Страна собак (СИ)

- Собачьего ему рая! - привычно прошептал охранник.

"Уже дома!", - беззвучно "ответили" с той стороны. И словно шевельнулись в обвислых ветках тополя неясные тени.

***

Щенков осталось двое. Кобелька назвали Балбесиком (за непоседливый и дурашливый характер, а еще у него была маленькая, симпатичная бородка), а сучечку Малышкой. Малышка была более усидчивой, а Балбесик часто выходил под ворота на улицу, рискуя попасть либо под машину, либо в зубы к Рыжимпсам.

Малышка первое время скучала по матери, и поэтому, видимо, сильно привязалась к Дику. Она не давала ему прохода, пыталась залезть на него, когда он отдыхал, совала нос ему в пасть, когда он зевал, цеплялась зубами за шею... Бедняга Дик поначалу не знал, куда от нее деться. Он рычал на нее, даже делал вид, что хочет укусить, но потом привык. Теперь они часто отдыхали после еды вдвоем: она забиралась к нему либо под передние лапы, либо под шею, и там спала.

Балбесик, в отличие от нее, старался втереться в доверие к людям. И хотя делал он это довольно навязчиво, но обладал чутьем на те моменты, когда к людям лучше не лезть. Вскоре его усилия были вознаграждены: двое из охранников уже пускали его на ночь в сторожку, под стол.

Но бедолага Балбесик прожил недолго, что было неудивительно при его непоседливом характере. Однажды утром (примерно через месяц после того, как ему дали имя) он вышел на улицу и пропал. Грешили на Рыжихпсов, но на другое утро, когда Виталик ехал со смены домой, он заметил посреди дороги - довольно далеко от базы, примерно с полкилометра - полураздавленное тельце. Он даже остановил машину и вышел, чтобы разглядеть наверняка. Точно, это был их Балбесик!

"Далеко же тебя занесло, дурошлеп, - подумал Виталик. - Наверняка псы загнали, суки рыжие!".

Он достал сотовый, набрал сменщика Борисыча и сообщил ему новость.

- Такая его судьба, значит! - ответил из трубки Борисыч.

- Что ж, собачьего ему рая! - невесело пошутил Виталик.

- Ага. Я помяну, у меня там, в пипетке немного водочки осталось, - пошутил в ответ Борисыч.

- Ладно, я поехал.

- Добро! Конец связи.

"Еще один дохлик, - думал Виталик, осторожно (чтобы не испачкать ботинок) двигая ногой труп Балбесика к обочине. - Фигня какая-то! За что мне это?".

Столкнув труп щенка в придорожную канаву, Виталька сел в машину и уехал.

***

Малышка бегала за Диком, Дик бегал от Рыжихпсов, а Цыган с усиливающимся интересом наблюдал за подрастающей Малышкой. В общем, ничего нового - обычная собачья карусель.

Однако на их территорию нацелилась еще одна псина. Это была сучка - молодая, но уже не щенок, видимо, осеннего помета; черная, длинноногая, с длинными, широкими ушами, намекавшими на какую-то охотничью породу. Охранники стали звать ее Лопоухой. Они гнали ее вон, но сучка упорно пролезала на территорию и пряталась под трубами. Охранники негодовали. Больше всех почему-то выходил из себя Виталик. К собакам он всегда относился неплохо, но эта упрямая тварь доводила его своей наглостью. Но Виталик тоже был упрямым и не любил проигрывать. И вот однажды он приготовил ей ловушку. Сразу за сторожкой, между стенкой склада и бетонным забором, был тупичок. С другой стороны этого тупичка был небольшой собачий лаз под решеткой, через который Лопоухая пару раз ускользала от него. И вот теперь он завалил эту дырку кирпичами, и сидел в домике у окна, поджидая, когда наглячка подойдет к наживке - миске с сухарями. И через пару часов она таки попалась. Виталик вышел на крыльцо, взял лопату и тихонько обогнул домик: настроен он был решительно. Лопоухая, увидав его, метнулась в противоположную сторону, к дыре, а Виталик шел за ней с лопатой на перевес, зверски улыбаясь и повторяя:

- Что, попалась? Попа-а-алась!

Собака сунулась, было, под решетку, но прохода там не оказалось. Лопоухая очумело уставилась на кирпичи, пытаясь сообразить - куда же делась дырка? У нее на мгновение возникло ощущение нереальности происходящего, а следом мелькнула ужасно неприятная мысль, эквивалентная человеческому слову "пипец!". Она стала метаться в замкнутом пространстве, но потом остановилась и... кинулась прямо на Виталика. И он растерялся, не зная, что ему делать дальше: причинять ей большой вред он не собирался, хотел только проучить, отвадить от этого места. Но как соразмерить силу убеждения, когда в руках у тебя тяжелая совковая лопата, а на тебя мчит загнанное в угол, пронизанное страхом существо?

Такое с ним уже было однажды, несколько лет назад. Он охранял тогда недостроенную энергетическую подстанцию, располагавшуюся на окраине города. Как-то раз, в его дежурство, на территорию забрался заяц - настоящий серый заяц с длиннющими ушами. Он пролез в дыру под забором, и теперь лакомился молодыми побегами дикого салата, который рос здесь в больших количествах. Виталик увидал зайца и, не раздумывая, погнался за ним, прихватив на ходу обломок кирпича. Очень скоро он загнал ушастого в угол бетонного забора. Заяц метался зигзагами, сбивая Виталика с толку и не давая прицелиться, но в какой-то момент вдруг остановился и уселся на задние лапы, глядя на своего преследователя лупастыми глазищами. Слегка ошарашенный, Виталик стоял напротив зайца с зажатой в руке половинкой. Весь его охотничий азарт куда-то испарился, а в голове возникла простая мысль: "Господи, неужто я и впрямь кину в него кирпичом?!". Заяц, словно почувствовав человеческую слабость, метнулся мимо, и был таков. А Виталик остался стоять с кирпичом в руке. Он все пытался понять: что это с ним такое было? Зачем он вообще погнался за этим несчастным зайцем? И главное: что бы он делал, если бы попал в него? Ободрал бы его и съел, что ли? (Из далекого детства сразу же всплыла омерзительная картинка - кролик, забитый людьми на еду: привязанный за ноги, кроль висел вниз головой в дверном проеме сарая; остекленелые глаза его были страшно выпучены, а из носа тянулись к земле длинные, кровавые сгустки. А рядом с дверьми валялось дубовое полено, с одного конца испачканное кровью...). Скорее всего, это был какой-то темный, первобытный позыв, вырвавшийся из неведомых глубин его существа, когда мозг еще не успевает осознать, а рука уже хватает камень. Словно включилась какая-то забытая за долгие века генетическая команда: щелкнул переключатель и... И вот ты уже не Homo Sapiens современного образца, а первобытное существо из каменного века - без отягчающих мыслей, но со здоровыми звериными инстинктами!

Лопоухая мчалась прямо на него... Не добежав пару метров, она резко метнулась влево, и Виталик, машинально махнув лопатой, лишь слегка задел ее холку. Лопоухая пролетела мимо, выпустив из себя вонючую воздушно-капельную смесь.

- Во я дурак, а? - Виталька беззвучно засмеялся, глядя на полосу собачьего страха, которая желтела на темном апрельском снегу. - Да пусть живет, мать ее! Тьфу ты...

***

Впоследствии Лопоухая еще какое-то время отравляла охранникам жизнь, и продолжалось это до того самого случая, когда... Но, всё по порядку!

Самая гнусная особенность Лопоухой заключалась даже не в ее назойливости, а в том, что она постоянно рыла подкопы под забором. Охранники закапывали ямы, но Лопоухая рыла их снова и снова. Совершенно непонятно, зачем она это делала (она прекрасно пролезала и под воротами!), скорее всего, в ней играла какая-то забытая струна ее загадочной породы. Виталик еще несколько раз гонялся за ней с лопатой, а Аркаша упражнялся в метании камней (дед же Сей Сеич удовлетворялся тем, что топал на Лопоухую ногами и грозно кричал, так как бегать уже не мог, да и кидаться камнями тоже: плечевой артрит, однако!). Впрочем, делали они это больше от бессилия и для очистки совести, чем с надеждой залучить быстроногую, неуловимую мерзавку. Самым миролюбивым по отношению к Лопоухой был, конечно же, Борисыч. Он даже несколько раз кидал ей кости, и она, осмелев, уже подходила к нему на расстояние вытянутой руки - разумеется, когда других охранников не было поблизости. За это коллеги сердились на Борисыча, а дед Сей Сейч за глаза называл идиотским словом "штрейкбрехер".