Тонкая грань(СИ)

Очередное загадочное "Хммм" от капитана Пятого Отряда Ёсино без проблем расценила, как согласие. Мельком посмотрев на свой Ключ - стальной коготь на среднем пальце левой руки, - баунто снова усмехнулась. Давненько ей не доводилось вызывать свою Куклу. Проведя когтем по такому же стальному браслету, что сковывал запястье правой руки, словно желая высечь искру, Сома негромко произнесла:

- Появись, Гёте.

Вместо искры, от места соприкосновения когтя и браслета появилось жаркое пламя, хлынув мощной волной во все стороны, но не причиняя ни малейшего вреда ни идущему впереди Айзену, ни, разумеется, самой Ёсино. Впрочем, огонь очень быстро стал упорядоченным, концентрируясь в одной точке, а секунду спустя и вовсе развеялся, явив миру настоящего огненного элементаля. Существо, очертаниями похожее на человека, угольно-черного цвета, все тело которого покрывали алые трещины пламени. Кисти и ступни весьма мускулистых рук и ног тоже утопали в огне.

- Ёсино, какие будут приказания? - обратился элементаль к хозяйке, паря в нескольких метрах над землей.

- Уничтожить здесь все, - емко сказала Сома. - И убить всех, чья реацу отличается от шинигами.

- Есть! - гулким голосом отозвался тот, взмывая ввысь и практически сразу же обрушивая град огненных шаров куда-то в сторону площади.

Те, при попадании, взрывались с немыслимой мощью, превращая район за районом в филиал преисподней. Ужасный грохот, сопровождаемый ревом пламени, стали единственными звуками, различимыми в воздухе, но и Айзен, и Сома лишь улыбались.

- Я смотрю ты по-прежнему в форме, - заметил капитан, одобрительно покосившись на летающего то туда, то сюда и щедро сыплющего во все стороны огненными шарами Гёте.

- Неужели ты думал, что я позволю себе расслабиться, Соскэ? - прищурилась женщина, сверля взглядом его спину. - Особенно, если учесть мою компанию, - последнее слово она произнесла уже с неприкрытым ехидством.

- Если это был вызов, то твоя компания его принимает, Ёсино, - усмехнувшись, парировал Айзен. - Только не хнычь потом. Тебе ведь не надо напоминать, чем все кончилось в прошлый раз?

- Можно подумать, ты не придумаешь, как утешить слабую плачущую женщину, - как бы между прочим заметила баунто.

Так, слово за слово, они добрались до широкого кратера, оставшегося на месте церкви. Внизу не было видно никакого входа, только одни сплошные завалы, но это ни капли их не смущало. Пока Сома, присев у края пропасти, задумчиво растирала между пальцами странное светящееся зеленое вещество, которым в некоторых местах были покрыты стены котлована, Айзен вытащил откуда-то из рукава хаори два карманных самописца, использующихся в Кидо. Стоило подбросить их вверх, как небольшие белые пятиугольники с черной точкой в центре словно ожили и вмиг нанесли на руку капитана зигзагообразный узор. Прямо в воздухе в нескольких сантиметрах от его вытянутой руки появилась квадратная черно-белая рамка, издающая странный треск, словно испорченный радиоприемник.

- Бакудо ?77. Тентейкура, - ровным голосом произнес он, чувствуя, как устанавливается мысленная связь со всеми лейтенантами и офицерами его Отряда, пришедшими сюда ранее. И сейчас все, что бы он ни сказал, они будут слышать так, как если бы находились рядом. - По приказу Совета Сорока Шести это место и все его обитатели подлежат ликвидации. Поэтому всем, кто находится на территории поселка или в подземных помещениях, приказываю немедленно покинуть пределы селения.

Повторять дважды не было никакой необходимости, поэтому, отменив Бакудо, капитан первым ступил в кажущуюся бездонной пропасть. Ёсино, покачав головой, поднялась на ноги и устремилась следом. Гёте прекрасно справится и без ее присутствия.

- Не может быть...

Изуру повторял эти слова снова и снова, словно какое-то заклинание, надеясь, что одной лишь его веры хватит, чтобы изменить реальность. Но ее, разумеется, не хватало, потому что отеческая улыбка на губах и слегка прищуренные голубые глаза были такими знакомыми, что Кире начало казаться, что он медленно, капля по капле, сходит с ума, погружаясь в пучину безумия. Предательски дрогнули руки, сжимающие рукоять Вабиске с такой силой, что вот-вот грозилась лопнуть кожа на ладонях.

Лежащая в шаге за его спиной Накамура, зажав рану на груди, кое-как поднялась на ноги. От боли и накатившей слабости мир поплыл перед глазами, а голос Камиюмэ, раздавшийся в ее голове, уже в который раз начал свои бесконечные упреки насчет ее безрассудства. Но Йоко сердцем чувствовала, что поступает правильно. Что сейчас она во что бы то ни стало должна быть рядом с ним, стоя бок о бок.

Внезапное появление девушки по правую руку от него вырвало Изуру из этого неверящего ступора, в котором пребывал последние... Черт, он даже не мог сказать, сколько времени стоял вот так столбом, открытый для любых ударов и атак! Чувство времени отшибло начисто, и все эмоции были вытеснены нахлынувшими воспоминаниями и дурацкими несбыточными надеждами.

Вспоминалось детство, в меру радостное и беззаботное, насколько вообще может быть таковым детство ребенка шинигами. Несмотря на то, что родители никогда не уделяли ему много времени, с головой погруженные в работу, Изуру все равно их любил и уважал. Хоть и практически никогда не демонстрировал этих чувств открыто. Никогда не было такого, чтобы он радостно бросался на шею вернувшейся со службы матери... И когда родителей вдруг не стало, он не чувствовал себя безмерно одиноким. Весть о их внезапной смерти Изуру воспринял на удивление спокойно. Не было неверящих возгласов и изумленных взглядов. Словно парень был давно готов к чему-то подобному. Вселенская тоска не навалилась на него ни на следующий день после известия, ни через месяц, ни через год. Лишь случались порой легкие уколы в области сердца, когда до ушей долетали упоминания о его потере. Но вскоре прекратились и они, а Изуру все равно регулярно приходил к монументу в парке, на котором были высечены их имена.

А потом появились друзья, привнеся в его картину мира новые краски и эмоции. И Кира окончательно отпустил родителей с миром. До этого самого момента. Он совершенно не был готов к подобной встрече. И Изуру даже не смог бы с уверенностью сказать, что его больше потрясло: что Наоки посмел дразнить его подобным образом, давя на чувства, или то, что родители, которые, как он думал, отдали свою жизнь на благо Общества душ, на самом деле превратились в кровожадных чудовищ, подвластных чужой воле.

Рука Йоко, опустившаяся на его плечо, подействовала на парня как нельзя более отрезвляюще. Посмотрев на девушку, он невольно вздрогнул. Накамура была бледной, как смерть, и еле-еле стояла на ногах, грузно оперевшись на свой занпакто, вонзенный в пол. Капли пота, катящиеся по ее лицу, красноречиво говорили о невероятной слабости, которую она чудом превозмогала. Но Изуру был ей благодарен. Если бы не ее вмешательство, он бы наверняка по-прежнему стоял и с открытым ртом пялился на палача. Разумеется, следовало немедленно упрекнуть ее за то, что она настроена помогать ему в ущерб своему здоровью, и немедленно уложить обратно на пол. И вколоть чего-нибудь парализующего из арсенала Ханатаро, чтобы она даже при большом желании не смогла подняться. Однако Кира не стал делать ни того, ни другого, понимая, что на ее месте тоже ни за что бы не отступил за ее спину, оставаясь лишь наблюдателем. Каким бы ни было в тот момент его состояние.