Соло На Два Голоса (СИ)

Так вот... Мой личный тест на совместимость близких очень прост. Называется "мне надо поплакать". Иногда на меня находит, особенно после просмотра каких-нибудь душещипательных киношек. Про животных, не дай бог. Или страшных фильмов, к примеру, про войну, про нацизм, про сталинизм и то время. Как ударит под дых кадрами боли и страданий, согнёшься пополам, и польётся из глаз и из носа, как у царевны Несмеяны. Иногда даже с подвыванием выходит, когда уж очень, очень больно: например, кино снято безжалостно и натуралистично. Да ещё музыка положена какая-нибудь а-ля Нино Рота. У близких или тех, кого мы таковыми считаем по ошибке, бывают три реакции, из которых правильная только одна. Одна реакция, подлая и много чего рассказывающая про отношения в этом доме: нет реакции. Ты рыдаешь, а тот самый "близкий" просто не реагирует никак, вот совсем, лишь слегка голову повернёт и плечиком дёрнет: мол, смотреть мешаешь. Лично мне одного раза хватает, чтобы понять: с этим человеком мы не только не близки, но даже плохо знакомы. И почему я так обижаюсь на подобное? Да по той простой причине, что адски не люблю чувствовать себя униженной и оскорблённой, а в ситуации, когда ты рыдаешь, а на тебя дёргают плечиком, ощущаешь себя какой-то нищенкой, сидящей на тротуаре с табличкой на груди "очень хочется кушать", и ещё громко рыдаешь для усиления эффекта трагедии. Тех, кто меня унижает, я ещё прощать не научилась. Не доросла до высоты понимания. Кстати, ситуация с дёрганьем плечиком - это история про моего первого мужа, Денискиного папу. Сейчас сделаю себе узелочек-пометочку, что нужно будет вернуться к первому мужу... А то ведь сейчас унесёт меня на волнах моей памяти так далеко, что потом и не вспомню. (Узелок: реакция номер один и первый муж).

Реакция вторая, особенно мерзкая, на мой вкус. Дикое раздражение, порой смешанное с брезгливостью и отвращением.

- Чего ревёшь? Совсем сдурела? Да прекрати выть, идиотка!

Может, кто-то углядит в этом большую любовь, в которой меня так страстно и регулярно уверял мой последний муж (не забыть и про него потрындеть!), но я не оценила. Вернее, оценила иначе. Именно после подобных, похожих ситуаций, случавшихся у меня с этим мужчиной, моё отношение к нему начинало ощутимо и неуклонно меняться: от вроде как любви, принятия и нежности, несмотря на все его закидоны, к недоверию, последовательно приводившему к отвращению. Шаг за шагом, но приводившему. Как раз именно под влиянием этого я всё заметила и всё поняла про него. Всё. До донышка. Что ж, в каком-то смысле, да здравствуют честные реакции: они помогают нам разглядеть партнёра под моим любимым аппаратом: рентгеном.

И реакция третья. Денискина.

...Мама расплакалась, мама сидит перед телевизором, скрючившись, теребит ворот своей кофты и горестно покачивается. Её физиономия мокрая и скукоженная, глаз не видно уже совсем, подбородок дрожит. Дениска подходит к маме, крепко-крепко её обнимает, утыкается носом в плечо и говорит:

- Бедная моя мамочка, как я тебя понимаю! Так жалко, так жалко! Не плачь, мамочка, мне тебя ещё больше жалко, чем тех, в кино! Ма-а-а-а-ма, ты такая добрая, хорошая у меня, как я тебя люблю! Не плачь, пожалуйста!

Ну, примерно так... Могут быть и другие варианты слов и объятий. Но главное здесь - само отношение. Оно, вот такое, единственно правильное, единственно возможное, если мы говорим о любви. Всё остальное - ложь, лицемерие и жестокость.

Поела, выпила кофе... сбросила посуду в посудомойку. Посуду - умора! Одна чашка, ложечка и вилка. На полную загрузку моя машинка заполняется не менее чем дня за три-четыре. Удобно. Выгодно.

Пойду вернусь в подушки - ещё попишу. Есть пока запал...

КАК СВЯЗАТЬСЯ С МОИСЕЕМ

- Ох, совершенно нечего смотреть, поганое кино показывают в полётах, - донеслось до меня тихое ворчание соседки. Видимо, она собралась посмотреть развлекательную программу, но репертуар фильмов не устроил. Фильмы, кино... Моя страсть и моё спасение в детстве и отрочестве.

С детства я смотрела всё, что шло в московских кинотеатрах, навалом, без разбора, лишь бы смотреть кино. Разумеется, увидела кучу фильмов совершенно мусорных, бездарных, дурных - и наших, и зарубежных. Зарубежных бездарных было поменьше - всё-таки тогда, при совке киноимпорт тщательно отбирали не самые глупые и вполне образованные люди. Несмотря на клыкастую параноидальную цензуру и рогатки совка, всё-таки откровенную халтуру, даже идеологически "правильную", нам редко подсовывали. Порой проскакивало нечто плохонькое, но всё же чаще зарубежка была качественная.

Годам к четырнадцати я научилась грамотно выбирать фильмы, на которые стоит идти. На нашенские шла или, напротив, игнорировала, узнавая, кто режиссёр, кто сценарист и кто играет. А на зарубежные - изучив синопсис с помощью журнала "Искусство кино", передачи "Кинопанорама" или расспросив тех, кто фильм видел. Таким образом, ловко избегала траты времени на откровенно бездарное действо. А потом у меня появилась Ларка... Которая заменила мне всё. Даже кино. Стала ближе всех и всего.

Ещё вчера Ларка, сидя, прыгала на моих чемоданах, помогая их застегнуть.

- Ну, ты мать даёшь всё-таки, - кряхтела и ворчала она, красная от натуги. - Вроде, никогда не была шмоточницей, откуда у тебя столько барахла?

- А чёрт его знает, - вытирала я пот со лба. - Как-то всё жалко оставлять и выбрасывать, вот и тащу. Хотя вряд ли мне там понадобятся шерстяные свитера и кофты в таком количестве... Лар, почему ты ничего не хочешь взять себе, а?

- Не-не, даже не начинай снова! - замотала головой подруга. - Я у тебя ничего не возьму! Ты мне и так сердце рвёшь своим отъездом, а я ещё твои вещи буду носить? - в её голосе вдруг явственно послышались слезливые нотки. Ларка заплачет? Тогда небо точно рухнет на Землю! - И вообще... у нас с тобой... размеры разные... - она вскочила, метнулась к окну, распахнула створку и вытащила сигарету из пачки, валявшейся на подоконнике. Ларка стояла ко мне спиной, демонстрируя ладную фигурку. Конечно, она намного стройней меня, но кофты и свитера - а они у меня хорошие! - вполне сгодились бы, сидели бы чуть мешковато, сейчас это модно, а они толстые, тёплые...

- Заткнись! - рявкнула подруга. Оказывается, про одежду я говорила вслух... Я подошла к Ларке и сбоку увидела, что лицо её некрасиво скривилось. Так бывает, когда люди изо всех сил сдерживают слёзы.

- Лар, ты что? Ты же сама поддерживала меня, ты же... И вообще - разве мы вот прям расстаёмся?

- А что же мы по-твоему делаем? - зло осведомилась подруга. - Или в следующие выходные ты заедешь ко мне попить чаю?

- А мы разве так часто ездили друг к другу пить чай? - грустно и с удивлением заметила я. - Лар, мы ж месяцами не виделись... Все занятые такие...

- Да, но я всегда знала, что ты где-то в доступе. Или что возьму трубку и наберу твой номер...

- Так возьмёшь и наберёшь! - воскликнула я, не понимая, что творится с моей разумной Ларкой, что на неё нашло, почему такая трагедия? - Лара, Интернет есть, скайп, Лара, ска-а-айп! - я широко разевала рот, произнося заветное слово, прямо как в рекламе услуги, и пучила глаза, чтобы быть и посмешнее, и поубедительнее. - Мы будем и общаться, и видеть друг друга, не сходи с ума. А потом ты приедешь ко мне в гости, и мы будем ходить к морю, и... Ларка не дала закончить, внезапно порывисто обняла меня за шею, всхлипнула и разрыдалась. Меня как молнией ударило: сильная и лихая Лариса рыдала у меня на плече впервые в жизни. Выпавшая из её пальцев сигарета разбилась о подоконник. Именно разбилась: бумага порвалась, весь пепел высыпался, а горевший табак почему-то сразу же потух. Ни капельки не тлел даже. Я с большим удивлением наблюдала за этим странным явлением.

С Ларкой мы познакомились во дворе, она жила в соседнем доме, но почему-то до четырнадцати лет мы не встречались. Хотя, возможно, виделись, но не обращали друг на друга внимания. Я, потому что всегда была слишком погружена в себя и свои мысли-страхи, а Лариска... А что на меня было обращать внимание-то? Незаметная, никакая пучеглазая девчонка, ничем не примечательная, не яркая, не шумная, не главная среди других детей, одним словом - серятина. Но однажды мы случайно сбились с двух дворов в одну компанию - играть в вышибалы. Была весна, всем было по тринадцать-четырнадцать лет, все были поэтому немножко сумасшедшие, пьяные апрельским воздухом и гормональными пузырьками в крови, с сияющими юными глазами, улыбками до ушей и ожиданием скорого непременного большого сюрприза, естественно, в виде прекрасного юноши, влюблённого по уши. Нам хотелось быть заметными, громкими, яркими, чтобы весь мир на нас смотрел. В большой команде даже я становилась смелее, решительнее и позволяла себе куда больше: могла вместе со всеми громко петь наши любимые дворовые песни, не боялась хохотать в полный голос и даже запрокинув голову, двигалась смелее, решительнее, быстрее. Хотя вообще-то я - мямля. Кстати, тема "я и команда", "я и толпа" - очень важная и невесёлая в моей жизни. Поэтому я часто обращаюсь в своих размышлениях и воспоминаниях именно к мыслям о моём месте среди людей...