Булгаков

Качалов. Какой иностранец?

Берков. Тот, что с вами выходил, когда я вторично о пластинках напоминал. Тут с вами стоял. Еще стакан держал.

Качалов. Ермолай, разве тут кто-нибудь был? И еще пил со мной?

Ермолай. Что-то не припомню.

Берков. Ну как же! Ты же сам говорил — какой-то делегат или консультант.

Ермолай. Здесь?

Берков. Гердман, Ольдман или еще как-то. Говорил, что немец. Звонил еще Ольге Сергеевне.

Качалов. Вам что-то померещилось, товарищ Берков. Я во время спектакля не пью. Никогда и ни с кем.

Выходит.

Берков. Ольга Сергеевна, он же звонил к вам в контору.

Ольга. Вотан Вольдман? Да ты что, Павел! Наверное, начитался разных глупостей. Вотан — это древнегерманский верховный бог.

Пожимает плечами.

Что мне теперь писать в отчете?

Выходит.

Берков. Ермолай, я ничего никому не скажу. Был здесь кто-нибудь или не был?

Ермолай. Не помню.

Берков. Ты уж извини, зря я тогда пугал тебя этой твоей больной печенью. Ты на меня обиделся, а то была просто… ну такая литературная фантазия.

Ермолай. А врач-специалист — тоже фантазия?

Берков. Тоже.

Ермолай. Вот видишь — специалист фантазия и консультант фантазия.

Берков. Но я же его видел! Видел!

Ермолай. Кого?

Из громкоговорителя:

Помреж. Был третий звонок. Начинаем четвертое действие.

Затемнение.

Сцена 5.

Лубянка, та же комната. Освещение как для допроса. Правдин вводит Эрдмана.

Правдин. Садитесь.

Усаживает Эрдмана на табурет, сам стоит во мраке. Долгая пауза — молчит Эрдман, молчат допрашивающие. Эрдман кашляет. Шиваров включает небольшую лампу над папкой с делом Эрдмана. Открывает папку и начинает петь.

Шиваров. Легко на сердце от песни веселой,

Она скучать не дает никогда.

И любят песню деревни и села,

И любят песню большие города.

Пауза.

Это ваше?

Эрдман. Это Лебедев-Кумач, вы же сами знаете. А сценарий фильма действительно мой.

Шиваров. Раз ГПУ, зайдя к Эзопу,

Схватило старика за жопу.

Смысл этой басни, видно, ясен:

Довольно этих басен!

А это ваше?

Эрдман. Мое.

Шиваров. А еще что-нибудь новенькое не написали?

Эрдман. Нет.

Шиваров. Вам запрещено пребывание в Москве.

Эрдман. Я здесь проездом. Не пребываю.

Шиваров вынимает револьвер и стреляет.

Шиваров. Я целился, но не попал. А могло произойти наоборот. Отвечайте на вопросы. Зачем вы приехали в Москву?

Эрдман. Попрощаться с умирающим другом.

Шиваров. Булгаковым.

Эрдман. Булгаковым.

Шиваров. С тем, который рекомендовал товарищу Сталину использовать ваши таланты?

Эрдман. Как будто.

Шиваров. Вам он об этом не говорил?

Эрдман. Нет.

Шиваров. Тогда откуда вам это известно?

Эрдман. Следователь показывал мне его письмо.

Шиваров. Здесь, на Лубянке?

Эрдман. Да.

Пауза.

Шиваров. А вот это — что такое?

Показывает лист бумаги.

Эрдман. Можно подойти поближе?

Шиваров. Подойдите.

Эрдман подходит к письменному столу.

Эрдман. Я уже объяснял следователю полтора года назад. Я для себя составил список лиц, которые пришли бы на мои похороны.

Шиваров. А эти фамилии внизу?

Эрдман. А это те, кто пришел бы даже в дождь.

Пауза.

Шиваров. Это такая шутка?

Эрдман. Не каждая шутка смешна.

Шиваров. А мы полагаем, что это фамилии членов контрреволюционной организации. Врагов народа. Некоторые ваши сообщники уже признались. Мейерхольд, например.

Эрдман возвращается на место.

Эрдман. Товарищ, это просто недоразумение. Иной раз напишет человек какую-нибудь глупость… но клянусь вам, клянусь, что это всего лишь дурацкая шутка — не более того. Какая там организация!

Шиваров. А Булгакова в этом списке нет?

Эрдман. Не помню.

Шиваров. Нет. Видите как получается: он на ваши похороны — нет, а вы на его — да. Что-то тут у вас не складывается.

Эрдман. Я написал фамилии нескольких коллег и знакомых. Просто так.

Шиваров. Ладно. Так как же вы докажете мне, что невиновны.

Эрдман. А вы?

Шиваров. Это что еще за наглость?

Эрдман. Извините, конечно, но доказать невиновность, наверное, невозможно.

Шиваров. Иначе говоря, вы признаетесь?

Эрдман. Товарищ Шиваров, вам хорошо известно, что я — безответственный шут, к тому же достаточно трусливый, чтобы из страха перед болью обвинить кого угодно, даже вас. Так что если вам требуется от меня что-то конкретное, то начинайте меня пытать целенаправленно, а не столь неопределенно. Я сделаю все, что только захотите.

Шиваров(после паузы). Как вы узнали, что это я?

Эрдман. Внимание! Это шутка. По отсутствию лица.

Шиваров разражается смехом.

Шиваров. В молодости я тоже мечтал стать писателем. Мне казалось: искусство дает необычайную власть над людьми. Изменяет их внутренне. Делает лучше. Ну, хорошо. Поменяйте свет.

Включается рабочий свет, обнаруживая троих следователей и Эрдмана.

Предлагаем вам прочесть нечто вроде либретто. Это первоначальный проект концертной программы. Скетчи, песни, сатирические монологи.

Эрдман. То есть, все-таки — пытки?

Шиваров. Эрдман! Не паясничайте! Товарищ Берия поручил создать ансамбль песни и пляски НКВД. Это задание высшей государственной важности. Мы набираем коллектив профессионалов. К сожалению, возникли осложнения со сценарием. Вот это, (Указывая на папку.) не совсем то, что нам нужно. Даже типичное не то.

Эрдман. Но почему?

Шиваров. Не во всем отвечает нашим пожеланиям. И вообще… Отсутствует прочная связь с самым главным. Да и не смешно совсем. Понятно?

Эрдман. Как будто.

Шиваров. Садитесь за этот стол и все прочитайте. Вот вам перо и бумага. Делайте замечания на каждой странице.

Эрдман. На поезд опоздаю. Я действительно только проездом.

Шиваров. Договоримся так — сейчас вы посидите над этим текстом часа два-три, а потом переночуете в нашем общежитии. Завтра утром я вас допрошу и тогда решу, можно вас отпустить или пока что нельзя.