Проблема наблюдателя (СИ)

Может, ей просто не хватало перчинки в жизни? Нелюбимая бухгалтерия, которой пришлось заниматься для жизни. И жизни этой намного больше, чем души. При таких-то волшебно ясных глазах, губах, рожденных больше для ночного звездного неба, чем для унылых бухгалтерских лобзаний телефонной трубки...

- Да, - сказал Вячелав. - Это у вас сдвинулась точка сборки. Очень похоже, что вы вышли в астрал. Наука, разумеется, этого не признает, потому что консервативна по природе. В восемнадцатом веке, например, Французская Академия Наук заявила про метеориты, что камни с неба падать не могут. Потому что такого не может быть. Ученые никогда не принимали неудобную для себя информацию. Мафия...

Антон заворочался, двинул подушку, потом не выдержал и встрял в разговор.

- Не нужно слушать всякие глупости. Это обычное переходное состояние между сном и бодрствованием. Его еще называют осознанным сновидением. Ничего необычного, только очень ярко, очень волнующе и очень запоминающе.

- Удивительно, - пожал плечами пухлый Вячеслав, - как люди могут рассуждать о том, о чем не имеют ни малейшего понятия?!

Он фыркнул, брезгливо сжал губы и посмотрел на проводницу, мол, чего с болтуна возьмешь.

- Уж об этом знаю, - бросил Антон и замолчал.

И Жека об этом знала. И муж ее первый знал. Нет-нет, никаких бредней про хакеров сновидений, отважно исследующих другие миры и борящиеся за... за... всеобщее счастье? Мир во всем мире? Прогресс? В самом деле, за что они боролись, безвестные болтуны и провокаторы, писавшие в Интернете про сны и досыпания.

Все было просто и прозаично. Лаборатория, вовсе не белая, а серая, замызганная, с неровными колерами стен и требующая побелки. Постоянно мерцающая и цикающая лампа дневного света, вторая от окна. Куча приборов, липучки, которые нужно было прикреплять к голове. И минуты, когда все ждут, когда ты заснешь, и ты сам ждешь, а сон не идет. Прячется где-то, а вместо него лезут всякие глупые мысли: ну зачем Жека вышла замуж именно за этого в белом халате, язвительного и бестактного, вместо того, чтобы выйти замуж за него, Антона.

На волне энтузиазма они пробовали даже увидеться во сне. И возможно, виделись. В странном помещении у белого маяка на краю обрыва, под которым до самого горизонта волновалось серо-зеленое море. Но потом азарт схлынул, увязнув в бесчисленных журналах, фазах сна, ритмах и биениях линий мозговой активности.

Муж Жеки благополучно подошел к диссертации. И защитился бы...

- Ладно, - сказала проводница. - Пора и честь знать. Встала и ушла.

Она поднялась, прибрала привычным ловким движением пустую чашу с чаем, звякнула ложкой и пошла из купе прочь.

Вячеслав, нахмурив брови, демонстративно медитировал на окно. Челночница исследовала те самые тайны двадцатого века, расстелив газету на столе. Раздел объявлений потомственных гадалок и магов в десятом поколении.

За окном клубился вечер, прятал тени, заигрывал со слабым светом включенных кое-где фонарей и томительной вечерней железнодорожной грустью.

Кажется, Антон задремал, потому что в коридоре вдруг образовался свет, стало тихо и пусто. Вячеслав, закрывшись до подбородка простыней, обнаруживал склонность к храпу, но еще не храпел, а только тихонько посвистывал.

Антон выбрался в туалет, затем постоял немного у холодного окна в коридоре и с твердым намерениям спать вернулся в купе.

Челоночница по-прежнему ела глазами газетный текст. Но едва Антон собрался взметнуться наверх, сказала негромко, не поворачивая головы:

- Давно она погибла?

Антон едва не осел.

- То есть? - спросил он, чувствуя замирание в мыслях.

Челночница неторопливо отложила газету, кивком указала сесть рядом - Антон после заминки сел, - и глядя в глаза, тихо сказала:

- У тебя во взгляде все написано. Тоскуешь сильно.

Антон молчал.

- Скажи, почему помог с сумкой, а потом место уступил. Просто вежливость или что-то еще?

- Ничего у меня не написано!

- Я вижу, - просто сказала тетка. - У меня дар. От деда.

И прибавила почти шепотом:

- Большой души была сволочь. Ну так что?

Антон всматривался в ее лицо, глаза, пытаясь сообразить, что ответить и что за человек сидит перед ним. А потом, когда ничего не сообразилось и не понялось, сказал:

- Если честно, не знаю. Возможно, сострадание. Обычное человеческое сострадание и желание помочь.

- Сострадание? Сделать другому лучше, чем себе. Может быть, может быть. А с Ней что, автомобильная катастрофа?

И это она знала. Автомобильная. Сиденье рядом с водителем. И грузовик, раcплющивший в блин правую сторону - водитель остался цел. Роковое совпадение. Или судьба...

Возможно, если бы тогда четыре года назад он плюнул на дела, на намечавшуюся командировку в Испанию - на целых счастливых полгода, и приехал к Жеке, ничего ужасного не случилось бы неделю назад.

- Что ты говорил про осознанные сновидения? Имел опыт?

- Да, - кивнул Антон.

- Но судя по твоей реплике к бойцам астрального фронта не относишься. Выходы из тела не осваиваешь, точки сборки не сдвигаешь, и Кастанеду не боготворишь.

- Глупости это все, - отмахнулся Антон. - Игры сознания. Всё поверятся окружающим миром. А в нем бесы толпами не шастают, духи, слоны и пряники не материализуются, а все необычное происходит с одной девочкой.

- С кем-кем? - удивилась женщина.

Антон усмехнулся.

- С одной девочкой. Что, у вас в детстве не было этих историй? Про черную комнату, кошку, тетеньку - во всех была "одна девочка". Без имени, места, школы или хотя бы города. Просто "одна девочка". Бедное дитя, которому доставались все шишки.

Так вот, во всех нынешних историях, которыми забиты книги о чудесах, главный персонаж - та самая безликая, безответная и несуществующая "одна девочка". Жека, как ни странно, особенно любила ее поминать...

Антон осекся, подумав, что зря начал про Жеку.

Хотя при всей своей тяге к подобным историям "одну девочку" она приняла сразу и без возражений. И когда кто-то вставлял эту фразу, они все смеялись - как заговорщики, объединенные одной тайной. Паролем, соединившим вдруг незримой горячей связью незнакомых людей. Чем-то таким тайным и вековечным, не менее сильным, чем родственные связи. Что удивительно, непонятно и до неприличия приятно.

Женщина удрученно вздохнула и покачала головой.

- У меня детство было не такое, как у всех. Так что с осознанными сновидениями?

- Долгая история. Было несколько человек, которые интересовались ими. Имелась кое-какая аппаратура для анализа мозговой деятельности. И еще - невероятный азарт. Да, нам казалось, что мы все зафиксируем, наберем базу, найдем закономерности и опрокинем всех мистиков и духовных искателей. Объясним религии, до чего она наивна, и подвинем науку: "Эй, наука, подвинься и смотри, как нужно делать!"

- Подвинули? - спросила женщина, щуря глаза. Непонятно, пряча улыбку или сдерживая ехидство.

- Даже пробовали встретиться в сновидении. Возникла рабочая гипотеза, что в таком состоянии мозг может каким-нибудь образом обмениваться информацией, скажем, открываются дополнительные каналы связи. Поскольку в фазе быстрого сна мозг не теряет способности воспринимать информацию...

Зачем я ей это рассказываю, подумалось Антону. Странный разговор. Сидит какая-то тетка и ты вдруг начинаешь изливать ей душу. Рассказывать о тета-ритмах, фазах сна. А она сидит, понимающе хлопает глазами и изредка вставляет фразы: "Да. Верно. Мир такой сложный". А потом начнет говорить тебе о процентах, о том, что маржа упала и нужно поднимать товарооборот, и во что лучше упаковывать большие тюки...

Бред, полный бред.

- Для чего вы все это спрашиваете? - произнес Антон и посмотрел прямо и твердо ей в глаза.

Женщина выдержала взгляд, не отвела. Провела рукой по колену, разглаживая что-то неcуществующее, посмотрела на сопевшего Славика.