Я знал его (СИ)

- Вы за это на них не в обиде?

- В то время нет. Тогда я не знал ничего лучше. Я думал, что они пытались быть милы ко мне. Я был слегка наивен.

- Синдзи-сан, сколько вы знали о Евангелионах?

- Только достаточное для боёв. Пилоты были в самом низу пищевой цепи. Чем меньше мы знали, тем было лучше. Всё же мы были детьми.

- Сколько вы знаете о Евангелионах сейчас?

- Примерно столько же, сколько и вы, полагаю, - увидев её изумлённое лицо, он продолжил: - не хочу показаться грубым, но вы ведь военная, верно? Уверен, что вы о них немного знаете. Не думаю, что они бы отправили вас ко мне, если бы вы не знали.

Мана моргнула. Отчёты указывали на его интеллект, но о сообразительности явно умалчивали. Каким же, чёрт возьми, образом он так хорошо держался, когда остальные находились в тисках депрессии и безумия?

- Буду откровенна, - сказала она. - Вы расскажете о своём отце?

- Он не вернётся, - сказал Синдзи.

- Что? Почему вы так ответили?

- Я... не знаю на самом деле. Просто чувство такое, - Синдзи провёл худыми пальцами по волосам. - В любом случае, не думаю, что ему тут будут рады. Или вы запрёте его в доме, как и нас?

- Я... не знаю, что мы сделаем, если он вернётся. Когда вы видели его в последний раз?

Прежде чем я перекусил его пополам.

- Лично? - он посмотрел мимо неё. - Когда Тодзи ранило. Я попытался противостоять ему, но не получилось. Я... думал, что ненавижу его. Но не так... не так, чтобы я желал ему смерти или что-то такое, - он поджал губы. - Он сказал мне уходить и я ушёл.

- Но... - Мана сглотнула. - Вы вернулись, правильно?

- Конечно. Кадзи-сан сказал мне вернуться. Я никогда не был хорош в спорах с важными людьми, даже когда было ясно, что они лишь используют меня. Я увидел отца ещё раз, когда требовал пустить меня в Еву, - Синдзи нахмурился. - Он мне разрешил, конечно. Я снова дрался и конец был отложен ещё на чуть-чуть.

- Вы, кажется, держите обиду на Кадзи-сана. Вы ненавидите его за то, что он использовал вас?

- Нет. Нет, я никогда не ненавидел него. Думаю... думаю, я хотел быть похожим на него. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько это было глупо. Не думаю, что он был особо приятным человеком. Я не зол на него.

За его словами не было ни убеждённости, ни любых других эмоций. Это продолжало волновать её. Мана подумала о том, чтобы спросить, на кого был зол Синдзи, но не смогла представить ответа, который бы удовлетворил её.

- Итак, - сказала она, - никто никогда не говорил вам об Евангелионах?

- Кто-то сказал мне, - он посмотрел на неё. - Интересно, кто сказал вам.

- Как вы сказали, я военная.

Мана выругалась. Все пути, ведущие к Удару, были заблокированы. Казалось, что он испытывал её, пытался извлечь некую информацию, которую она не могла увидеть.

- Синдзи-сан... - она остановилась. - Синдзи-сан, я благодарна тому... насколько открыты вы со мной...

- Я понял, что бессмысленно бодаться с людьми, опрашивающими меня.

- Но... вам это не нравится, верно?

- Это лучше того, что военные хотели сделать со мной в начале. Они... не были столь понимающими, как сейчас.

- Что бы вы делали, если бы не были... ну...

- Если бы не был тем, кто я сейчас? - Синдзи сделал паузу, чтобы подумать над вопросом. - Думаю, может быть, так оно и лучше. Так, как сейчас. Честно говоря, я никогда не думал о моём будущем. Вот почему мне было наплевать на собственную смерть.

- Но... - Мана быстро улыбнулась. - Конечно, ваша жизнь имеет ценность. То есть, если бы вы не родились...

- То тогда бы моё место занял кто-то другой, - он без сожаления перебил её. - Мою важность сильно переоценивали.

- Сомневаюсь, - искренне сказала она.

Он открыл рот, чтобы ответить, вероятно, чтобы не согласиться с ней, но передумал.

- Почему... почему вы так милы ко мне? - очень мягко сказал он.

- Я думаю, что у вас была очень тяжёлая жизнь, Синдзи-сан. Я бы не стала врать вам. Я здесь для того, чтобы научиться у вас, но я не думаю, что вас надо допрашивать, как преступника.

- Научиться у меня? - спросил он. - И чему же я могу вас научить? Я никого ничему не могу научить.

- Синдзи-сан, вы многому можете меня научить. Я... это правда, что я немного знаю об Евангелионах, и NERV, и ангелах, но это всё основано на отчётах и показаниях свидетелей. Я... хочу знать то, что знаете вы.

Он замолчал, обдумывая её слова.

- Нет, не хотите. Вы не хотите знать того, что знаю я. Не хочу оскорбить вас, но я сомневаюсь, что вы сможете это выдержать, - Синдзи закрыл глаза. - Я не смог.

Мана прикусила губу. Она не могла припомнить в беседе его безумие и попытку самоубийства. Со вскрытых вен разговоры лучше не начинать.

"Неужели это и впрямь так ужасно?" - подумала она. Когда он вновь заговорил, она почувствовала, будто он мог читать мысли.

- Евангелионы были... извращёнными машинами, - сказал Синдзи, - Их никогда не следовало создавать.

- Что? - Мана изумлённо уставилась на него. - Как вы можете говорить такое? Если бы их не создали, то все бы погибли при первой атаке Ангела.

- Они лишь откладывали неизбежное. Задерживали на будущее. Жалкие препятствия на пути прилива, - он закрыл глаза. - Их никогда не следовало создавать.

- Потому что... они были "извращёнными", как вы сказали? - спустя мгновение спросила Мана, сведя брови в попытке понять. - Что они извращали?

- Всё, что их касалось. Почти как проклятие. Это почти заставило меня поверить в божественное вмешательство. Человек играл в Бога и тот разозлился. Вот лучшее объяснение, что я могу дать.

- Технология Бога, - протянула она, в основном для себя, - создание чего-то из ничего.

- Не из ничего. Никогда из ничего.

Мана медленно моргнула. В его голосе точно было что-то скрыто. Что-то сродное с гневом. Сожаление? Она не могла сказать.

- Что вы имеете в виду? - спросила она спокойно.

- У мира есть стоимость. Всё имеет цену. Не бывает такого, как "нечто за ничего". Всё чего-то стоит. Одежда, которую мы носим, воздух, которым мы дышим, минуты, которые мы проживаем. Всё это чего-то стоит, можем ли мы это видеть или нет. Цена всегда есть.

- А цена Евангелионов?..

- Была слишком высокой, чтобы посчитать.

Она заметила тот же оттенок в его голосе и решила следовать за ним. Что угодно, лишь бы добиться дальнейшей реакции.

- Чего они стоили вам? - спросила Мана.

- Мне? Ничего действительно важного. У меня с самого начала ничего особо и не было. Но для всех остальных... это был рак, пожиравший их живьём. Не могу сосчитать, сколько потеряли восприятие реальности, или их гордость, или их надежду, их счастье, их смысл жизни, их жизни...

- Могу показаться холодной, - сказала Мана, - но NERV и все причастные к нему сражались ради всего нашего вида. Их личные жертвы покрывались добром, которое они творили. Человечество задолжало всем вам огромную благодарность.

- Ведь сохранённый для вас мир - такая утопия, - холодно сказал Синдзи.

Она нахмурилась, начиная чувствовать злость на него.

- Или, - сказала она тихо, - вы думаете, что NERV следует наказать? Они не всегда действовали с целью помощи человечеству? Они заслуживают гнева вернувшихся? Они сделали что-то, чтобы заслужить его?

- Мы сделали всё возможное, чтобы заслужить его. Только мы заслуживали возвращения в эту жизнь.

- Можете объяснить? Что такого ужасного вы сотворили?

Взгляд Синдзи ушёл от её лица и направился к его ногам. Он рассматривал их очертания, их формы, их физическое существование. Он проходился по ним снова и снова, словно пытаясь вновь подтвердить их реальность. Он молчал.

- Почему? - спросила его Мана, начиная раздражаться. - Почему вы не скажете всем, что произошло? Мы не дураки и не безответственны. Что бы вы нам ни сказали, это только поможет. Вам не надо бояться.

Удовлетворённая своей ложью, она откинулась на спинку дивана. Наконец, покачав головой, она спросила: