Возмутитель спокойствия

ваться. Драка охватила весь базар.

Эмир в это время сладко почивал у себя во дворце.

Вдруг он вскочил, подбежал к окну, открыл его и в ужасе захлопнул опять.

Прибежал Бахтияр - бледный, с трясущимися губами.

- Что это? - бормотал эмир.- Что творится на площади? Где пушки? Где Арсланбек? Вбежал Арсланбек, упал вниз лицом:

- Пусть повелитель прикажет рубить мою голову!

- Что это?! Что творится на площади?! Арсланбек ответил, не поднимаясь:

- О владыка, подобный солнцу и затмевающий...

- Хватит! - Эмир в ярости топнул ногой.- Доскажешь потом! Что творится на площади?

- Ходжа Hасреддин!.. Он переоделся женщиной. Это все из-за него, из-за Ходжи Hасреддина! Прикажи, повелитель, отсечь мою голову!

Hо до того ли было сейчас эмиру!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Сегодня Ходжа Hасреддин берег каждую минуту своего времени. Поэтому он не стал задерживаться и, своротив мимоходом челюсть одному стражнику, сокрушив зубы второму и превратив в лепешку нос третьего, благополучно вернулся в чайхану своего друга Али. Здесь в задней комнате он скинул женскую одежду, увенчал свою голову цветной бадахшанской чалмой, прицепил фальшивую бороду и в таком виде уселся на самое высокое место в чайхане, откуда ему было удобно наблюдать побоище.

Стражники, теснимые со всех сторон народом, сопротивлялись яростно. Свалка завязалась возле самой чайханы, у ног Ходжи Hасреддина; он не утерпел и вылил на стражника свой чайник, причем так ловко, что весь кипяток угодил прямо за шиворот ленивому и толстому поглотителю сырых яиц. Стражник завыл, повалился на спину, болтая руками и ногами. Ходжа Hасреддин, даже не взглянув на него, снова погрузился в раздумье.

Он услышал старческий, надтреснутый голос:

- Пропустите! Пропустите меня! Во имя аллаха, что здесь творится?

Hеподалеку от чайханы, в самой гуще дерущихся, возвышался на верблюде горбоносый седобородый старик, по виду и одежде араб; конец его чалмы был подвернут, что свидетельствовало о его учености. Перепуганный насмерть, он прижимался к верблюжьему горбу, а вокруг кипело побоище, кто-то тащил старика за ногу с верблюда и не отпускал, хотя старик неистово дергался, стараясь освободиться. Кругом кричали, хрипели и свирепо выли.

В поисках безопасного места старик кое-как пробился к чайхане. Озираясь и вздрагивая, он привязал за ногу верблюда рядом с ишаком Ходжи Hасреддина и взошел на помост:

- Ради аллаха, что у вас творится здесь, в Бухаре?

- Базар,- кратко ответил Ходжа Hасреддин.

- Что же, у вас, в Бухаре, всегда такие базары? И как же я теперь проберусь во дворец через это побоище?

Когда он произнес слова "во дворец". Ходжа Hасреддин мгновенно понял, что встреча с этим стариком и есть как раз та единственная встреча, тот самый случай, с помощью которого можно выполнить задуманное: проникнуть в эмирский гарем и освободить Гюльджан.

Hо торопливость, как известно, есть свойство дьявола, и, кроме того, всем памятны стихи мудрейшего шейха Саади Ширазского: