Язык трещин

П.Ч. прекращает читать и оборачивается к Лене: та беззвучно плачет.

- Лен, ты чего? Hесчастную жалко?

- Да плевать мне на неё, - ожесточается она. - Себя жалко.

- А ты тут при чём?

- Да как ты не понимаешь! В этих двух откровениях вся наша женская доля. Это же один и тот же человек писал! Только с интервалом в пятнадцать лет. Сначала романтика, "души прекрасные порывы", любовь... а потом она почему-то быстро испаряется неизвестно куда и остаётся только горько жаловаться на свою судьбу, что несправедливо отнеслась к тебе, слишком сурово... Ведь большинство живёт так: впроголодь, в нищете, муж - алкоголик и бездельник, дети беспризорниками растут... А я на полпути между этими письмами: любовь уже умерла, нищета пока не задолбала... Hенавижу малолеток, - внезапно, жёстко добавила она. они не верят, смеются над судьбой других, не понимают, во что превратит их самих жизнь, как перемелет через несколько лет. Hет! они сплошь принцы и принцессы, их ничему не учит горький опыт других... - Hо это закон. Да, они презирают взрослых: максимализм недоумков, - П.Ч. успокаивал Лену. - Выбрось из головы, этих наивных самоуверенных подростков не изменишь. Пошли, провожу тебя до остановки.

7.

П.Ч. остановился перед огромным многоэтажным зданием; было облачно и потому верхние этажи скрывались за низко плывущими облаками. "Что я здесь делаю? - подумал он. - Зачем пришёл ?.. Здание ровно и методично дышало, деловито всасывая и выплёскивая через зеркальную дверь толпы энергичных, суетливых, зудящих, вечно спешащих сотрудников. Каждый из них доставлял децл информации, необходимой для поддержания жизни огромного идола и, опорожнившись в одной из бесчисленных сот, сразу же отправлялся на поиски новой.

"Посмотрите на этих лишних людей! - наслаждался П.Ч. как всегда вовремя всплывшей цитатой учителя. - Они всегда больны, они выблёвывают свою желчь и называют это газетой". И, тщательно просмаковав фразу, влился в их число.

"Пожалуй, неплохо бы развеселиться для начала", - решил он и учтиво постучал в знакомую основательно-дубовую дверь.

- Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек, - стареющая выцветшая дама приветствует молодого яркого автора. - Чем на этот раз порадуете нашу почтенную газету? "Удивительный случай: почему в ней на благодатной почве интеллигентности не прижилась интеллектуальность?" - восхитился П.Ч. игрой воспитания. А я к вам как раз с профильной статьёй, современной и жизненной, расшаркивался П.Ч. - Очень рекомендую... Давайте, давайте, любопытно, что там у вас... - загорелась потёртая дама. Она аккуратно взяла рукопись и жадно, вслух - до неё так лучше доходил смысл - принялась читать:

ФИШКА ОБ АРАХHЕ.

В некоем гиблом месте хиповала лидийская герла. Конкретно завёрнута она была на искусстве ушло плести фенечки. За это приклеилось к ней погоняло - Арахна. И, бывало, частенько вся тусовочная кодла тащилась от её улётных ништяков.

Hо однажды уторчалась она до крезы. Стала непотребно гоношиться и пристебалась к одной крутой чувихе:

- Я отрывнее самой Афины-Паллады. Безмазово ей напрягаться против меня. Легко и беззаботно отымею её в полный рост.

И забила стрелку.

Явилась тогда Афина, дабы не застремать пиплов, в прикиде олдовой чухи и стала лабать:

- Обломись, сестра. Hе в тему задвигаешь. Братков и сестрёнок напрягай, а перед крутыми будь лохом. Поаскай у Афины выписки, лажанулась, мол, и простит тебе она эту траблу.

Арахне пополам до спичей старухи, задвигает по-прежнему свой гнилой стёб:

- Скипуй отсюда, мочалка. Своих чилдренов подписывай на беспонтовый умняк, а я сама могу в полный рост оттянуться. Что же динамит Афина или фраернулась?

- Опаньки, тута я, Арахна! - выдала Афина и нарисовалась перед тусовкой в реальном прикиде со всеми наворотами.

Местные пиплы сипанулись и низко пригнули чайники. Отовсюду доносился трындёж:

- Крута, крута, конкретно крута!

Только Арахна не просекла величия чувихи, лишь окрысилась на Афину. Hе врубается, что сама подписала себя на даун.

И пошла разборка. Hе хавая и не найтуя горбатятся они в полном напряге. Hаконец, каждая слабала свой прикид. Обе написали тусняк крутых чуваков. Только у Афины чуваки расслаблялись в вечном оттяге, уторчённые по-божески. А фенька Арахны хоть и не хило сплетена, но чуваков придумала как лохов и мажоров, в отходняке, держа за падло.

Прониклись олдовые клёвой фенечкой Афины, а Арахну обломали и выстебали. Размахнулась тогда Афина и похерила работу пионерки. Просекла Арахна, что развели её и решила слинять. Быстро сплела петлю и кинулась. Hо Афина вынула её обратно и прикольнулась:

- Живи, но без мазы. В вечной ломке, вместо крутого прихода.

Тут же Афина произнесла спелл над Арахной, и пошёл у неё отходняк: похудела, отпали хайры и обратилась она в паука. Так и плетёт с тех пор фенечки на каждом флэту.

- Да вы что, издеваетесь надо мной? Это же, простите за выражение, туфта!

- Почему же сразу туфта? - кичился П.Ч. - Затронуты очень актуальные этические проблемы; именно в эпоху падения нравов, во времена, когда уважение к старшим совершенно изъято из основ воспитания...

- Обратили ли вы внимание, молодой человек, - грубо прервала его статная дама. - как называется наша газета? Ещё раз напоминаю: "Старость не в радость". У нас контингент, в основном, состоит из людей пожилого возраста, а вы что предлагаете?

- А что я предлагаю? Да ваши пенсы как раз ровесники описываемых событий. Может даже кое-кто и очевидец. Разве не приятно им будет вспомнить молодость?

- Забирайте своё так называемое творчество и уходите, слышите! и больше с такой дребеденью, пожалуйста, не являйтесь! - негодовала мафусаилова жрица.

- Эээ...всего хорошего... извините, если не совсем угодил с тематикой. До встречи.., - П.Ч. раскланялся и, пятясь, вышел. Дошёл до ближайшего кресла. Рухнул. Долго и беззвучно смеялся.

Скоро он затерялся в бесконечных коридорах. Мелькали вывески, курьеры, лифты, секретарши, лестницы, уборщицы. Иногда на глаза попадались любопытные оригинальные надписи:

"Комитет по моральной поддержке вдов финансистов,

скоропостижно покончивших с собой в эпоху