День гаишника

- Товарищ капитан, - заканючил я, - какие 178 километров? Я от дома-то всего на 40 километров отъехал, не больше.

- Товарищ водитель, - разъярился гаишник, - вы сильно превысили скорость. Это большое нарушение.

- А что мне за это будет, - заинтересовался я, - выведут за сортир и расстреляют?

- За сортир не выведем, а материально будем наказывать! - твердо ответил гаишник.

- А откуда, собственно, известно, что я превысил скорость? - обнаглел я. - Это вам линейный сказал? Так он пьян - в дым, и у него внутричерепное давление уже превысило все мыслимые и немыслимые пределы так, что скоро глаза выскочат. Чего он такими глазами может определить? Вот ему всякие дикие скорости и мерещатся.

- Вы, товарищ водитель, нам мозги не дурите. Вы себе других поищите дурить мозги. У нас тут компьютер стоит, он вашу скорость и зафиксировал.

Услышав про компьютер я оживился:

- О! Давайте свой компьютер, будем смотреть на мои проступки, а потом и решим, насколько мне страдать материально, тем более что денег у меня с собой почти совсем нет.

Гаишники торжественно подвели меня к монитору, на котором периодически фиксировались автомобили и демонстрировалась с трудом развиваемая ими скорость. Hа экране гордо красовалась "Ока" и горела надпись 47 км/ч.

- Мужики, - сказал я, - так не пойдет. Еще пять минут назад у меня была другая машина, которая меньше 60 км/ч никогда не ездила. Я, может, и нарушил, но оскорблять свой "Форд" не позволю. Ищите мои 178 км/ч, иначе я за себя не отвечаю.

Гаишник закряхтел и стал нажимать пимпочки на мониторе. Через десяток кадров на экране возник бок какого-то автомобиля, а внизу действительно горела надпись 178 км/ч.

- Вот ваша машина, - с гордостью заявил гаишник. - Платите штраф.

- Где моя машина? - спросил я. - Автомобиль нельзя идентифицировать по двери, крылу и кусочку зеркала бокового вида. Уж если вы мне не можете продемонстрировать мою фотографию за ветровым стеклом, как это делается во всех цивилизованных странах, покажите хотя бы номер машины. А так - я не играю.

Гаишник загрустил, поняв, что хваленый аппарат сработал неточно, а я без боя не сдамся, и сделал слабую попытку взять инициативу в свои руки:

- Давайте проведем экспертизу. Вон у вас там на крыле что-то написано. Пойдемте - сличим.

- Товарищ капитан! У 40 процентов машин в Москве на крыле написано слово "уй", так что это для меня не показатель. Hо поскольку я тороплюсь в аэропорт и не верю, что представители государства могут занижать скорость моей машины, я готов понести заслуженное наказание и предлагаю в качестве штрафа все русские деньги, которые у меня есть в кошельке!

С этими словами я раскрыл портмоне и продемонстрировал последние 15 рублей, которые там лежали.

Гаишники совсем загрустили, и один сказал:

- Тогда придется у вас изымать права.

- Изымайте, - легко согласился я. - Мне там фотография совсем не нравится.

- Hу, - сказал капитан, - поскольку вы почти и не спорили, мы готовы взять 15 рублей с условием, что вы больше не будете нарушать.

Я с готовностью подтвердил, что никогда больше не буду нарушать то, что нарушить не в состоянии, отдал деньги и отправился в аэропорт.

В "Домодедово" было очень неуютно и очень грязно. Я посадил жену на самолет и направился к своей машине. Hо по пути был атакован надоедливой цыганкой, которая ко мне пристает в этом аэропорту уже лет пять подряд. И все пять лет просит денег на билет, а то она, дескать, отстала от своего самолета, на котором табор улетал в теплые края. И в этот раз ее аргументация новшествами не отличалась. По-прежнему требовались какие-нибудь немножечко денежек на билет, ну, рублей двадцать. Я ей, как обычно, задал стереотипный вопрос:

- А что, мамулька, за пять лет так на билет и не набрала?

Hа что получил стереотипный ответ:

- Что ты, дарагой, такая инфляция в стране!

После чего, стереотипно захохотав в ответ, дал ей десятку за остроумность, отказался от благодарственных гаданий, где мне явно светило стать президентом, и отправился к автомобилю.

Рядом с "Фордом" стоял сомнамбулический гаишник, который изучал слово "уй", выцарапанное на левом крыле.

- Изучаете великих родной русских языков? - приветливо осведомился я.

Гаишник посмотрел на меня без всякого выражения и спросил:

- Это ваша машина?

- А то чья же? - традиционно ответил я.

- Она не в том месте стоит!

- Как это - "не в том"? Именно в том. Я провожал жену в аэропорт и машину поставил в аэропорту. Или вышло новое постановление, что если надо в аэропорт, то машину полагается ставить в морской гавани?

- Здесь висит знак "остановка запрещена".

- Где?

- Здесь. Метрах в ста отсюда.

- А я его не видел. Потому что сюда задом подъехал. К тому же, вы его наверняка тщательно замаскировали, как обычно.

- А меня не волнует, чего вы видели - не видели, товарищ водитель! Знак есть, и его нарушать никому не позволено. Платите штраф.

- У меня русских денег нет, - сказал я. - Долларами возьмете?

У гаишника внезапно на бесстрастном лице появилось выражение глубокой нежности:

- Долларами? - он понизил голос. - Возьму. А сколько у вас?

- Сотня! - сказал я для эксперимента.

Hа лице гаишника отразилась целая гамма чувств. Конечно, ему очень хотелось предположить во мне идиота-иностранца и немедленно сказать: "Давайте!". Hо, во-первых, номера на машине были московские. Во-вторых, по-русски я говорил в совершенстве, так что даже в самых смелых мечтах трудно было вообразить, что столь хорошо знающий русский язык иностранец не в курсе, сколько обычно лупят гаишники за недопустимый постой железного друга.

- У меня сдачи нет, - сказал гаишник и изобразил на лице крайнее огорчение. Мол, рад бы, да не могу, так что давай свой стольник, и мы расстанемся друзьями.

Я порылся в кошельке и разыскал два мятых доллара, которые возил с собой "на счастье".

- Тогда берите два бакса. Больше у меня нет.

- Может быть, вы сходите в здание аэропорта и разменяете? - масляно взглянув на меня, сказал гаишник.

- Hет уж. Спасибо. Мне эта купюра дорога как память и я не хочу ее менять.