Лесь

После стафилококков, показавших полную несостоятельность, Лесь остановился было на грибах, но эту идею сразу же пришлось отбросить. Не было никаких шансов, что пани Матильда согласится съесть хоть один, пусть даже самый маленький мухоморчик в сыром виде, а готовить соответствующее блюдо Лесь не умел. К тому же он стал весьма основательно сомневаться в своих способностях отравителя. И вообще в глубине души он чувствовал, что не в состоянии стать убийцей. Эх, если бы вместо него это устроил кто-нибудь другой!..

Продолжительные и интенсивные размышления, однако, ни к чему не привели. Исполнителя его преступного замысла не было. Кошмар будет продолжаться. Книга опозданий по-прежнему будет висеть дамокловым мечом у него над головой. Страшное сознание ежедневных неизбежных мучений пробудило в его душе безграничную тоску по покою. Хоть на один день! Любой ценой!

И вот в голове у Леся мелькнула новая необычная идея, о которой он до сих пор и не смел подумать, считая её невыполнимой: а что если хоть раз прийти на работу вовремя?

Через мгновение он уже и сам не знал, что труднее — совершить убийство или не опоздать на работу. Его стали раздирать противоречивые мысли. Он ощутил непреодолимую потребность как-то помочь самому себе. Гонимый этим желанием, он решительно вошёл с балкона в отдел, без колебаний пересёк комнату и не колеблясь продолжил движение — куда несли ноги.

Ноги не предъявили никаких особых претензий к расстоянию, вышли на улицу, преодолели несколько десятков метров и свернули в подъезд, спустились по лестничке и оказались в баре при гостинице «Амица». Здесь они уступили поле деятельности верхним частям Лесева тела.

Такой метод успокоения нервов сразу же показался Лесю весьма полезным, существенным и эффективным. Используя этот метод, он мог приступить к планированию дальнейших действий.

Итак, чтобы не опоздать на работу, необходимо лишь одно — остаться ночевать на рабочем месте. По собственному опыту он знал, что никакой иной способ не приведёт к желаемому результату. Разумеется, он должен остаться в отделе незаметно от всех, подождать, пока отдел опустеет, потом выйти поужинать, оставив открытыми входные двери, а затем вернуться. Тогда он хоть раз сможет появиться в отделе без опоздания, ровно к восьми часам утра. Только все это необходимо сохранить в строжайший тайне, иначе, чего доброго, начнутся нескромные вопросы и неуместные шутки, или ещё что-нибудь…

Да, Лесь понимал, что разглашение причин и методов его деятельности не может принести ему лавров. Он и так слишком часто оказывается в идиотских ситуациях. То и дело он попадает в глупейшие положения!..

И с новой силой в нем вспыхнули печаль и разочарование. Тогда его мозг переключился на поиски другого выхода, и вскоре он ощутил некоторое удовлетворение. Его воображение стало рисовать перед ним все более соблазнительные и упоительные картины. И вот он явственно увидел банду хулиганов, нападающих на пани Матильду; затем кусающую её бешеную собаку; американского миллионера, женящегося на ней и увозящего её за океан (возраст администраторши при этом во внимание не принимался). Неодолимое желание вовремя прийти на работу, огромная потребность любым способом устранить пани Матильду, глубокое сожаление, что он сам не в состоянии её ликвидировать, растущее желание сделать хоть что-то в конце концов — все это, собранное вместе и склеенное изрядной порцией коктейля, привело к тому, что в голове у Леся воцарился мощнейший беспорядок.

Он вышел из бара и, размышляя о варианте с хулиганами, подался в Аргед, где купил огромных размеров кухонный нож. Он не представлял себе, зачем ему этот нож, но в его больном воображении вертелись и мелькали обрывки разнообразнейших проектов. Хулиганы всегда ходят с ножами. Но все равно он обязан позаботиться об их экипировке, потому что они могут оказаться рассеянными или просто быть неподготовленными к предстоящей акции и не иметь ножа… Или самому броситься на неё с ножом с криком: «Жизнь или кошелёк!». Нет, не так! «Жизнь или книга опозданий!»

Тщательно спрятав нож под одеждой, Лесь вернулся в бюро к самому концу рабочего дня. Остатки здравого смысла подсказали ему, что надо позвонить жене и убедить её в необходимости заночевать у коллеги из-за срочной работы. Затем он стал поджидать удобного момента спрятаться.

В четыре часа работники бюро стали расходиться. Лесь использовал момент, когда в отделе никого не осталось, и быстро нырнул под стол Каролека, замаскировавшись за прислонённой к столу чертёжной доской. Он решил сидеть в своём укрытии до тех пор, пока не останется один. Сидеть на полу было очень неудобно. К тому же в голове царил невообразимый хаос, а вокруг то и дело раздавались голоса множества людей. Через некоторое время голоса стихли, но зато послышались шаги. Шаги приблизились. Он понял, что это были ноги Барбары. Ноги остановились, и на засмотревшегося Леся уже стала набегать волна знакомой милой сладости, когда к ногам прекрасной Барбары вдруг присоединились другие ноги — на этот раз мужские. Ноги остановились позади ног Барбары, затем её ноги пришли в движение и повернулись носками навстречу мужским. При этом не раздалось ни звука.

И тут Лесь почувствовал, что ситуация явно перестаёт ему нравиться. Обе пары ног изменили положение, и ситуация стала не нравиться Лесю ещё больше. Лесь побледнел, ревность и гнев рванулись наружу из глубины сердца, а беспорядок в голове усилился, но принял иное направление. Ах, вот вы как!!! Он предпринял попытку узнать, кому принадлежат мужские ноги. Темно-серые брюки носят почти все сотрудники бюро мужского пола. Кто же из них, черт возьми, носит лёгкие, серые, в дырочках туфли с узкими носками?! Кто?! Кто с этого момента стал его злейшим, смертельным врагом?! Кто из этих отвратительных, омерзительных ублюдков стал избранником прекрасной Барбары, теперь уже недосягаемой для него, Леся? Итак, выбран не он, а… кто?!! Увидеть его, узнать, а потом убить!!!

Лесь осторожно, тихо, с невероятным напряжением передвинулся по полу, стараясь взглянуть выше, и это ему удалось, но то, что он увидел, стало источником такого гнева, что красная пелена ярости ослепила его. Он уже готов был в бешенстве выскочить из-под стола и, презрев осторожность, подвергнуться непредвиденной опасности, когда ноги в серых брюках вдруг обрели подвижность и направились к выходу. По пути они остановились, словно приглашая, и ноги Барбары послушно последовали за ними. Вновь наступила тишина, и Лесь понял, что ноги снова остановились. Страшные душевные пытки Леся достигли апогея, когда со стороны коридора донеслись голоса и четыре ноги моментально исчезли.

Лесь облегчённо вздохнул и ощутил что-то вроде злорадного удовлетворения. Он принялся вслушиваться в голоса, надеясь узнать среди них владельца таинственных конечностей, связанных с Барбарой. Но голосов было несколько, и к тому же Лесь не смог узнать ни одного.

И снова стало тихо. Но Лесь все равно сидел в своём укрытии, прекрасно зная, что в силу давно сложившейся традиции последний уходящий должен закрывать все окна. Поэтому он и продолжал неподвижно сидеть. Время тянулось ужасающе медленно, а этот последний дурак-служака все не приходил и, вероятно, даже и не думал покидать отдел. У Леся уже затекло все, что может затечь, в сердце бушевали и ревность, и бешенство, и безмерное отчаяние — все сразу, и вот новые чувства выступили на первое место. Он стал усиленно думать о загадочном избраннике Барбары и представлять себе разоблачение этой мерзкой личности. Перед его глазами мелькнула картина дикого мордобития и блеск восхищения в глазах Барбары, падающей в объятия победителя, то есть в его — Леся — объятия, и этот образ вытеснил все остальное. Он перестал обращать внимание на время и неудобство своего положения и чуть не забыл, где находится. Машинально он вытащил сигарету, сунул её в рот, достал спички…

— Черт возьми! — вдруг услышал он раздражённый голос главного инженера. — Посмотри, Анджей, они снова оставили открытыми все окна! Вот разгильдяи! Что они себе думают? Ты закрой здесь, а я загляну в бухгалтерию.