У моря (СИ)

- Куда ты смотришь, не видишь, усрался!? Забери его!- сам же при этом брезгливо с отвращением морщился, и не думая подойти к ребёнку.

9

Зоя Степановна не заметила, как половина срока пролетела - загорание, купание, Воннегут... Она чувствовала, что поправляется, хоть и старалась есть поменьше хлеба, доставляя тем, вне всякого сомнения, радость Дзаблаевой, исправно уносящей все оставшиеся ломти. Когда Олег уходил смотреть свой футбол, Зоя Степановна запирала дверь, раздевалась и рассматривала себя в большое зеркало шифоньера. Ей самой нравился загар, контраст с частями тела укрытыми купальником с каждым днём становился всё сильнее. Что касается фигуры... Она поправилась без нарушения сложившихся пропорций, разве что заметно "потяжелели" живот и грудь. Зоя Степановна с удовлетворением представила, как обрадуется муж с его старомодным вкусом.

В дверь раздался тихий характерный стук - так всегда стучался Олег. Зоя Степановна быстро накинула халат и отперла дверь. Сын преисполненный какой-то неестественной для него решимости буквально влетел в номер.

- Мам, сегодня будет матч, наши с камерунцами играют, в одиннадцать вечера начало. Я пойду смотреть?

- Ты что сына, поздно ведь,- начала, было, свою обычную отповедь Зоя Степановна.

- Ну, мам, ну хоть один-то матч разреши целиком посмотреть!- на этот раз сын и не думал отступать.

- Только не кричи так... Но ведь это уже ночь... наверное, там так поздно никого и не будет?

- Да что ты, туда со всего корпуса народ придёт. Они же каждый матч смотрят. Ну, мам, ну пожалуйста. Ведь это важнейший матч, всё решается, два ведь уже продули.

Олег, обычно вялый в спорных ситуациях и почти всегда подчинявшийся матери, вдруг проявил твёрдость, и Зоя Степановна уступила, выторговав лишь то, что завтра в качестве платы за эту милость сын без понуканий зайдёт в воду.

Олег убежал сразу, хоть до начала матча ещё оставалось немало времени. Зоя Степановна намыла принесённые с последнего похода на рынок ягоды, и пока ещё было светло, отщипывая их принялась за Воннегута. Постигала она его медленно, пока что удалось осилить не более половины "Сирен". Чтение не казалось трудным, напротив, эта, совсем не похожая на всё читанное ею раньше, литература, увлекала и тянула к размышлениям. Как и при потреблении сытной пищи переваривание-осмысление требовало времени. Так Зоя Степановна, прочитав фрагмент, где Земля именовалась комфортабельным космическим кораблём, потом несколько минут размышляла над этим, потом перечитала и вновь задумалась. В книге оказалось немало таких мест...

Зоя Степановна читала, пока не стало тяжело разбирать буквы - за настежь раскрытой балконной дверью сгущались сумерки, тёплые без резкого похолодания характерного для более высоких широт, как и без духоты резко-континентального Казахстана. Она вышла на балкон, и опёршись на ограждение посмотрела вниз. Её уже минут десять отвлекал от чтения разговор с улицы, временами довольно громкий. Там на лавочке прямо под "Доской почёта", где сидели две женщины и двое мужчин, шёл оживлённый спор

Скорее по голосу, чем зрительно Зоя Степановна узнала того узкокостного атлета, в очертаниях худенькой женщины сидящей рядом угадала его жену. Второй мужчина, не принимавший участия в споре, был просто огромен. Светлая рубашка и просторные шорты-бермуды способствовали визуальному увеличению его объёма. Скорее всего, он тоже был из бывших штангистов, тренер или какой-нибудь массажист. Вторую женщину, изъяснявшуюся тихим, почти неразличимым голосом Зоя Степановна не знала, но она оказалась отдыхающей с "учительского" заезда, что вытекало из содержания фраз долетавших снизу. Громче всех спорил узкокостный:

-... Да ну, что вы такое говорите? Раньше хоть какой-то порядок был. Знаете, на этой турбазе как было? Я сюда в шостый раз уже приезжаю, когда ещё сам выступал сюда на сборы ездил.

Женщина что-то неслышно проговорила, узкокостный снова громко в ответ:

- Да то я скильки раз слышал. Уж если мы даром хлеб едим, то таких дармоедов больше полстраны было. Знаете, как нам наш хлиб достаётся? ... Ну так рассуждать получается вообще на свете кроме тех, кто хлиб ростит не нужен никто, ну может ещё врачи... Да и без вас жить можно, от дедов, отцов жизни учиться и никаких учителей не надо... Правильно, то не жизнь, а существование скотское будет, но можно же. Потому все профессии, что есть на свете нужны, чтобы по человечьи, а не по-звериному жить. И вы нужны и мы тоже, вы развиваете умственно, а мы физически ... Ну вот, а вы говорите. Вы приходите к нам на тренировку, посмотрите. Знаете, по скильки тонн ребята на тренировках перетаскивают? А как они в таких условиях могут полноценно тренироваться? Это невозможно, я вам как специалист говорю. Им ведь за границу через три недели лететь, результаты показывать надо, а тут вот отдыхающие кругом ... Ну, как это, чем вы нам мешаете, тю, разве не видите? Шум, гульба, бабы кругом чуть не голые шастают ... Да какий там пляж, в столовую, или вон по корпусу шастают титьки распустив. Раньше тут у нас милиционер на входе стоял, только по пропускам, тренировочный процесс превыше всего ... Да я понимаю, что вы за путёвки заплатили, но зачем специализированную спортбазу превращать в такой вот бардадым ... Ни, от такой коммерции пользы не будет ... Ну, кто это вам такое сказал, что на Украине нищета? Да ну, ни боже мой ...

Женщина, что-то долго втолковывала своему собеседнику, тот слушал и иногда громко вставлял:

- Согласен ... Допустим ... Ну, нет, это у вас в Москве так думают что добровольно. После Хмельницкого Украина двадцать лет с Москвой воевала за незалежность, гетман Дорошенко народным героем считался. Просто про то забыли, и царь и коммуняки Историю по-своему писали ...

Молчавшая всё время жена узкокостного встала и белой тенью прошмыгнула в корпус, а её муж, как бы и не заметив этого, продолжал увлечённо спорить:

- Ладно, тут може и ваша правда, а вот насчёт раскола Союза не согласен. Это ваш Ельцин больше всех разделиться хотел. Ему Горбачёва надо было свалить, а Кравчук... что ж ему оставалось делать, раз вы не хотите, мы тоже сами прожить сможем. Вот подождите, нам всего пять лет надо, и мы выйдем в люди, на Украине всё есть...

- Тут из окна на первом этаже узкокостного позвала жена и он, нехотя поднявшись, пошёл в корпус. На лавке осталась женщина и тяжеловес доселе молчавший. Она теперь с чем-то обратилась к нему, и в ответ послышался мощный бас, под стать внешности его обладателя:

- Да вы не обижайтеся ... Да я понимаю, что про женщин при женщине такое нельзя. Но вы же видали жинка у него кака? ... Во, и худа, и с характером. Молчит только на людях, а дома такого ему выдаёт ... Конечно, ему и обидно, что тута кругом таки ходют, вот он и заходится весь, як гарных жинок увидит, да ещё без платьив.

Женщина засмеялась в ответ и вскоре они тоже пошли в корпус...

Тёплое тёмное покрывало с крапинками светлячков-огней укутало и город и море. Установилось незыблемое равновесие температур воздуха над морем и сушей - ветра не было совсем, даже лёгкого дуновения. Зоя Степановна не могла уснуть, ибо впервые так поздно отсутствовал Олег, и она не могла не беспокоиться. С улицы послышались звуки каждодневной вечерней поверки у штангистов. Тренер называл фамилию, и в ответ как в Армии следовало "я" или "здесь". Большинство фамилий были украинские, но несколько раз прозвучали и русские. Одного члена команды не оказалось. Тренер, проводящий перекличку, стал допытываться, кто-то сказал, что отсутствующий уже спит, кто-то ещё что-то... Начался шум-перебранка. Потом всё разом стихло.

Зоя Степановна немного полежала, потом не выдержала, встала, оделась, заперла номер, спустилась на нижний этаж и тихо прошла к холлу, откуда исходил рассеянный свет от телеэкрана, слышались приглушённые мужские голоса и характерный гул заполненного зрителями стадиона в сопровождении речи комментатора. Небольшой, к тому же не очень хорошо показывающий чёрно-белый телевизор обложили полукругом примерно десятка полтора человек. Олег сидел в заднем ряду и с полуоткрытым ртом вытягивал свою длинную шею, выглядывая из-за голов впередисидящих. Зоя Степановна узнала некоторых тренеров-штангистов. Видимо, проверив и загнав спать своих подопечных, они позволили себе расслабиться.