Я не вернусь (СИ)

-Просто так. За то, что живет, дышит, ходит ногами по этой земле...

-Мой сын - не тот, кто тебе нужен. А ты не нужна моему сыну.

-Стерва, - выдала Машка только одно слово, когда я ей все рассказала.

Сама же я пыталась понять, откуда в этой женщине было столько ненависти? Я тогда ничего ей не ответила. В голове вертелось тысяча слов, но если бы я хоть одно произнесла - то тогда появился бы чей-то хладный труп.

До сих пор не понимаю, как она могла сказать подобное? Я не хочу быть адвокатом Леши Грибачева, Паши Тарарыва, Артема Ефимова и прочих, но говорить не совсем приятные и совсем не объективные вещи Наталья Викторовна не имела никакого морального права. Это ребята, с которыми Саша вырос и продолжал общаться. Девушка, которую он выбрал сам. Не хочу показаться мстительной, но очень надеюсь, что эта женщина расплатиться за каждое сказанное тогда обвинение.

После того разговора мои и так ослабленные нервы сдали окончательно - ну, а что еще можно было ожидать после того, как Саша с хладнокровным спокойствием в очередной раз выписал мне пеший тур в места не столь отдаленные?

Я, наверное, была тогда самой несчастной в мире. Даже несчастней тех голодных детей в Африке, потому что их можно накормить. А Сашина мать сыграла похоронный марш на моих чувствах.

Появилась страшная мысль о том, что не хочу жить. Я уже понимала, что без Саши моя жизнь не будет полноценной. Нет, я, конечно, могла и есть, и пить, и дышать, и спать - но жить в самом ярком смысле этого слова... без Саши у меня не получалось. Дура? Однозначно.

Наглоталась таблеток, спилила вены, правда, слабо, лишь неглубоко поцарапав кожу - физической боли я с детства боюсь, в школе едва ли не в обморок падала, когда мне делали прививку. Все в кучу, чтоб наверняка. Я хотела избавиться от той раздирающей ломки, которая возвращалась ко мне каждый раз, когда мой любимый человек, ничуть не заботясь о моих чувствах, говорил те холодные, острые, словно иголки под ногтями, слова: "Дорогая, ты мне не нужна".

Теперь эта боль навсегда - хроническая, обреченная, которая не притупляется, не отпускает. Я пытаюсь привыкнуть к этой боли. Я с ней просыпаюсь, я с ней засыпаю, понимая, что ничего не изменить.

Как бы то ни было, после той неудачной и честно скажу - наиглупейшей попытки суицида почти полгода жила в Казани. Катя сумела объяснить моей маме, что так будет для меня лучше. А я сама не знала, что для меня лучше. Точнее, знала, но это желание было невыполнимым. Поэтому - "Чемодан. Вокзал. Казань".

Перед отъездом я сделала кое-что, что очень не понравилось моей маме, а теперь очень не нравится мне самой. Я забрала документы из университета. Диплом из колледжа у меня был, красный, между прочим, по специальности "воспитатель детей с нарушением в развитии и с сохранным развитием", а высшее образование хотела получить по профессии журналиста. Думала, что как раз денег на учебу заработаю... Неправильно я думала.

Те полгода стали до безумия апатичными в моей жизни. Я не замечала, как превращалась в жалкое подобие человека - забывала помыться, расчесаться и даже поесть. Практически не выходила из квартиры, в которой жила. Наверное, подсознательно я все же убивала себя. Деньги зарабатывала тем, что проверяла отчеты и сводки, которые присылал по электронной почте Шамиль - я очень быстро научилась в них разбираться и находить ошибки. А еще именно тогда начала писать первые статьи в журналы. Кстати, полные оптимизма статьи, что удивительно - депрессия у меня была очень сильная. Бероевы пытались меня как-то расшевелить, "вывести в свет", а мне не хотелось лишний раз показываться на глаза людям. Меня не волновало, что они обо мне подумают, просто видеть никого не хотелось. Я превратилась в живой труп, который весил не более сорока килограммов и с трудом передвигался по квартире.

И в один из таких дней глянула на себя в зеркало, а в отражении... жесть. Выглядела словно пугало. Я очень сильно похудела, и это было заметно даже на моей и без того миниатюрной фигуре. Кожа просвечивалась, лицо осунулось, а глаза казались нереально огромными. Внутренне я ощущала себя еще хуже.

Не без помощи Кати было принято решение вернуться обратно в Белгород. К Саше.

Кстати говоря, Наталья Викторовна сказала, что эти полгода я лечилась в психушке. С каким диагнозом? Шизофрения, точно. Раздвоение личности. Когда я об этом узнала, смогла только рот открыть и глазами хлопать от удивления. Все-таки права фраза о том, что о лучших мгновениях своей жизни узнаешь из рассказов очевидцев - после того случая я только две недели в кардиологии пролежала. Колеса дали нехорошее последствие на мое и без того ослабленное сердце.

О моей непереносимости спиртного знали все кругом. Еще в школе одноклассники шутили, что мне для опьянения нужно лишь понюхать пробку. Но в этот раз отмазаться мне не удалось - Наташку на работе повысили, и она решила отметить это дело в пиццерии.

Сначала я честно пила свой любимый персиковый сок, пока кто-то (кажется, это была сама виновница пьянки) не подлил в него мохито. Спорить и ругаться я не стала, чтобы не показаться мелочной, и начала пить импровизированный коктейль с наинеприятнейшим, надо сказать, вкусом. А потом еще и бокал вина вдогонку выпила. Для меня - явный перебор.

-Кристин, ты же рядом живешь? - посмотрела на меня мутными глазами Аня.

-И? - предчувствуя подвох, спросила я.

-Тогда мы идем к тебе в гости! - 'обрадовала' меня девушка, а остальные с радостью ее поддержали. Мои возражения потонули в звоне поднятых бокалов.

До моей съемной квартиры мы не добрались. Остановились на полпути, присели на скамейку. Уже стемнело, но лето все-таки - и ж...па хотела приключений. Девчонки что-то продолжали обсуждать, кажется, они передумали идти ко мне в гости и рвались в клуб. А в моей голове бушевали алкогольные мысли. Клубы я по натуре своей не любила, поэтому решила пойти домой. Попыталась вспомнить, где живу. Нет, картографически я помнила, а вот дойти до дома не представлялось возможным - ноги были будто ватные. Путая кнопки на телефоне, набрала номер Олеси, с которой я вместе снимаю квартиру.

-Лесь... - я даже сама удивилась, с каким трудом я выдавила из себя звуки ее имени. И как другие по десять бутылок за раз в себя вливают? - Я иду домой.

-Мы тебя ждем.

-Мы? - я все-таки нашла в себе силы удивиться. - Кто 'мы'?

-Я и Андрей, - это она о своем парне.

-Ааа... - недовольно протянула я. Нет, против Андрея я ничего не имела, хороший парень. В деревню один раз меня отвозил, но есть одно 'но' - квартира у нас однокомнатная, они сейчас обниматься-целоваться при мне будут (благо, не сексом заниматься - мозги у них есть), а я как всегда буду их подкалывать и в душе завидовать. Тоже хочу целоваться... и конфетку... шоколадную... 'Мишка на севере'... Вот конфетку очень хочу!

А самые вкусные конфеты продаются в 'Магните' на улице Костюкова. Однозначно. Про другие магазины я как-то не подумала и резво подскочила со скамейки. Девчонки что-то прокричали вслед, но я лишь отмахнулась, мол, конфетки важнее. Пройдя через центральный парк, через мост, вышла к 'Салюту' и оттуда - на Технолог.

Честно говоря, как я шла - не помню, но мой внутренний путеводитель выдает именно этот маршрут. В себя пришла только когда стояла перед дверью квартиры, где жил...

Ноги мои ноги, куда же вы меня принесли? И прежде чем развернуться и уйти, я нажала на кнопку звонка. А в ответ - тишина... Я еще минут пять не отпускала палец от кнопки, а потом, все же понимая, что дома никого нет, села на ступеньки и предалась воспоминаниям. Как мы по этим ступенькам вместе поднимались, и он обязательно хлопал меня по попе, а я визжала от неожиданности на весь подъезд... Романтика, ничего не скажешь.

Прошло целых две недели после того, как я вернулась из Казани и полгода, как я его не видела. Его... моего единственно любимого человека... а ведь вернулась-то именно к нему.