрашивая я.

- Я похожа на клоуна? - холодно отвечает старая карга.

Я молчу. Сама не замечаю, как в руке оказывается металлическая линейка, по привычке начинаю поглаживать указательным пальцем острый краешек.

- Вы не можете так занизить мне оценку, - говорю я, сузив глаза.

Она с огромным неудовольствием поднимает глаза от журнала и произносит:

- Ты ещё тут?

Эти слова сметают мой самоконтроль в преисподнюю, а я позволяю руке бросить линейку. Она застревает под ключицей биологицы на делении 8,5 см. Она кричит. Я тяжело дышу, беру свой портфель и ухожу. Никто меня не останавливает, но я чувствую замедленное сердцебиение каждого в классе.

Я просыпаюсь, только когда щёлкает замок и открывается входная дверь. Душ все еще льется мне на голову и за шиворот, все ещё морозит кожу. Наверное, я вырубилась.

- Эва? - я слышу голос мамы и тихий шелест бумажных пакетов, - Эва, нам нужно поговорить.

Я вздыхаю и снимаю мокрые вещи, потом заматываюсь в махровое полотенце. Мамочка ждёт меня в гостиной.

- Мне звонили из школы. Тебя исключили, - она смотрит мне в глаза, и меня накрывает её горечью и разочарованием. - Мне сказали, ты пыталась убить учителя. Миссис Адамс до сих пор в больнице! Ей наложили швы! Эва! Объясни мне!

"Если бы я сама хоть что-то понимала!", - думаю я и начинаю злиться. Приподнимаю подбородок и тихо отвечаю:

- Но не убила же.

Я выхожу из комнаты и начинаю одеваться. Сейчас мне надо немного проветриться, иначе, если меня окончательно затопит мой же гнев, я уже не смогу остановить себя. Никто не сможет.

- Эва, остановись! Мы ещё не договорили! - мама кричит на меня, но я знаю, что она чувствует на самом деле. Беспомощность. - Эва!

Я зашнуровываю кеды, игнорируя её. 'Это для её же блага', - повторяю я, не замечая слёзы. Я беру ключи и открываю входную дверь.

- Пожалуйста! - мама плачет. Но если я обернусь, я уже не смогу уйти. Я переступаю через порог. - Авалон!

Моё имя бьёт мне в спину по лёгким, вышибая из них кислород. Никто, кроме родных, не знает моего полного имени. Они же использовала его лишь раз в год, на мой день рождения. Я вхожу в лифт.

- Не жди меня сегодня. Приду поздно, - шепчу я. Как только двери закрываются, тело слабеет, и я мешком оседаю на пол. 'Это необходимо', - твержу я и отвожу все эмоции на задний план.

Пора на охоту.

Иду быстро, почти бегом. Натягиваю капюшон. Длинная кофта закрывает колени и не стесняет движения.

Направляюсь в бар на другой конец города. Любой, будь он в здравом уме, обходил бы его стороной даже при дневном свете. В этом районе обитали городские отбросы, валялись на асфальте полудохлые пьяницы, здесь находили поставщиков желающие закинуться наркотой, и раз в две-три недели в каком-нибудь подвальчике находили очередной истерзанный труп проститутки. Место, где смерть постоянный гость. Приют для таких, как я.

Заваливаюсь в бар, минуя большого Фреда, низкого толстячка с пивным животом, единственного охранника этого заведения. Сажусь за барную стойку и смотрю на присутствующих. Пол подрагивает от басов и топота танцующих. Светомузыка отвлекает внимание, от шлюх. обслуживающих уже надранных в стельку клиентов в задней части зала. Небольшая дымка в помещении из-за курящих травку и кальян. Идиллия.

-Девушка, не хотите выпить?

Поворачиваюсь. В лицо врезается великолепный букет перегара. Узнаю в этом жирном, почти беззубом, с длинными редкими волосами и сальной прыщавой кожей, мужике Зика Си. Вспоминаю всё, что когда-либо слышала о нём. Насильник, убийца, вор, трижды сидел. Были обвинения в педофилии, но из-за отсутствия доказательств, обвинение снято. Замечательно. Мило улыбаюсь. Наконец-то всё само идёт ко мне в руки. Игриво киваю:

-Кубу Либре, красавчик.

Улыбка Зика становится ещё шире. Значит, я всё-таки не ошиблась.

-Эй, бармен, - почти кричит он чистым басом, - Кубу даме и двойной абсент мне. Не разбавляя.

Неплохо. Несмотря на внешнее опьянение, он ещё трезв как стёклышко. Да и абсент сработает как катализатор, ускоряя его агрессию и похотливость. Хоть в чём-то удача благоволит мне.

-За тебя, - приподнимаю рюмку и, запрокинув голову, вливаю в себя коктейль. Зик пьёт со мной.

Не знаю, сколько мы выпили, но не будь у меня моих маленьких особенностей, я бы уже валялась на полу в отключке, предварительно облевав всё в радиусе 2 метров.