Уличные музыканты (СИ)

Annotation

Русаков Георгий Андреевич

Русаков Георгий Андреевич

Уличные музыканты

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Тот факт, что ему пришлось просидеть в тесном, тёмном, глухом месте, наверное, часа два или три, именно так воспринимались те полчаса, которые Алексею Вольнёву пришлось провести в коридоре тринадцатого отделения полиции города возле второго кабинета, отягощался ещё и тем, что он был вовсе ни в чём не виноват. Сколько раз его ловили полицейские за ту или иную безобидную глупость, чтобы просто выполнить план, но каждый раз хотя бы было за что, а теперь просто творился откровенный беспредел. Чувство оскорблённой невиновности, отягощённое ужасными условиями ожидания выписки приговора по протоколу, вводили в состояние яростного озверения. Двери были просто закрыты. К ним даже никто ни разу не подошёл, несмотря на то, что бесчисленное число сотрудников только то и делали, что носились из одной стороны в другую, будто намеренно делали вид, что работают. За это время ему наверное по два-три раза пришлось столкнуться с каждым, кто трудится в этом просевшем ветхом здании, отведённом для работы правоохранительных органов. И это при условии, что юноша пришёл вовремя, точно минуту в минуту согласно тому времени, что было указано в протоколе.

И вот спустя только полчаса после назначенного времени к дверям кабинета подходит худощавая молодая девушка, от которой сильно несло запахом сигаретного дыма. И это был не табачный, а именно сигаретный запах дыма, в котором чувствовалась пропитанность фабричным ядом. Открыв дверь, она вошла внутрь, а Алексей следом за ней:

- Можно?

В ответ девушка промолчала. И нельзя сказать, что она не услышала, так как юноша всегда говорил достаточно громко, и на сей раз кажется даже громче обычного, потому что успел накопить в себе недовольство из-за ожидания. Не дождавшись ответа, он подкрепил вопрос историей:

- Послушайте, мне тут торжественно всучили протокол, - иронизировал Алексей. - Сказали явиться полчаса назад сюда. Что я и сделал, а Вас не было. Так что. Не знаю, выписывайте мне там предупреждение, штраф или что ещё там обычно делают в этих случаях.

- Значит так! - сразу же грубо пресекла девушка. - Во-первых, Вам никто не разрешил сюда заходить.

- Но я же спросил, прежде чем войти, а Вы...

- А, во-вторых, - перебила Алексея сотрудница полицейского участка. - Меньше слов, больше дела. Давайте сюда свою бумажку. Сейчас всё будет.

- Это Ваш девиз? Меньше слов, больше дела? Но было бы вернее: вместо слов мат, вместо дел распиздяйство.

- Да как Вы смеете! - закричала девушка.

- Как?! Элементарно! Сначала Вы заставляете меня ждать полчаса, затем приходите и хамите, а между прочим заработную плату Вы получаете с налогов, которые я оплачиваю. Так что будьте повежливее с тем, кто обеспечивает Вам заработную плату.

Девушка вырвала из рук Алексея протокол, затем резко выставила в нём какие-то печати, распечатала какой-то новый протокол, который затем протянула его юноше.

- Если Вам что-то не нравится, можете обжаловать в суде. О процессе прохождения обязательных работ обращайтесь в справочную.

- Что? Какие обязательные работы? Мне вообще сказали, что я в худшем случае штрафом отделаюсь.

Девушка уткнулась в экран монитора, пытаясь делать вид, что ей всё равно, игнорируя юношу.

- Вы это на зло, да? Интересно. Да пожалуйста! Искренне Вам желаю, чтобы на Вашем пути не попадались такие сказочные мрази как Вы.

- Мужчина! Покиньте помещение немедленно!

Ему ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Путь Алексея Вольнёва был проложен вдоль музыки. Лет в пять его отдали в музыкальную школу. Несмотря на то, что правила музыкального образования были несколько иными. Поэтому мальчику пришлось пройти через два подготовительных года ещё до поступления даже в среднюю школу. Он читать то научился к семи годам перед самым отправлением в первый класс, считал с горем пополам, но уже уверенно держал на своём плече скрипку, а в своей руке смычок, несмотря на миниатюрность своего тела. Семь лет он провёл в музыкальной школе, обучаясь по специальности фортепиано. Да, именно на эту специальность отправили его родители, зачем-то заставляющие парня заниматься в течение подготовительных лет скрипкой, несмотря на то, что в этих годы за рояль столь маленьких учеников никто не садит. У него были отличные отметки по всем предметам. Он с лёту схватывал музыкальную литературу, зная почти всю историю музыки от древнейших времён до современности. Красиво пел. Виртуозно играл на любых инструментах, благодаря чему стал находкой для школьного оркестра. Выступать на сцене начал с десяти лет. Это и то поздно, потому что пытались его поставит на публику и раньше, но юное дарование оказалось слишком застенчивым и в целом асоциальным. А музыкальную теорию, которую преподавали на такой специальности как сольфеджио, он брал настолько легко, что был не просто лучшим в школе, а лучшим в городе. Благодаря этому он стал участником и даже лауреатом высших степеней в различных музыкальных конкурсах вплоть до международного уровня. Не удивительно, что после девятого класса он бросил обучение в школе и отправился в музыкально училище, где стал обучаться по специальности "музыкальная теория". Его взяли без экзаменов, просто потому что его там уже знали, но юридически было и весомое основание в виде тех достижений, которых добился юный музыкант в качестве участника концертов и конкурсов. Именно поэтому в возрасте двадцати лет он, будучи настоящим виртуозом и выпускником музыкального училища с красным дипломом, был на слуху у всей музыкальной элиты и издательских воротил страны. Окончив музыкальное училище, он пошёл учиться и дальше, поступив по льготным условиям в консерваторию по специальности "композиция", чтобы окончательно довести своё мастерство до совершенства, но поступил на заочное отделение, несмотря на то, что во время дневного обучения мог бы легко получить стипендию. Но ему не терпелось уже приступить непосредственно к музыкальной работе. Несмотря на то, что всю свою жизнь он учился по большей части на классической музыке, к двадцати годам его потянуло на джазовую тематику. Он подал заявку в самый престижный джазовый оркестр города, который занимался под началом лучшего преподавателя областной консерватории. Пришёл на прослушивание, чему был приятно удивлён, так как обычно его готовы были принимать без каких-либо предварительных проверок, просто за наработанную репутацию, за портфолио. Но, как оказалось, новый его художественный руководитель был достаточно деспотичным и привередливым человеком. Хотя разницы никакой не было, ему и так легко удалось превзойти всех остальных.

И вот приговор - обязательные исправительные общественные работы. И что ещё могли назначить столь выдающемуся музыканту, о котором в городе не знает только самый тёмный человек, кроме как работать по своей специальности. Учась на "композиции" и работая уже музыкантом, его принудили к подготовке собственной концертной программы, которую он должен будет вскоре дать в том или иной театре, желательно, конечно, в оперном, потому что тогда можно было бы выручить больше денег и исполнительный срок был бы значительно сокращён. Но для этого потребовалось бы свыше нормы потрудиться. Потому что требовалось не только создать произведение, которое заинтересует всех вокруг и получит только самые восторженные отзывы, так ещё и поработать над продвижением, поиском площадки, рекламой, появлении в СМИ и вливании спонсорских денег, которых у обычного музыканта не так уж много для организации собственной программы. К своим двадцати годам два единственных источника доходов, которыми он обладает - преподавание музыки и работа в оркестре с регулярными выездами и выступлениями. А ещё Алексей любил отдохнуть на славу, на полную катушку, следуя примеру Моцарта, который умел промывать деньги в пивнушках, делая из себя посмешище. Но зато какое!