Прогулки с бесом (СИ)

Хотелось задать вопрос штурману Luftwaffe, что бомбил окрестности монастыря:

- Meine Herre, как крепко шалили нервы, когда в вверенном летательном аппарате нажимал рычаг "inbetriebsetzung"?

"Сброс", то есть? Мешало ненужное "совесть"? И если "да" - как глубоко и сильно переживал? Поройся в остатках памяти, поищи и ответь, ныне можно говорить всё. И ещё, bitte sere, не видел мальчика лет шести-семи гуляющего по кабине? Ja, нет?

Почему сегодня задаю вопрос "да/нет"? Видишь ли, лежать в тёплой постели в мирное время одно, но когда висишь в летательном аппарате над территорией, с коей затеяна война другое, не железный, и тебе мог померещиться... что-нибудь померещиться...

Пожалуй, монастырь не потерял святости, как бы ни старались новые насельники загадить обитель.

- Молитвы монахинь оберегали монастырь от ненужных военных предметов с названием "бомбы".

- Обитатели пребывали под охраной христовых слов: "Прости им Господи, ибо не ведают, что творя"! - просьба касалась как лётчиков, так и тех, кому загоняли душу в пятки "подарками" с неба. Единственное, наше совместное (беса и моё) объяснение причин, по коим на монастырь упала всего одна бомба отечественного производства: "на кой хрен тратить бомбы на монастырь, что в нём? Поди, не цитадель в "Городе великого конунга", и её не стоило крушить, через пару месяцев сама бы сдалась Не стоил монастырь, чтобы взрывчатку тратить, обитель числилась в "объектах с нулевой стратегической ценностью" - так, или похожее, сказал бы о монастыре военный человек чином не ниже полковника.

Нестерпимо, до зуда в зубных протезах, хочется опросить оставшихся в живых штурманов двух авиаций:

- Что думаете сегодня о прошлых бомбометаниях с "аппаратов тяжелее воздуха"? - и если хотя бы один из них ответит:

- Ja, ты прав! - выпью с ним на bruderшафт и прощу набор детских страхов и обид, кои по приказу высоко стоящей сволочи когда-то валил на меня "подарками" с неба!

Не нам ли говорят постоянно: "всякая работа, какой будь, должна выполняться хорошо"?

Получил задание разнести вдрызг железнодорожный узел на территории противника - разноси, не отвлекайся на другие объекты, и до них дойдёт очередь. Как мог ты, мастер своего дела, ошибиться ровно на пять километров и сбросить бомбу не на важный железнодорожный узел противника, а на бывший женский, опоганенный "совецкими трудящимися", монастырь?

Не утомлюсь до физической кончины своей петь гимны бомбардировочной авиации всех стран и народов! Вновь и вновь буду возвращаться на курс так, как это делали пилоты двух авиаций, когда бомбили станцию!

Что война без бомбёжек? Так, мелочь, забава взрослых.

Прошлые бомбардировки вносили в жизненный процесс ясность, ставили точки над "i": если не накрыла очередная фугаска - стало быть "зело угоден ты богу, щадит тебя и любит"! Если и валятся с неба страхи - опять в твою пользу, укрепляют стойкость в предстоящих бедствиях. Согласно нашим представлениям, бог должен убить отца и выводок первой бомбой, но почему-то "не воздал по делом". Почему? Где искать ответ? Кто знает?

- Сегодня Высшая Сила в убийства не вмешивается, без неё обходитесь неплохо, поумнели против прежнего, ваши занятия по взаимному уничтожению можно без натяжек назвать "идеальными". Раньше всё валили на бога, а теперь обходитесь без него. Если ты, гад ползучий и сукин сын, виноват - должен получить персональный ракетный "подарок" без участия высших сил. Стоимость бомбы, или ракеты в рассмотрение не берётся.

- Напрасно, стоимость нынешней ракеты выше моей никчемной жизни.

Основной смысл в современном бомбометании, или "пуске ракет по мирному населению" не изменился: правые, как и прежде, получают удовольствия в "тротиловом эквиваленте" больше, чем виноватые

Явление называется "феноменом", феномены не имеют объяснения, остаётся вера в средства массовой информации:

"вчера авиация союзников нанесла массированный ракетно-бомбовый удар (только массированный, иных не бывает!) по скоплению живой силы и техники в районе города N. Разрушено два здания и погибли двое..."

Повторяю: к настоящему времени распределение ракетно-бомбового удовольствия между правыми и виноватыми сдвинулось в сторону правых, и такой сдвиг следует рассматривать как явный прогресс

А тогда, если бомба встречалась с землёй совсем близко - осколки стёкла в окнах летели во внутрь кельи, но не наружу. Хотя бы раз единый наружу, так нет, всё летело вовнутрь! Вот она, мировая справедливость: бомба рвётся где-то, а стёкла в рамах вылетают у нас!

От "Закона о бомбёжках" страдал отец: на нём лежала забота по восстановлению остекления рам. Застеклить раму, когда стекла в избытке, есть стеклорез и навыки стекольщика - не работа, а удовольствие, а если ничего, кроме женского "надо что-то делать"? нет - хотя бы какое восстановление оконных рам выглядело подвигом. Отец был "нулевым" стекольщиком, но и специалист развёл бы руками:

- Чем стеклить?

Отвратными были фугасные бомбы, и казалось, что фугаски на то и предназначены, чтобы выбивать стёкла. О поведений фугасок знаток-подрывник сказал сказал бы так:

- Фугасные бомбы обладали наибольшей бризантностью - святое было время: бризантность работала, а что за пакость эта бризантность - обитатели монастыря не знали.

В пятьдесят (так долго!) узнал о бризантности: когда один кубический сантиметр взрывчатки в твёрдом, или в сыпучем состоянии, при взрыве давал сотню кубиков газа высокого давления. Лекцию о бризантности современных взрывчатых веществ читал пассажир в электричке: в СМИ много было разговоров о терактах в столице:

- Дед, отсталая твоя древняя фугаска, бризантность в сто кубиков мелочь, сегодня такой производительностью не удивишь.

- Может. и так, а тогда нам хватало с избытком и такой "продуктивности" фугасок...

После налёта отец доставал замазку, составленную из растительного масла и мела, и соединял ею кусочки стекла в оконной раме. Если бы тогда существовало слово "лепуха", то им бы назвал отцову работу. Это была ювелирная работа, завидовал отцу, но отец не подпускал к восстановлению "витража". Так всегда: ничего не знать о "витражах" - и создавать "красоту".

После очередного налёта склеенные самодельной замазкой "витражи" благополучно вываливались с небольшой разницей: если на вылет из рамы большого куска стекла требовался близкий разрыв фугаса - "витражамотцовой работы хватало дальнего разрыва и "лепнина" вылетала от ничтожно малой бризантности вражеского фугаса. Возможно, тогда-то и родилось определение работы "сделано на соплях".

Нового стекла не существовало и окна, обработанные взрывной волной закрывались тем, что имелось: подушкой, фанерой, одеялом

"Витражи" и держались недолго как в рамах, так и в сознании:

- Что вставлять, где стекло брать!? - вопрошал отец пространство, а оно молчало. После второго, или третьего вылета, новых попыток восстановить остекление не делалось и каждый закрывал окна, эти "глазницы дома", тем, что считал лишним в быту: подушка, фанерка, кусок ткани...

Вопрос "где прятаться" портил жизнь и оставлся основным на повестке дня.

Старинные разработки извести-плитняка были надёжным укрытием от налётов "аспидов", но почему монастырцы не вспомнили о них в первый налёт Люфтваффе объяснить не берусь.

- Чего объяснять? Надеялись и ждали: вот-вот, не сегодня -завтра красная армияи прищемит врагам хвост, наступит тишина и жизнь потечёт, как и прежде. Было и другое: "страшновато без присмотра хижины оставлять... Брать нечего, нишие мы, но ведь и последнее унести могут. Каменоломни хороши и надёжны, их тысчи бомб не пробьют, но в своей келье трястись от страха как-то лучше... Пещеры хороши, надёжны, но дышать в них нечем, воздуха мало... Свечка на пять метров от входа гаснет, а в десяти и спичка не загоралась..." - теснились, жались монастырцы у входа с расчётом: если какая немецкая бомба сдуру разорвётся поблизрсти так хотя бы осколками не зацепило".