Проклятый. Игра с огнём (СИ)

- Ещё немного, милый... прошу... Потрахай меня, ну пожалуйста, - бессвязно шептала она, ощущая, как он надавливает пальцами между её ягодиц, но не проникает внутрь.

- Моя сладкая, кончай...

И она взорвалась. Собственный крик оглушил Есению, пальцы вцепились в смятую простынь. Она ощутила рот Глеба на груди, то, как он прикусил возбуждённые соски. А потом рухнула на него, пытаясь отдышаться.

Он же осторожно двигался в ней, продлевая сладкую агонию. Идеальный... Какой же он был идеальный для неё. Делающий всё так, что от испытанного удовольствия Еся сходила с ума. Вот только что она кончила, а теперь от того, что чувствовала Глеба под собой и в себе, снова захотела чего-то... Чего ещё не испытывала.

Он резко перевернул её под себя, вышел из неё и устроился выше, упираясь коленями по сторонам от её головы. Есения задохнулась от того, что видела - его большой возбуждённый член весь в её влаге.

- Открой рот и жди, пока я кончу, - хрипло попросил он, и когда она повиновалась, принялся двигать рукой. Быстро, с силой сжимая пальцы на стволе. Еся могла разглядеть всё - как он то запрокидывает голову и закрывает глаза, то опускает взгляд, чтобы смотреть на то, как дрочит ей в рот. Она снова завелась. Что он говорил? Что его хватит до утра? Тем лучше для него. Потому что ей точно не хватит ни этой ночи, ни этого раза.

Наконец, Глеб застонал, и в её рот выстрелила струя его семени, которую она поспешно проглотила, наслаждаясь его вкусом. Есения подалась вперёд, сжала губами головку, облизала её, чтобы не пропустить ни капли, и всё это время слушала, как он стонет. Низко, хрипло, сводя её с ума.

- Ты просто космос, - выдохнул он и лёг рядом, притягивая её к себе и жадно слизывая с её губ остатки собственного вкуса. - Сейчас я передохну и продолжим.

Есения сидела на застеклённом балконе, закутанная в плед, держала в ладонях чашку с горячим кофе и смотрела на две самых возбуждающих вещи этого утра. На то, как за окном идёт летний дождь, и на то, как Глеб жадно затягивается сигаретой.

- Есь?

- М?

- Поедешь со мной прокатиться?

- Куда?

- А это важно?

- Неа. Люблю дождь, и можно было даже не прокатиться, а погулять.

- Да ну. Ты и так слишком мокрая.

- Кузнецов!

- Ну, что? Есть точно не хочешь?

- Нет. Спать хочу. И с тобой покататься хочу.

- Можно совместить.

- Мы надолго?

- Как пойдёт.

- Хорошо, дай мне полчаса, оденусь и хоть себя в порядок приведу.

- А вот это необязательно. Мне нравится то, какая ты сейчас.

- Баба, которую отымели почти во все места?

- Женщина, Есения. Жен-щи-на.

- Один фиг.

Этой ночью они почти не спали. Стоило Есе погрузиться в полузабытьё, как Глеб снова будил её, а дальше творилось что-то невообразимое. Грубый трах, когда приказы отдавались на грани, перемежался минутами - а может, часами - нежности, когда каждое его движение и ласка были как попытка вымолить у неё прощения за то, что он с ней вытворял. И Есения не знала, что ей нравится больше. Пришла в себя она только когда он вручил ей в руки чашку кофе и укутал в плед. Сам устроился рядом, закуривая.

- Так куда поедем?

- Говорю же, всё равно. Или ты спешишь?

- Куда?

- Ну, не знаю. Домой. К мужу.

- Ревнуешь?

- Очень.

- Я бы тоже адски тебя ревновала, если бы знала, что ты сейчас отправишься к другой.

- Значит, есть повод обзавестись престарелой женой.

- Глеб...

Еся поморщилась, допила уже остывший кофе и поднялась на ноги. Она не собиралась чувствовать себя виноватой за то, что была замужем. Но почему-то, чёрт побери, начинала испытывать угрызения совести. Перед Глебом, а вовсе не перед своим супругом. Наверное, она знала, что до этого дойдёт, когда начинала всё это. Просто гнала от себя мысли о подобном. А сейчас осознание, что дальше будет только хуже, стало той каплей яда, которая уже начинала отравлять удовольствие, которое Глеб и Еся получали друг с другом. Но это всяко лучше, чем добровольно отказаться от их сумасшествия.

- Иди, собирайся. Не хочу ни о муже, ни о ревности своей. Всё потом.

Она нагнулась, придерживая края пледа на груди, и поцеловала его в плечо, с удовлетворением отмечая, как сильно то исцарапано.

- Сегодня я только твоя, - шепнула Есения и прежде, чем он успел спросить что-то вроде: "только сегодня?", ушла с балкона.

Она проснулась от того, что машина подпрыгнула на ухабе, и не сразу поняла, где находится. Пахло Глебом, дорогой кожей и сигаретами. Точно, они же отправились покататься, а Еся вырубилась, стоило ей устроиться на удобном сидении джипа.

Она протёрла глаза, повернула голову к сидящему рядом парню и уточнила:

- Мы всё ещё катаемся?

- Да, есть немного.

Есения посмотрела за окно, где пролетал летний дождливый и совершенно незнакомый пейзаж.

- Как интересно. Ты меня похитил?

- Угадала. - Глеб повернулся к ней и растянул губы в довольной улыбке. - А ты против?

- А меня не спрашивали, - вздохнула она, переплетая свои пальцы с пальцами Глеба. Вторая рука мужчины лежала на руле, длинные сильные пальцы сжимались на кожаной оплётке. - И всё же... Куда мы едем?

- В Москву.

Вот так вот просто, как будто это было само собой разумеющимся. Изо рта Еси вырвался нервный смешок, Глеб же был совершенно серьёзен.

- Кузнецов, ты сумасшедший! - с благоговейным ужасом проговорила Есения. - Такого со мной никто не вытворял.

- Всё бывает впервые.

Еся опять посмотрела за окно. Ряды домов, кое-какие с покосившимися окнами, какие-то - ухоженные, за нарядными заборчиками, из-за которых торчат цветущие кусты сирени. Удивительное внезапное путешествие, которое сейчас казалось совершенно закономерным. Рядом мужчина, которого она безумно хочет, удобная машина, и почти никаких обязательств.

- А когда обратно?

- Думаю, завтра. В Питере надо быть к вечеру.

- Хорошо, тогда разбуди меня, как доберёмся.

Она снова свернулась калачиком и закрыла глаза. Он сумасшедший и она - точно такая же, и Есении это нравилось.

Это была огромная квартира, в которой витал какой-то странный аромат. Пыли, чужих воспоминаний и какой-то обречённости. Есения почувствовала это, стоило ей только переступить порог и оказаться во внушительных размеров прихожей. Здесь было тихо. Так тихо, что не было слышно даже звуков, которые всегда доносятся снаружи, если живёшь в огромном муравейнике вроде Москвы или Питера.

- А чья это квартира? - шёпотом спросила она, будто боялась нарушить спокойствие этого места.

- Моей матери. Мне захотелось вас познакомить.

Есения округлила глаза. Нет, он точно не в себе. Привёз её в чужой город за сотни километров, без трусов, без самого необходимого, чтобы посреди ночи представить своей матери?

- Кузнецов, ты в курсе, что уже ночь? - попыталась воззвать к его разуму Еся, одновременно скидывая туфли на ходу. Глеб уже тянул её куда-то за руку, и ей оставалось только подчиниться.

- В курсе. Как раз ночью она не спит.

Им навстречу по длинному коридору уже спешила женщина - высокая, в ярком платье, с идеально уложенными волосами и холодной улыбкой на лице. На Кузнецова она совсем не походила. От силы ей можно было дать лет сорок. Она что, родила его будучи подростком?

- Глеб Михайлович, вы не предупредили, что приедете. Что-то случилось?

Еся вертела головой, переводя взгляд с Глеба на женщину и обратно и ничего ровным счётом не понимая.

- Нет. Просто решил навестить мать. Или это запрещено?

Он решительно отодвинул женщину с дороги и прошёл по коридору дальше, пока они с Есенией не очутились в обставленной под старину спальне, возле окна которой замерла хрупкая седовласая женщина. Что-то в этом всём было не так, но Еся пока не могла понять, что именно.

- Мама! - тихо позвал он, сжимая руку Есении крепче, будто опасался, что она сбежит. Есе показалось, что его пальцы дрожат. - Мама, это я.