Прометей и Орел

- Что празднуем? - поинтересовался Прометей.

- Как что? - удивился Орел. - Скорое пришествие Избавителя, Божьего сына.

- Ккакого сына??? - подавился Прометей огурцом.

- Божьего - повторил Орел, недоуменно пожимая крыльями - сына Зевса, что освободит Прикованного. Ты ж сам предрек, не помнишь, что ли?

- Громовержец уже в Семивратные, к Алкимене, наведался. Скоро, значит, и Гераклу быти.

- Действительно, что это я? - пробормотал титан. -Придет же такое в голову. А скажи-ка мне, гордый сын небес, где ты все это взял? - решил перевести Прометей разговор в другое русло.

- У Крона - довольно щелкнул Орел клювом. - По такому поводу он постарался. Ты бы поговорил со стариком, а то он в Тартаре тоскует. Не со Сторукими же ему разговаривать.

- У нас разные взгляды на воспитание детей - ответил титан. - Но я подумаю.

- А чего тут думать? - хмыкнул Орел. - Кинул зов, и болтай.

Сделав пару безуспешных попыток ухватить графин лапой, он махнул на все крылом и, перевоплотившись в стройного рыжеволосого юношу, потянулся к запотевшему сосуду уже рукой.

- Ну, хайре(, Первый - произнес Орел, опрокидывая стопку.

- И тебе хайре, вестник - ответствовал Прометей и одним махом проглотил ледяную жгучую жидкость. Втянув со свистом воздух, он тут же, одним движением подхватил ломоть черного хлеба, уложил сверху кусок селедки с луком, и отправил получившееся сооружение в рот.

- Вот что значит долгая практика -пробормотал Орел с восхищением. -А у нас на Олимпе одну амброзию хлещут. Видеть ее не уже могу.

- Прометей покачал головой в ответ, не желая нарушать установившееся внутреннее равновесие Стихий.

- Это, брат, поэзия - сказал он чуть погодя. - Умом ..э , не понять. Крылом орлиным не измерить. Ты мне лучше скажи, чего это Гелиос столько на одном месте провисел. Я здесь едва не изжарился.

- А, это забавная история - усмехнулся Орел. - Там, внизу, битва шла какая-то. Большая, видать, битва. А времени им, что поубивать друг друга, как всегда не хватало. Гелиос клонился к закату, лошади рвались в стойло...Учти, я сам там не был, мне Гермес рассказал. Так вот, один из полководцев возьми и брякни "Хочу, мол, что бы солнце остановилось". Колесницу и тормознуло, Гелиос чуть за борт не выпал. От изумления, наверное. А когда обратно забрался, ее уже намертво заклинило. Ни туда, ни сюда. Как Солнцеликий не старался, так с места и не сдвинул. Полководец то пророком оказался, крепко словом схватил. Зевс же, как узнал, тут же собрался всем Олимпом идти Солнце подталкивать. Слава Гее, его Гермес на пару с Момом вовремя разубедили. А то бы была потеха на все небеса. Ездовые боги - то что-то. В общем, пришлось Гелиосу ждать, пока битва не кончиться.

- Пророк, говоришь.. - задумчиво пробормотал Прометей. - Хе..

- Ага - мотнул рыжей головой Орел, вновь наполняя стопки. -Это там, где-то в Азии. Ну, давай..

- За Гелиоса и его колесницу - провозгласил титан, принимая холодную хрустальную емкость.

- За Солнышко - согласился Орел.

Гелиос приближался к горизонту, а уровень водки в графине ко дну - Ты пойми - толковал захмелевший Орел.

- Неужто мне приятно в твоей печени копаться ? каждый день в глаза тебе смотреть? Я, моет быть, тоже стихи хотел стихи писать и о высоком речи вести. Но куда ж от Зевса денешься? А попробуй откажись, и не вспомнят, как звали да кто был. Тебя вон к скале, а от меня даже пуха не останется. Так что приходится всякой гадостью заниматься.

Он шумно вздохнул и, виновато покосившись на внимательно слушающего титан, подцепил кинжалом маринованный грибок.

- Прости меня, Прометей? А? - тихо попросил он, прожевав и склонив голову набок. - Скоро все это кончиться. А мне жизни нет. На Олимпе я да Гефест как побитые ходим.

Прости, а?

- Титан прикрыл глаз, отрешаясь от гулкой бездны дней, пронизанных лишь кровавыми вспышками боли, и с вздохом ответил:

- Так и быть, прощаю.

- Правда? -просиял Орел. - Ннет, ну правда, прощаешь?

- Прощаю, прощаю, только не надо больше печень..

- О чем речь, конечно - радостно проговорил Орел. - Такое надо отметить.

И он вновь потянулся к графину.

..Потом Орел долго и путано объяснял принцип полета сандалий Гермеса, пока вконец не запутал себя и титана в углах скоса потока и скачках уплотнения , порывался лететь бить морду Зевсу, плакал и бил себя в грудь попеременно то рукой, то крылом, переходя из облика в облик с непринужденностью, навевающей на Прометея ужас, читал робким пьяным шепотом "стихи одного знакомого скворца" , кидал в пропасть фрукты и шашлыки, кричал, что его не взять на понт, даже Эв..Эв..Эвне. тьфу ты ...сийский, и что видал он в ладье Харона этот Олимп, в белом хитоне и таких же сандалиях, клевал прометеевы цепи, клекоча на весь Кавказ, что он не хуже Геракла, даже лучше, потому как Геракл когда еще вырастет, а он, Орел, вот тут во всей своей пернатой красе..

Когда титану, наконец, удалось его утихомирить, колесница многострадального Гелиоса уже наполовину скрылась за горизонтом.

..Орел тяжко переступил с лапы на лапу и, пробормотав:

- Ну, бывай, Первый - сорвался камнем вниз.

Прометей приподнялся на локтях, отыскал в багровом небе быстро удаляющийся силуэт, несколько неуверенно взмахивающий крыльями, и не отрывал от него вз8ляд, пока Орел не растворился в умирающем закате.

Потом он лег на спину, прилаживая под голову тяжелое звено цепи, и посмотрел в темное горное небо, где колючими алмазными россыпями мерцали еще не сочтенные звезды.

( Радуйся.(древнегреч.)