Тонкая грань(СИ)

Но в последнее время даже это неприятие как-то стало забываться, и именно поэтому пламенная речь лейтенанта Шибы, который не только не стал выказывать ей какого бы то ни было почтения, но еще и как следует отчитал за неподобающее поведение, словно выбила из Кучики весь воздух. Слишком сильным оказался контраст с привычным для нее укладом жизни. Когда первый шок прошел, Рукия внезапно осознала, что чувствует себя просто прекрасно. Оказывается, со всей этой аристократичной строгостью и смиренностью она совершенно забыла, что такое настоящая радость жизни. И сейчас вновь почувствовав себя живой, Кучики поняла, как сильно ей этого не хватало.

Уже идя к дому, Рукия мысленно поблагодарила лейтенанта за то, что он буквально парой слов вновь зажег в ее душе искру счастья и радости.

Через пару месяцев службы девушка прониклась к Кайену глубоким уважением, сравнимым с тем, что она испытывала к главе клана Кучики. С Отрядом она так толком и не сблизилась. Злые шепотки за спиной, конечно, со временем прекратились, к Рукии привыкли и относились ровно, но никаким товариществом, что уж говорить о дружбе, там и не пахло. Поэтому большую часть времени девушка проводила именно в обществе лейтенанта Шибы, тем более что он был совсем не против и относился к ней, как к младшей сестре. Они часто тренировались вместе, рассказывали о своей жизни и о прошлом. Оказалось, что Кайен, как и Рукия сейчас, тоже принадлежал к одной из благородных семей. Это-то и удивило девушку больше всего, потому что по сравнению с Бьякуей Шиба вел себя совершенно по-иному, как-то более приземлено и по-свойски. Поэтому Кучики была рада поделиться тем, что у нее накипело за последние месяцы. Причем, не было у нее в душе даже намека на то, что она поступает неправильно, и что все ее рассказы являются, по сути, обыкновенным нытьем. В компании Кайена она вообще не задумывалась о таких вещах. И Рукия рассказала о том, как они вместе с Ренджи жили в Руконгае, как пришли в Сейрейтей, как познакомились с Момо, Йоко и Изуру. Рассказала о годах в Академии, о дружбе. О том, как получила от капитана Кучики это странное предложение, и как в первые дни жалела о том, что его приняла. Простолюдинке, привыкшей к свободе, было очень тяжело адаптироваться к аристократичной жизни, подчиняющейся множеству правил и многовековых традиций. Рукия очень скучала по своим друзьям. Даже сейчас, когда прошло уже очень много времени, она с нетерпением ждала того момента, когда они снова смогут общаться, как раньше.

Кайен слушал ее, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, и, когда девушка закончила, выглядел весьма озадаченным. То, что он даже при большом желании никак не сможет повлиять на ее нынешнее положение, было и так понятно, тем не менее, он обещал сделать все, от него зависящее. Сперва Рукия не поняла, о чем он говорил, но потом Кайен развил такую активную деятельность в отношении нее, что она и думать забыла о каких бы то ни было проблемах. Шиба гонял ее на тренировках, рассказывал бесчисленное множество историй из жизни, как своей, так и Отряда, давал читать интересные книги. В общем, действительно делал все, чтобы у Рукии не оставалось времени на то, чтобы предаваться тяжким мыслям о своей судьбе.

Кучики сама не заметила, как привязалась к Кайену настолько, что, когда он пропадал на заданиях, девушка всерьез тосковала. Впрочем, иногда тоску скрашивал капитан Укитаке, высокий мужчина с длинными белоснежными волосами и добрейшим лицом. За ним еще издревле закрепилась слава самого миролюбивого капитана Готэй 13. Свой Отряд он очень любил и ко всем относился одинаково хорошо. Вот только Кайен ни капли не преувеличивал, когда говорил, что у капитана слабое здоровье. Большую часть времени он проводил у себя, а когда все же показывался на людях, периодически глухо кашлял. Но человеком он был очень интересным, и Рукии нравилось проводить время в его обществе. Капитан очень любил читать, причем не имея в этом отношении каких-то особых предпочтений. Так что мог поддержать практически любую тему разговора, будь то ботаника лесов Южной Америки или психология переходного возраста. И если Кайен был для Рукии вроде старшего брата, то Укитаке, учитывая его многовековой жизненный опыт, вполне мог подойти на роль отца.

Ну и последними, с кем Рукия проводила время, находясь в казармах Отряда, были четвертые офицеры Котэцу Киёнэ и Коцубаки Сентаро. Парочкой они были весьма своеобразной, постоянно цапались по поводу и без поводу. Узнать причину их препирательств было несложно. Оказывается, они в меру своих сил пытались доказать капитану, что каждый из них лучше другого. Шум от их бесконечных споров поднимался невообразимый, но весь Отряд уже успел к этому привыкнуть. К появлению в Отряде Рукии они оба отнеслись спокойно по той простой причине, что, увлекшись своей очередной словесной баталией, просто его не заметили. Да и пообщаться с Кучики им удавалось не слишком часто, но симпатию к себе в глазах Рукии они заслужили очень быстро, и причина была проста. Рукия не терпела фальши. Никакой. Именно поэтому она не могла нормально общаться с другими членами Отряда. Они были вынуждены разговаривать с ней уважительно и словно всеми силами при этом старались убедить ее в обратном. А Киёнэ и Сентаро были не такими. Они не раз упрекали Кучики в том, что она отнимает время у капитана, которое ему полагалось бы тратить на отдых. При этом сам капитан ничего против общества Рукии не имел. Но девушку все равно зацепила та искренность и убежденность в своих словах, которые тогда прозвучали в голосе этих двоих. Так что Кучики невольно, но отвела каждому из них место в своем сердце.

Рукия недовольно фыркнула. Пытаясь проникнуть в свой внутренний мир, она сама не заметила, как ее мысли опять утекли куда-то не туда. И вместо того, чтобы сконцентрироваться на своем занпакто, девушка уже в который раз задумалась о том, что Кайен-доно, как она со временем стала звать лейтенанта Шибу, кажется, крепко увяз в мире живых. Она знала, что в последнее время там наблюдалась повышенная активность Пустых, что и потребовало вмешательства лейтенанта. И все равно... Рукия скучала...

Постаравшись отключиться от этих мыслей, Кучики вновь посмотрела на лежащий на коленях меч, стараясь воспроизвести в памяти тот момент во время пожара, когда она впервые почувствовала в себе эту странную силу.

А ведь с момента пожара они с братом почти и не разговаривали. Так, "доброе утро" - "спокойной ночи", не более. Да и вообще в отношениях с Рукией Бьякуя по-прежнему держался холодно и отстраненно. И хотя после того, как девушка, не задумываясь, бросилась в огонь спасать ребенка, в его глазах и было беспокойство, особой роли это не играло. Такое его отношение было девушке и понятно, и одновременно неясно совершенно. Как главе благородного клана, ему не пристало показывать эмоции. Тем более такие. Кучики криво усмехнулась, представив, как Бьякуя хлопочет над ней, словно Мичи, беспрестанно обеспокоенным голосом спрашивая, в порядке ли она и не требуется ли ей помощь. Картинка в мыслях нарисовалась совершенно и окончательно нелепая. И Рукия, не сдержавшись, сдавленно прыснула.

Дав себе мысленную оплеуху, что вновь начала думать не о том, девушка опять постаралась вернуть свое внимание к асаучи. Катана, лежащая у нее на коленях, ничем не отличалась от тех, которые были у всех поголовно рядовых шинигами, и только тот единственный случай с прохладным ветром свидетельствовал о том, что Кучики как никогда близка к пробуждению занпакто.

И все-таки странно... Если уж капитану Кучики так захотелось видеть Рукию в благородном клане, то почему он тянул с этим почти что шесть лет? Ведь впервые он встретил ее во время инспекции на первом курсе, а предложение о вступлении в клан сделал в середине шестого. Хотя его желание видеть ее в семье было Рукии вполне понятно. Девушка знала, каково это - терять близких. И пусть она не помнила своих родителей, уличные друзья, с которыми она росла в Руконгае, были для нее семьей. И ей было больно терять каждого из них, и она до сих пор помнила те моменты, когда понимала, что никогда их больше не увидит. А потом разлука с Ренджи и остальными... Так что ей не нужно было объяснять, почему Кучики Бьякуя так хочет видеть в клане девушку как две капли воды похожую на его умершую жену.