Илья Кормильцев - Взлёт и падение СвЕнцового дирижабля

По воспоминаниям современников этот замкнутый, слегка аутичный юноша, который, когда было нужно, совершал чудеса - например, не умея играть по нотам (вечная беда всех самоучек), овладевал этим делом в две недели - и был к тому же покладист, покорно следуя всем капризам продюсеров (это ты играешь... это не играешь... здесь рыбу заворачивали), производил впечатление живого компьютера (неживых тогда еще не было), навечно прикованного проводами к микшерскому пульту!

Однако в тихом омуте черти водятся. В хрупком теле жили большие амбиции, и в 1966 году Пэйдж, вконец измотанный студийной работой, делает решительный шаг. Он возвращается на сцену, заняв пустующее место гитариста в имевшей к тому времени уже трехлетний стаж и ряд чартовых успехов группе YARDBIRDS. Занимая его после - ну кого бы вы думали? - конечно, Эрика Клэптона, он успел по дороге посплетничать и предложить вместо себя - ну кого бы вы думали? - конечно, Джеффа Бека. THE YARDBIRDS имели все родимые пятна и недостатки группы сред-него эшелона. Они, в общем, умели играть, но не знали, что хотят играть. Клэптон тянул в блюз, вокалист Кит Ральф - в рок, остальные - еще куда-то. В результате кокетства Джимми Пэйджа предложение приняли оба гитариста - но место было только для одного. Поэтому Бек поехал на европейские гастроли и даже успел записать пару синглов, пока в группе не освободилась еще одна вакансия - в результате ухода бас-гитариста Сэмвела-Смита. Правда, Пэйдж басистом не был. Пришлось им стать.

В это же время в группе появляется новый менеджер - им становится Питер Грант, будущий "пятый Led Zeppelin", о котором разговор впереди.

Не известно, сколько бы еще продолжалась интрижка Пэйджа с четырехструнным инструментом и чем бы еще она окончилась, если бы не хрупкое здоровье Джеффа Бека. На сцене в Сан-Франциско Джефф рухнул в очередной свой обморок, и Пэйдж подменил его, передвинув ритм-гитариста Криса Дрежа на бас. Когда Бек очнулся, было уже поздно: группа не отпускала Пэйджа с нового рабочего места - отныне играли с двумя соло-гитаристами.

Это небольшое происшествие имело далеко идущее последствие для музыки: прежде соло-гитара рас-сматривалась как солирующий инструмент в том же смысле, что и саксофон - разве что многоголосый. Она выдвигалась на передний план в промежутках между куплетами, а потом освобождала место вокалисту. Игра в две соло-гитары содержит в себе, что называется, противоречие в терминах - соло, как известно, в переводе с итальянского означает "в одиночку". Немедленно начался поиск способов аккомпанировать на солирующем инструменте с заимствованиями приемов из джаза, инструментального блюза. Все это привело к рождению той гитарной арматуры, без которой немыслимы ни зрелые CREAM, ни Хендрикс, ни весь последующий хард-н-хэви.

Не все на этом пути было гладко: стабильный, работящий Пэйдж и порывистый Бек не могли не столкнуться лбами. К тому же гитарная коррида на сцене по вполне понятным причинам огорчала вокалиста Кита Ральфа.

Туры - британские и американские - следовали беспрерывно. В один вечер гитарный дуэт YARDBIRDS звучал блестяще, в другой - хуже некуда. Бек психовал, пинал колонки, иногда - и Пэйджа тоже. Пэйдж сохранял невозмутимость робота. Терпение Бека лопнуло первым - он покинул группу летом 1967 года с шумным хлопанием дверей и при живом интересе скандальной музыкальной прессы. Разрыв сопровождался неприятными разборками между Джеффом и Джимми по поводу того, кто какую песню написал. При этом добрые отношения между двумя королями гитары были испорчены лет на двадцать. Освободившись от Бека, YARDBIRDS снова рванули чесать по городам и деревням Соединенных Штатов, но было ясно, что трещина пошла дальше.

На пике американского успеха пионеров тяжелой гитарной музыки они умудрились записать на ред-кость дрянной альбом Little Games. Такие альбомы прежде всего свидетельствуют о том, что у группы нет материала, на котором сходились бы симпатии всех ее участников с правом голоса. Так оно и было.

В июле 1968 года Джимми Патрик Пэйдж в третий раз в своей жизни очутился на распутье. Под ногами хрустели обломки YARDBIRDS, в кармане лежал контракт, благодаря которому он унаследовал право на имя YARDBIRDS (свидетельство особых симпатий Питера Гранта к гитаристу), но над головой - что было важнее всего - сияла аура юного гитарного гения.

Роберт Плант - Лев, Лето, Юг, Огонь (если не Пожар).

Роберт Энтони Плант родился 20 августа 1948 года на границе Англии и Уэльса в маленьком местечке Киддерминстер, графство Вустершир - в краях, воспетых замечательным английским юмористом Вудхаузом.

Валлийцы по английским понятиям - народ, любящий песни, свиное сало, работу в шахтах, очень эмоциональный, но слегка ограниченный (любой великоросс да проведет известную параллель). Валлийская кровь в жилах Роберта предопределила его последующий интерес ко всему кельтскому и романтическому. И не удивительно: рос он в краях, где только копни землю - и найдешь следы попойки, учиненной тысячу лет назад рыцарями Круглого Стола.

До 13 лет мальчик, сами понимаете, не проявлял интереса к музыке и девочкам - одного без другого. очевидно, не бывает. Но в 13 лет уровень тестостерона в крови скачкообразно повысился и Роберт начал петь блюз и бегать за веснушчатыми английскими лолитами. Кроме того львёнок стал отращивать гриву - ту самую, которая, расцвеченная лучами прожекторов (или заходящего солнца) и эффектно размётанная, занимает доминирующее положение на любом концертном фото "Дирижаблей". Родители Роберта, предчувствуя в мальчике будущую звезду рок-н-ролла, оказались мудрее родителей Пэйджа и постарались обеспечить ему достойную биографию - они возненавидели "черномазую музыку" всеми фибрами души.

Однако Плант тоже не сдавался: он успешно провалил школьные экзамены и стал петь по клубам с местными блюз-бандами (вкус к этому делу - игре с малоизвестными, но классными музыкантами -он сохранил и тогда, когда стал знаменитым).

После недолгих препирательств с родителями он окончательно отказался от увлекательной и разви-вающей воображение профессии младшего бухгалтера в строительной фирме отца и стал гастролировать с группой GROWLING KING SNAKES. Ему было шестнадцать, но в клубах ему уже наливали: пел он хорошо, И всячески развивал природный талант, учась на записях таких блюзовых легенд, как Сонни Бой Вильямсон, Тони Маккеллон и Роберт Джонсон. Плюс слушал концерты восходящей звезды тогдашней бирмингемской сцены Стиви Уинвуда.

Наконец наступило время создать и свою собственную группу - BAND OF JOY. Впрочем, дела у "Банды Радости" обстояли не так уж радостно. Состав постоянно менялся, менеджеры тоже, неизменным оставался только низкий материальный уровень жизни. Вспоминая позже о тех годах, Плант скажет достаточно банальную, но убедительную для всякого музыканта фразу: "Десять минут на сцене равны ста годам жизни вне ее. За это можно и умереть в канаве".

Но до такой крайности дойти не пришлось. Третий состав BAND OF JOY оказался, наконец, жизнеспособным. В нем впервые объявился и, наверное, единственный в мире ударник, ставший легендой, не успев еще сыграть ни в одной группе - Джон Бонэм. Но о нем - в свое время.

В тот же период вкусы Планта резко повернули в другую сторону - он стал внимательно прислушиваться к тому, что происходило на Западном Побережье Америки - к первым росткам психоделической культуры. Этот интерес немедленно отразился на внешнем облике BAND OF JOY. "Мы раскрашивали лица гримом, наш толстый басист в бархатном кафтане прыгал со сцены в зал с инструментом в руках. Публика перепугалась до смерти", - вспоминает Плант.

Но дела шли ни шатко ни валко. Основательный Бонэм сбежал за деньгами в аккомпанирующий состав к поп-певцу Тиму Роузу. Плант же со всем своим львиным темпераментом влюбился в юную особу по имени Морин, которая стала его спутницей и женой на долгие годы. Молодому отцу семейства (18 лет!) пришлось прирабатывать асфальтировщиком, улучшая сеть британских шоссейных дорог. Три сингла BAND OF JOY не произвели особого шума, концертов становилось все меньше и меньше.