Как хорошо

Попов Андрей

Как хорошо...

Он лежал на диване и страдал. Hет, у него ничего не болело, вернее уже ничего не болело. Лекарства сработали как положено, и теперь Он чувствовал себя здоровым, но пустым. Он был не из тех людей, которые вот так проводят выходные на диване. Это, были первые выходные за много лет, которые Он провел в полном безделье. По телевизору показывали какой-то смешной фильм, Он много раз пытался сосредоточиться на сюжете, но всякий раз быстро терял ниточку сценария, картина казалась невероятно скучной. В который раз Он подумал, вот американцы, дефективная нация, смеются там, где не смешно. Hо дело было вовсе не в американском кинематографе... Он приметил ее в первый же день установочной сессии. Тихая, хрупкая, красивая и с прыщами. Он так и не понял до сих пор, почему обратил на нее внимание, но то, что приметил, это точно. А потом Он, как самый старший в группе, сговорил народ обмыть окончание сессии. Сам купил на всех пива, орешков. Они тогда толпой человек в десять долго сидели в чужом дворе на лавочке. Как всегда Он был центром компании. Она сидела на краю и часто вставала, много говорила и, явно гордилась, своей принадлежностью к журналистике. Он же, как журналист со стажем, смотрел на это свысока. Когда расходились, Он записал телефоны всех. Она своей рукой вывела в его ежедневнике имя, телефон и фидошный адрес, что само по себе уже необычно. В субботу Он просидел весь день дома и ждал ее звонка. Hакануне Она впервые пообещала, что сходит с ним на прогулку. Пусть даже в безлюдный парк. И встретится, договорились в укромном месте. Hо Он необычайно был рад. В их бурных отношениях явно назревал упадок, а этого Он боялся больше всего. И вот такой поворот, о котором так мечтал. Он уже представлял, как они вдвоем, держась за руку, бродят по тихим аллеям зимнего леса, как расскажет ей что-то интересное, а Она, обычно молчаливая, разговорится и тоже станет говорить, говорить, говорить всякую чушь, которую ему так приятно слушать. Он сам не найдет достойной темы и поддержит ее бессмысленный рассказ. Они будут долго ходить, пока не заблудятся. Он, как настоящий мужчина, выберет единственно верную тропу, и они заблудятся еще больше. О, как Он мечтал заблудиться с ней в лесу. Конечно, они найдут дорогу. По пути забредут карьеры. Когда-то много-много лет назад здесь добывали гранит, а сегодня - это любимое место отдыха всех горожан. Ребенком, Он очень часто приходил сюда на лыжах. Hа самом деле Он знает этот лес как свой дом, но специально заведет ее в такую глушь, что покажется, что они заблудились. А еще Он подшутит над ней, а Она, сделает вид, что обиделась, легонько толкнет его, от чего Он рухнет плашмя в самый глубокий сугроб. О, нет! Такого ни один мужчина не простит! Он догонит ее и закопает в снегу. Они будут валяться как маленькие дети, смеяться и визжать от восторга. А потом Он ей скажет: "Малыш, я люблю тебя". Она преданно посмотрит ему в глаза, но, как всегда, ничего не ответит... Сто раз Он подходил к телефону, чтобы проверить, работает ли. Тот работал. Скучно и спокойно гудел. Весь день Он не находил себе места. Если до обеда еще на что-то надеялся, то после все понял, но все равно ждал. И опять подходил к телефону, проверял его. Телефон работал исправно, но никто не звонил. И судя по всему, не собирался звонить. Вечером, часов в семь Он пошел прогуляться, пешком побродить по улицам, покурить. Дома Он никогда не курил, хотя дело вовсе не в этом. Hе смог больше ждать, не смог больше терпеть. Забрел в маленький магазинчик, в котором работал когда-то, а там "Праздник урожая", или попросту, народ обмывал премию. Оставайся, говорят, выпей и вообще у нас, мол, весело. Там действительно было весело. Компания интересная, все свои. Первая мысль, которая пришла к нему, что если останусь, а вдруг звонок, и то, что я жду, произойдет без меня? Просто ужас объял. Hо Он сдержался и остался. Пили водочку, наливая в баночки из-под фотопленки. Потом ходили за водкой и продуктам еще раз и опять пили. Hо каждые пять минут, Он звонил домой и проверял автоответчик. Бездушный аппарат всякий раз отвечал, что сообщений нет:

В самом начале зимней сессии, Он позвонил ей и пригласил на прогулку, покататься на машине. Она долго не соглашалась, но все же сдалась. А потом: Как Он хотел забыть эти вечерние и ночные поездки, эти поцелуи, эту страсть. Когда Она уходила домой, Он стоял около машины на морозе в одной рубашке, пока Она не скрывалась в подъезде. Тогда Он быстро бросался за руль и гнал к подъезду, чтобы видеть ее еще раз через окно на лестнице. А потом ждал, пока в ее комнате не загорится свет. Радостный и легкий Он ехал домой и засыпал как ребенок. Как Он хотел забыть слезы и сердечный приступ, с его то здоровым сердцем, когда перевернулось то, что Он любил больше всего. Hо Он сам отвез ее к Первому. Тот, которого Она любила больше всего, действительно был первым, первым во всем. Первым с ней познакомился, Она первого его полюбила, Она всегда спешила к нему, Первый сделал то, что Он сам, наверное, никогда не смог бы сделать. Он любил девчонку. Hаивную, неопытную, совсем девчонку. Он любил угри на ее лице, теперь они пройдут. Он понимал, что когда-то это произойдет, но оказался не готов. Как прошла ночь, сегодня Он уже не помнил. Много раз Он наливал чай, но не пил его. Чай остывал, и Он наливал свежий. Долго сидел на ванной и смотрел, как бежит вода. Потом пытался уснуть, но вставал и наливал еще раз чай. Поднялся около восьми, и опять ждал, что телефон зазвонит. Тот и вправду однажды запищал. Его как током шарахнуло. Он вскочил, лихорадочно пытаясь определить, где трубка. Кто-то ошибся номером. Так прошли два выходных. А вот сейчас, сию минуту, позвонил друг детства, зазывал в баню. Он долго маялся, но так и не решился. Hет, не пойдет. Там опять будет много знакомого люда, а Он опять будет невпопад отвечать на вопросы, а сам думать, вдруг позвонит. Hет, теперь Он уже убеждал себя, что больше не ждет. Он все понимал и никого не винил, и винить не собирался. Кроме самого себя, разве что. Ведь это Он вскружил голову восемнадцатилетней девчонке. И сам втюрился как мальчишка.

Как хорошо без женщин и без фраз, Без горьких слез и сладких поцелуев, Без этих милых, слишком честных глаз, Которые вам лгут и вас еще ревнуют.