Слепая добродетель (СИ)

Annotation

Богатый гость из столицы с первого дня заслуживает восхищение деревенских своей щедростью. Очаровать своей добродетелью ему не удается лишь девушку по имени Варвара, которую местные жители считают больной на голову. Счастье от строительства церкви омрачает череда загадочных смертей в ходе работ. И местные ополчаются против убогой девушки, но все ли так просто, как кажется на первый взгляд?

Рэйн Мира

Рэйн Мира

Слепая добродетель

Июнь выдался на удивление жарким: с самого утра палило так, что воздух дрожал, да без нужды никто носа высовывать из-за дверей не хотел. К середине месяца трава пожелтела, небо сохраняло ясность и ни намека на тучку не было на нем. В подобных условиях никто из местных радости от внезапного собрания не испытывал. Да уважение к отцу Володимиру пополам с любопытством заставляли людей молча дожидаться прихода оного в духоте да тесноте.

- Доброе утро.

Удивление отразилось на лицах всех присутствующих, когда к ним обратился молодой мужчина. Вышедший в сопровождении Володимира человек был холеный от головы до пят, начищенные до блеска туфли и выглаженный костюм добавляли ему лоска. Деревенские смотрели на гостя, открыв рты. Столь разительна была меж ними разница, что словами не описать. Любопытство их вызывало у мужчины улыбку, и он смиренно ждал, пока они вдоволь насмотрятся на него.

- Меня зовут Станислав Егорович Кислицын, - наконец представился он. - Я живу и работаю в Москве, у меня свое дело. Успешное и довольно прибыльное.

Деревенские зажужжали. Что же это надобно москвичу в столь далеком от столицы захолустье? Здесь же даже дорог нет! Одни ухабины, а этот Кислицын вон на какой дорогущей машине приехал.

- Всю свою жизнь я зарабатывал деньги, - продолжил Станислав. - И честно сказать, я был буквально одержим деньгами. Думал, что в их количестве заключается счастье. А за деньги, как оказалось, всего не купишь. Так вот, все силы я положил на обогащение. Контракты, переговоры, бесконечные поездки. Исполнилось мне уже тридцать семь лет, я владею крупной корпорацией, денег куры не клюют, но нет у меня ни жены, ни детей. И перспектив в данной области тоже не имеется. Стал я все чаще задумываться о своей жизни, обдумывать, где допустил ошибки. На смену радостям материальных благ пришло разочарование. Привычный уклад не приносил мне счастья или хотя бы покоя. И как я не старался, выхода найти мне не удавалось. До вчерашнего дня. Не сказать, что я считал себя особо верующим человеком, так посещал церковь в праздники, делал пожертвования. И тут решил я помолиться на ночь. Взахлеб молился, просил указать мне путь. Хорошо помню, что долго не мог уснуть. Все крутился с боку на бок, проваливался, будто в омут темный, старался выбраться и не получалось. Становилось трудно дышать, глаза застилала темнота, я старался кричать, но рта открыть не мог от страха, хотя не мог разглядеть того, кого так боялся до дрожи в коленях. И вдруг над головой небо прояснилось. Быстро черный сменился лазоревым, а затем - золотым. Осмотревшись, я понял, что стою по колено в мутной воде на дне колодца. На моих руках были ржавые цепи, я чувствовал, как они тянут меня во мрак. Вода прибывала. Она сочилась по поросшим мхом камням, и в журчании ее струй я слышал смех. Надрывный, исполненный злобой. Человек попросту не мог так смеяться.

Люди слушали Станислава Сергеевича с открытым ртом. Говорил он с чувством, все эмоции из кошмара отражались на его лице так, словно он переживал их заново здесь и сейчас. Старшее поколение не понимало даже половины "заумных" слов из его лексикона, но согласно кивали в ответ репликам Кислицына. Ведь человек из столицы не может говорить глупости.

- На небе взошло солнце. Лучи его сошлись в тропинку и сердце мое наполнилось покоем. Передо мной предстал ангел. Я упал на колени, умоляя подать мне знак, подсказать, что я могу сделать, чтобы и в реальности обрести гармонию с собой. И он сказал мне, что я должен построить церковь. Но не людям, далеким от Бога, не тем, кто не чтит его заветов. Сразу же после пробуждения, я бросился к ноутбуку. И мой взгляд упал на вашу деревню. Пообщавшись с вашим духовным наставником, я выяснил, что церковь у вас имеется, но находится в плачевном состоянии. Поэтому я решил реставрировать ее. Зачем строить новую церковь, если есть та, что полниться молитвами уже не первый век?

Помещение наполнилось одобрительным шепотом. Люди улыбались, кивая друг другу. Лица их просветлели от улыбок. Деревенские не могли поверить своему счастью - наконец-то и о них позаботятся. Сегодня храм, а завтра, поди, и еще что-то построится.

- Принесли нечистые, речи неказистые, помыслы тернистые!

Люд умолкли. Все, как один, обернулись к дверям. Девица лет двадцати от роду, плюнула себе под ноги и бросилась прочь. Кислицын вопросительно взглянул на отца Володимира.

- Не обращайте внимания, Станислав Сергеевич, - произнес батюшка, - это Варвара, убогая она, да еще и сиротка. Никого в этом мире у нее нет. Бывает шумной Варвара, но она безобидна.

- Жаль бедняжку, - покачал головой Станислав. - Очень жаль. Одиночество - худшее, что может случиться с человеком. А если еще и с головой проблемы...

Варвара или Варька, как кликали ее местные, жила на окраине деревни вблизи кладбища в ветхом домишке. За сорняками и разросшимися кустами смородины его углядеть с первого раза было тяжело. Люди Варьку избегали и не жаловали. Имела девица славу ведьмы за свою любовь в лесу с утра до ночи пропадать. Собирала она всякие корешки и на кладбище таскала. Рано Варвара одна осталась, как умерла бабушка, единственная родственница, так и дела больше до умалишенной никому не стало. Только один отец Володимир подкармливал ее и вещи, какие давал, которые местные к нему домой приносили. Любила Варвара с ним беседовать, но в церковь отчего-то не захаживала. А местным и хорошо. Лишний повод Варька давала им черными языками за спиной себе почесать.

Расходились деревенские в приподнятом настроении. Осадок, оставленный выходкой Варьки, быстро развеялся. Главное - церковь отреставрируют, а кому убогая девка помеха-то?

Станислав Егорович слово свое держал: материалы завезли на следующий же день и реставрация началась. На деле-то службы в ней давно не велись, церковь прибывала в плачевном состоянии. Того гляди и на головы прихожанам бы обрушилась. Отец Володимир прибывал в приподнятом настроении: Кислицын обещал построить еще и часовню. Люди наперебой зазывали благодетеля в гости да желали всех благ ему как в лицо, так и за спину. Впервые сварливые бабы сошлись во мнениях: забылась ругань со сплетнями, все восхищались Станиславов Егоровичем, верили ему беспрекословно. Кислицына едва только в ранг святых не вознесли, а тот рад стараться. Дабы не задумывались про дурное, он купил дом помещика Опрышкина и начал параллельную стройку на участке.

- Так легче будет с места делами руководить, - говорил меценат.

Строительство шло на удивление ладно: строители, нанятые из местных умельцев, трудились с двойным усердием, работали слаженно, быстро, а главное - качественно. Церковь впервые за долгие годы вновь соединила людей, и стены ее наполнились доброй атмосферой. Только одна Варька в идиллию вписываться отказывалась. Все дежурила рядом с холмом, да волком на рабочих поглядывала. Завидев баб, пряталась в кустах и шептала: "Не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле". Но никто привычно внимания на дурости ее не обращал.

- Алешка, время уже обедать, - окликнул его Сергей. - Спускайся, давай!

- Да вот чуть заштукатурить осталось, - откликнулся парень, - полчаса работы. Закончу сам, а вы ешьте.

- Ну, ходи тогда голодный, - ухмыльнулся Петр и вышел следом за Сергеем из церкви.