Том 2. Лорд Тилбури и другие

— Наверное, она, — сказал Бифф. — Иди, иди! Только не объясняйся, говори о деле.

Джерри вернулся через несколько минут.

— Она?

— Да, она. Прилетает сегодня. Бифф облегченно вздохнул.

— Слава Тебе, Господи! Завтра получу картину…

— Получил бы, — внес уточнение Джерри, — если бы она ее везла.

— А что? Не везет?

— Нет. Считает, что тебе опасно иметь сейчас деньги.

Бифф покачнулся. Обычно он верил своим ушам, обычно — но не теперь.

— Так и сказала?

— Да.

— И это сестра! И это ее я воспитывал и лелеял!

— А теперь она тебя лелеет. Посуди сам, ты же себя знаешь. Сейчас никак нельзя влипнуть. Спасибо бы ей сказал.

Телефон зазвонил снова. На сей раз к нему пошел Бифф, бросив:

— Ну, я с ней поговорю!

Он гордо удалился; но когда пришел обратно, сиял счастливой улыбкой, словно подтвердилась его вера в ангелов-хранителей.

— Это Пилбем, — сказал он. — Ты его помнишь?

— Да.

— Хороший парень, а?

— Ну, что ты! Гад, каких мало. Бифф печально пощелкал языком.

— Смотри на людей светлее, Джерри, — посоветовал он. — Да, у него прыщи, но это не все, нет, не все! Откуда я знаю? Вот откуда: он предложил мне работу. Зайдите, говорит, ко мне, есть работенка. Чистая душа!

Джерри задрожал от ужаса. Он легко мог представить себе, что из этого выйдет.

— Не ходи! — вскричал он. — Подумай, чем ты рискуешь!

— А что такое?

— Ты же напьешься и влипнешь!

— Чепуха. Что, у меня головы нет?

— Именно.

— Ты не прав. Есть. И вообще, я спешу, в час встречаемся с Гвендолен. Кстати, не одолжишь ли фунтика три? Нет, скорее — пять.

Бифф не опоздал на свидание — молодые люди без денег очень точны, когда речь идет о наличных. Перси просил его явиться к трем, и в два часа пятьдесят девять минут он сообщил о себе юному Спенсеру. Юный Спенсер мгновенно провел почетного гостя в кабинет, где Перси, пожав ему руку, придвинул кресло и предложил ему сигару. Не хватало разве что салюта и красного ковра.

Когда обменялись комплиментами, одобрили погоду и справились о здоровье, Перси перешел к делу — тогда, не раньше.

— Вы говорили, — начал он, — что хотите немного заработать.

Бифф это подтвердил.

— А вы, — прибавил он, — говорили, что у вас есть какое-то дельце.

— Есть, — признал сыщик.

— Частный сыск?

— В определенной мере. Бифф помялся.

— Должен вас предупредить, — честно сказал он, — что я не очень к этому способен. Я не распознаю улику, если мне ее принесут на блюдечке, с подробным описанием. В общем, если вы надеетесь, что я сумею измерять пятна крови или там исследовать сигаретный пепел, вас ждет разочарование.

Обычно, ведя деловую беседу, Перси Пилбем был серьезен, но иногда, очень редко, он улыбался, не ведая о том, как это отвратительно. Случилось так и теперь.

— Нет, нет, ничего такого не надо! — заверил он.

— А что надо? — спросил Бифф.

Перси встал, подкрался к двери, распахнул ее и — видимо, удовлетворившись тем, что юный Спенсер не упал на пол, — повернул ключ. Бифф с интересом за ним следил.

— Тайна? — предположил он. Перси многозначительно кивнул.

— Полная секретность. Могу я на вас положиться?

— Конечно!

— Строго между нами… и, естественно, Скотланд-Ярдом…

— Ярдом?

— Консультируются, знаете… По особо важным делам.

— О!

— Что поделаешь, они — не всесильны. Простые дела — убийство там, кражи, поджоги — вполне в их возможностях, но если дойдет до… вы понимаете…

— Я бы понял, если б знал, о чем речь.

— Да? Хорошо, речь идет о том, чтобы познакомиться с неким Мерфи. Сыщика — их сыщика — он почует издалека. Но вы… Типичный американец, слоняющийся по Лондону. Кому-кому, а вам удастся его обдурить.

— Зачем его дурить? Кто он?

— Откройте дверь, — прошептал Перси.

— Какую?

— Эту.

— Ах, эту!

Бифф послушно открыл дверь и постоял, дожидаясь инструкций, но Перси показал жестом: «Закройте. Идите сюда».

— Итак, вы спросили, кто он, — начал сыщик. — По его словам, вольный газетчик, но мы-то знаем, что он — агент одной недружественной державы. Называть ее не будем.

— Не будем?

— Нет. Опять же, по его словам, фамилия его — Мерфи, но мы предполагаем, что она скорее оканчивается на «…ский» или, скажем, «…вич». Возможно и «…офф».

— Русский?

— Вы умны. Итак, Ярд хочет узнать, что он замышляет. Что-то он замышляет, тут спора нет, но что? Это выведаете вы. Вечера он проводит на Флит-стрит, в «Розе и короне». Мы с ним знакомы, я вас представлю — и покину.

— А я все выведаю?

— Вот именно.

Бифф помолчал.

— Можно спросить? — решился он. — Эти шпионы — очень сдержанные. Во всяком случае, судя по книгам.

Перси снова позволил себе ту ужасную улыбку, которая придавала ему сходство с персонажами триллеров.

— К этому мы и подходим, — отвечал он. — Придется его напоить.

— Тогда и я буду пить!

— Конечно. О расходах не беспокойтесь, сейчас я вручу вам десять фунтов. Загляните завтра, вас будут ждать еще сорок.

Бифф глубоко вздохнул, как бы слыша шорох бумажек. Но пред его мысленным взором встало лицо Линды.

— Простите… — начал он, собираясь героически отказаться; и тут раздался звонок.

— Вас, — сказал Перси Пилбем.

— Бифф? — сказал телефон.

— А, Джерри!

— Слушай, у меня плохие новости. Сейчас звонила твоя Линда.

— Хотела со мной поговорить?

— Ну, как бы и говорила. Она не дала мне объяснить, обращалась — к тебе. Понимаешь, она видела тебя с блондинкой.

— А, черт!

— Когда она решила отдышаться, я сказал, что это — я, и дал телефон «Аргуса». Спросила, что поделаешь! Так что, жди.

— О, Господи!

— Думай побыстрей, надо ей как-то объяснить. Пока, желаю удачи.

— Неприятности? — спросил Перси Пилбем, и снова раздался звонок.

Кроме «Здравствуй, дорогая», Биффу не пришлось сказать ничего. Женщины славятся тем, что, говоря по телефону, не дают вставить слова. Наблюдательный Перси заметил, как у Биффа отвисла челюсть и появился ужас в глазах. Обзаведись сыщик сердцем, оно бы болело за страдальца. Собственно, и он знал, что такое женский крик.

Но дело — это дело, и он был рад, когда, проблеяв «Послушай! Нет, послушай!», «Линда, Линда», Бифф положил трубку.

— Ну как, — спросил он, — берете работу?

Бифф очнулся и поморгал, как боксер, которого стукнули по носу. Прикинув, стоит ли плакать на плече у прыщавого субъекта, который накручивает ус на орудие письма, он решил, что не стоит. Лицо его стало суровым. Такими бывают лица у тех, чье сердце разбито на куски, зато им уже не надо потакать женским капризам. Шпион? Да пожалуйста! Пить? Да что угодно, хоть виски, хоть джин. Или, скажем, bourbon. [58]

— Беру, — отвечал он и достойно вышел, а Перси (по темноте своей не вспомнивший Аластора, о котором писал Шелли [59]) вернулся к текущим делам. Когда сыщик проглядывал фотокопии писем, призванных разрушить союз м-сс Босток (Грин-стрит, Лондон) и м-ра Бостока (прож. там же), ему явилась мысль. Он снял трубку, набрал телефон Тилбери и сказал:

— Гвен?

— А, Перси!

— Слушай, ты видишься с этим Кристофером?

— Вижусь. Сейчас были в кафе. А что?

— Дай ему под зад.

— Он миллионер!

— Ничего подобного.

— В каком смысле?

— А вот, слушай.

Приспособившись к низшим видам интеллекта, он рассказал все, ничего не упустил.

— Так что, гони в шею, — заключил он. — Тилбери, и только Тилбери.

— Ух ты! — вскричала прекрасная Гвендолен. — Спасибо, что сказал.