Мичуринский проспект (СИ)

Наша группа явно проигрывала в классе своим зарубежным коллегам. Однако домашняя, теплая обстановка компенсировала художественные изъяны. Мне быстро надоело пялиться на патлатых ребят с гитарами и я оглядел пубику. В углу, скромно сидели с пивом The Berg Sans Nipple. Я подошел к ним и решил завести беседу. Оказалось, что один парень из США, другой -- из Франции, и как водится, француз мог говорить по-испански.. Английский я учил в школе, а изучение испанского было в самом разгаре в Академии. Однако беседы не вышло. И я решил подкатывать к телкам. Их там было великое множество, все яркие и в татухах. То, что надо. Подцепить получилось раза с третьего.

Девчонка была смуглой азербайджанкой с пестрыми картинками на руках. Выглядела она постарше нас лет на шесть, и, оттого видимо решилась уйти с нами. По дороге мы ей надоели видимо, и она сказала, что едет на другую тусу, где ее ждут друзья. Штакет слушал ее плеер, а Соло заполучил ее телефонный номер, я в этом веселье не учавствовал, просто пил купленное в магазине шампанское. Иногда делился. Когда мы спустились в пустой переход, настроение мое совсем пропало. Сзади послышались пьяные крики каких-то мужиков. Я повернулся, оглядел их и озвучил, видимо громко:

-- А может дать им пизды?

Парни моей инициативы не поддержали. Когда мы поднялись наверх девчонка начала ловить тачку, а мужики подошли к нам.

-- Ребят, какие-то проблемы?

-- Нет, все нормально, -- сказал Соло.

Они еще вяло и пьяно мямлили какое-то время. Я в беседу не вступал. Просто сжимал в своей руке пустой пузырь. Им можно было сразу вырубить одного. Но я не решился. Мужики ушли, телка поймала тачку, а мы сели в метро и поехали домой.

Утром я проснулся от телефонного звонка, звонил Иван, звал на улицу. Мне хотелось прогуляться, а еще больше -- похмелиться. Поэтому я договорился зайти к нему, как только приду в себя. Приход в себя начался с обнаружения своего тела в одежде и на родительской кровати. Я вышел из их спальни -- на кухне не осталось ни грамма алкоголя. Стояла пустая бутылка водки и не совсем съедобные остатки вчерашней трапезы, однако в холодильнике нашелся спасительный рассол, литра полтора. Я жадно припал к трехлитровой банке и успокоился, опустошив ее на три четверти. Мне сильно полегчало.

В своей комнате я обнаружил Штакета и Соло: первого на кресле, а второго на диване.

-- Есть что попить? -- Штакет спал совсем некрепко, а от того так быстро среагировал на мой приход.

-- Рассол, -- я улыбнулся.

-- Фу.

Я засмеялся и продолжил.

-- Ладно, пойдем на улицу, там и попить купим.

Мы растолкали Соло и вышли из дома. У подъезда нас уже ждал Иван. Вместе с ним был Худой. Поздоровавшись, мы двинули к палатке за пивом. У Штакета в этот, да, впрочем, как и в любой другой раз, не было денег. Он хоть и сбрил ирокез, но изменился мало. Теперь он просто стал ходить на рейвы в желтом диггерском костюме и больше употреблять наркотиков. Ему как всегда повезло, Иван взял на всех.

-- Что будем делать? -- поинтересовался Соло.

-- Знаю я одно место... -- оживился Штакет.

-- Какое? -- удивился Соло.

-- Увидишь, тебе понравится. Погнали на троллейбус.

В полупустом салоне каждый нашел себе место, я сел рядом с Иваном и, наслаждаясь порошковым пивом, упоительно рассказал ему о вчерашних приключениях. Иван внимал, одобрительно смеясь в некоторых, особенно забавных местах. За окном медленно текли постсоветские пейзажи и жизнь казалось прекрасной.

-- Нам выходить! -- скомандовал Штакет, когда машина остановилась у какого-то заброшенного здания.

На углу здания, в стене первого этажа, прямо напротив проспекта оказалась дыра. И если обычно дыры зияют, то в этом случае все было ровным счетом наоборот -- развесистый куст скрывал от людей нутро, как срам. Просочившись внутрь, мы очутились в залитой светом помойке. Столбы пыли, поднимавшиеся от валявшегося повсюду строительного мусора, вальсировали с солнечными лучами и радовали глаза.

-- Штакет, а ты давно это место нашел? -- спросил я.

-- Нет. А что?

-- Да просто мы если не первопроходцы, то одни из них.

-- С чего взял?

-- Да тут ни пивных банок, ни окурков, ни шприцев. Ни граффити.

-- Граффити тут есть... Повыше. А бутылки мы и сами можем оставить, как стяг.

Все этажи походили друг друга: длиннющие пустые анфилады с колоннами. Обнаружив такую закономерность, мы остановились на третьем и просто пошли вперед. Иван свистнул, всех оглушило.

-- Хорошая акустика! -- подвел он итог.

Минут пять мы шли в тишине, разглядывая нехитрое нутро завода и прикладываясь к бутылкам. И вдруг грохот бьющегося стекла заставил меня обернулся -- Худой смеялся. Каждый раз он норовил что-нибудь выкинуть, когда рядом не находилось человека, который мог и, что самое главное, хотел пресечь попытку.

-- Хороший бросок! -- обрадовался Соло, схватил камень и швырнул в соседнее окно.

И снова шумно опало стекло.

-- Пиво, кончилось, -- сказал я, и то ли с досадой, то ли разделяя общее веселье, бросил в третье окно пустую бутылку.

-- Блин, -- возмутился Худой, -- ты погляди, они не бьются до конца. Дырка остается.

-- Физика, -- подметил Иван.

Мы вошли во вкус -- брали новые камни, швыряли их в новые стекла, не сговариваясь, в разрушительном порыве, мы остановились, когда выбили все стекла на этаже. Усталости не было. Хотелось еще выпить и чего-то нового.

-- А на крышу тут выход есть? -- спросил я.

-- Не знаю, -- ответил Штакет, -- пойдем проверим.

-- А потом за бухлом.

-- Ага.

Через несколько этажей, широкая каменная лестница закончилась, но каких-то других видимых путей выхода на крышу не было.

-- Ну ладно, парни, -- сказал Худой, -- пойдем за бухлом, не нашли.

Штакет не обратил на реплику никакого внимания и пошел дальше, остальные, включая меня, последовали его примеру, и вскоре нашли сваренные толстыми швами стальные прутья, ведущие к люку на крыше. Первым поднялся Иван -- люк ушел вверх и хлопнул, ударившись о бетон.

Выбравшись наружу, я огляделся: вид открывался удивительный. По правую руку, прямо за проспектом начинался лес, расстилавшийся до самого горизонта. По левую руку холм обсыпали однотипные, хоть и разноцветные дома. Я подошел к парапету и остановился. Ко мне подошел Иван и сказал:

-- Как странно, вид отличный, а этаж-то всего шестой.

-- Угу, -- ответил я, -- стоит просто удачно, на возвышенности. Вон, посмотри, там дальше спуск крутой.

-- Точняк.

Вдруг сзади их окликнул какой-то мужик:

-- Вы кто такие? -- голос звучал решительно.

Вопрос оказался риторическим, и мы промолчали. Лично я не думал бить охранника -- бесполезное и неблагодарное занятие, да и не вызывал он какой-то агрессии. И я надеялся, что остальные разделяют мои планы. Тем временем охранник подошел поближе.

-- А мы и не знали, что тут режимный объект, -- сказал я.

-- Ребят, -- по мужику было видно, что напряжение несколько спало, после того, как начался диалог, -- конечно, режимный, это ж завод. Как вы сюда попали?

-- Да там дырка в стене! -- включился в беседу Штакет, по его интонации я понял, что надежды оправдались, и драки не будет.

-- Давайте, уходите отсюда. Вам тут нельзя находиться.

-- Ладно.

На лестнице Худой зачем-то пнул Ивана и побежал вниз, Иван быстро его нагнал, Худой прижался к стене, и, почему-то сквозь смех, сказал:

-- Погодь, давай устроим игру, передай пинок.

-- Это как?

-- Ты должен передать свой пинок другому, но только не пинающему.

Иван радостно пнул проходящего мимо Штакета:

-- Хей! -- возмутился Штакет.

Эта незадачливая игра продолжилась и в автобусе, пассажиры в полупустом вагоне смеялись над нашей забавой. Мы вместе с ними, все, кроме Ивана. У двери стоял какой-то гастарбайтер из Средней Азии. Двери открылись и его, смеющегося, Иван толкнул на улицу, тому, ясное дело, не понравилось, но двери уже закрывались. Хотя Иван еще успел метко плюнуть в открывшуюся щель.