Аморальные байки с плохими словами

— Насрать на Йончия, лодка нужна. Там алюминия на сто кил. Йончи сам всплывет. Через месяц. Хотя… на нем дайверского барахла на две штуки баксов навешано. Одно подводное ружье двести сорок долларов. Нож с серейтором… Жалко… Черт, не брат, а махровый осел — нет чтоб машину купить, все бабло на подводные игрушки переводит. Так и будет до гроба с манометром в жопе на велике ездить.

— Витя, гнида сухопутная, тяни трос или я тебе колеса гарпуном пробью, — я начал злиться и для большей убедительности потряс ружьем в воздухе..

— Тяну, шеф, тяну, — Витька стал показательно суетиться у лебедки, — зачем нервничать. Все будет пармезан.

Вдруг вода забурлила и всплыл Йончи. Он выплюнул трубку, тяжело дышал и глотал слова:

— Фух!.. Трындец…. Зацепил… Глубоко…Метров… Двадцать… Устал.

— Собаку видел? — озабоченно спросил Витька.

— Видел, — отплевывался Йончи. — Но она мне не понравилась…Тьфу… цвет потеряла. И шерсть не блестит… тьфу…

— Ясно, с собакой разобрались, — сказал я, — осталось алюминий вытащить. Ты, Йончи, лезь на берег, снимай костюм и помогай Витьке на тросе. А я в воде буду ситуацию контроллировать. Да, и под колеса машины подложите пару кирпичей, а то еще покатится.

Далее картина развивалась так: Витька укрепил машину и, сидя в кабине, стал крутить лебедку. Йончи в одних трусах и с ножом на ноге стоял на берегу и палкой поправлял трос. Девочка со старичком отошли к сторожке и с интересом наблюдали за происходящим. Под сторожкой спала какая то здоровенная псина, наверно, мамаша щенка. Я плавал с ружьем вдоль берега. И, как оказалось, не зря.

Пока лодка была в воде все шло как по маслу: трос медленно накручивался на вал и вот уже показался нос заиленой лодки. Но затем лодка зацепилась кормой за камень на берегу и мертво стала. Лебедка стала скрипеть, а Йончи принялся палкой орудовать под килем.

И тут произошло неожиданное. Воистину, кому суждено сгореть, тот не утонет. Раздался резкий щелчок, трос лопнул и Йончи с криком схватился за правое ухо. Вернее, не за ухо, а за то место, где оно ранее произростало. Само ухо сделало в воздухе изящный пирует и шлепнулось в воду прямо передо мной. У Йончия из под руки хлестала кровь. Девочка заплакала, старичок засмеялся, а собака под будкой проснулась и загавкала. Витька продолжал крутить лебедку, а я принялся ловить в воде йончино ухо, которое порхало вокруг меня, как розовая бабочка и быстро уходило на дно.

— Глуши лебедку, Виктор! — заорал я дико, — замотай башку брату какой то тряпкой потуже. А я за ухом.

И я нырнул. Злосчастное ухо, отделившись от Йончия продолжало жить своей жизнью, как хвост ящерицы: как я не пытался его схватить, оно кружило вокруг моих пальцев и планировало все ниже. Мы опускались на дно. Чувствуя, что мне не хватает кислорода, я принял единственно правильное решение — выстрелил в него из ружья и, к счастью, попал. Гарпун пронзил его прямо посередине.

— Вот твое ухо, — сказал я выныривая и протягивая ухо на гарпуне, — положи в чистую воду и дуй в больницу. Витька, лодку потом выймем, тащи братуху к доктору.

— А ты, шеф, приколист, — сказал Витька, но прочитав на моем лице гнев, завел движок. — Йолкин-дрын, похоже шашлыка не будет, — пробурчал себе под нос и повез Йонаса в город.

Я поплавал еще около часа для снятия стресса и неспеша выбрался на берег. Как раз вернулся Витька и подходя весело махнул рукой:

— Все чики-чпоки, шеф! Там на дежурстве как раз толковый доктор попался. Военный айболит, афганец бывший. Сказал, что пришьет — хрен оторвешь. Хотя, в афгане, говорит, они на такие травмы даже внимание не обращали. Зеленкой мазали и опять в строй. Да я б и сам пришил, шеф, я ж почти врач. У меня даже иглы с собой есть хирургические.

— Да, ты бы пришил. Верх ногами. Лучше помоги мне костюм снять, че то молния заела, — я пытался стянуть с себя неопреновый толстый покров. — Только быстрей, Витька, а то зажарюсь на солнце.

— Во, а я что говорил, шеф, херовый это костюм. Надо было его сразу выбросить, — Витька энергично дергал молнию, — Бля, еще хуже застряла. Не идет, тварь. Может мылом помазать?

— Витька, поспеши подлец, а то я тебе жопу мылом помажу. Щас подохну от жары…

— Держись, шеф, если не мылом, то маслом можно полить. Ты только сознание не теряй. Э-э-э шеф, ты чего? Ты так не шути… Может тебя назад в водичку положить?

— Лучше сразу в больничку, — услыхал я откуда то сверху голос девочки. Потом я потерял сознание…

— Гипертермия, — надо мной стоял крупный мужчина с ваткой в руке. — Холодный компресс, Ниночка, и пакет со льдом в пах. Тоже спасатель? — обратился ко мне здоровяк.

— Угу, — я пытался кивнуть, но не мог: на голове лежало мокрое полотенце. Справа, на стуле валялись фрагменты неопренового костюма, аккуратно разрезанного ножницами на части.

— И много Вас там? — поинтересовался доктор.

— Еще один, — ответил Йончи. Он сидел рядом на койке с забинтованой головой.

— Приготовьте еще койку, Ниночка, — сказал доктор и вышел из палаты.

Витьку привезли под вечер. Его покусала собака. Та самая, которая спала под сторожкой. Смотритель не успел предупредить Витьку, чтобы он не брал в руки щенка. А Витька не успел запрыгнуть в машину. Смотритель привез его на Витькиной машине и вся больница уже бурлила слухами. Еще бы: третий раз к главному входу подъезжает катафалк и оттуда кого то выносят. Вскоре по лечебнице ходила уверенная версия, что неподалеку в озеро упал военный вертолет. Кушающий печенье у окна дядька рассказал мне, что из девяти выжило трое, причем, одному снесло полчерепа винтом, но врачи его залатали. Второй получил сильные ожоги от взорвавшегося топливного бака, а третий остался без обеих ног — ему их оторвало шасси. И что завтра в город прибудет министр обороны, а может, и сам президент.

Поутру нас осмотрел завотделением. Я уже был в полном порядке, только голова побаливала.

Йончи сидел с забинтованой головой в той же позе, что и вчера. Витька лежал на животе и играл в крестики-нолики в старом кроссворде. Собака покусала его за ягодицы, поэтому на спине Витька лежать не мог.

— Так кого вы там спасали? — спросил заинтересованно доктор. — к нам что то больше никто не поступал.

— Пса одного спасали. Охотничьего. — ответил я.

— Спасли?

— Нет. Он еще прошлой осенью утонул. Теперь испортился. Шерсти почти не осталось. Пришел в негодность, — ответил за меня Йончи.

— Чудненько, — сказал доктор, — Запиши, Ниночка, осмотр у психиатра этим двоим. Пусть Валерий Семенович у них рефлексы проверит. А третьего можно выписывать, похоже, он самый здоровый среди Вас. — доктор посмотрел на Витьку, задумчиво разглядывающего кроссворд.

Через год мы опять приехали на это же озеро. Витька целую зиму бредил лодочным аллюминием и купил новый трос. Но лодка уже была на берегу. Ее вытащил старичок с внучкой и теперь под ней жила собака. Потому что лодка оказалась пластмассовая.

© Copyright: Валдис Йодли, 2012

Свидетельство о публикации № 21204041785

Сицилианская защита

Та пятница была откровенно паскудной. С раннего утра я был зол и печален. Печален и зол. Кресло заместителя мера, которое по праву должен был занять я, вдруг задрожало и растворилось словно туман на бледном горизонте. А из сизой дымки появился молодой и наглый конкурент — племянник прокурора. Имея хорошие связи наверху, он быстро расставил все по своим местам и теперь меня, как начальника отдела капитального строительства вызывали в городскую прокуратуру. Похоже, у нашего прокурора опять появились вопросы по тендеру. И это меня совершенно не удивило. Собрав все необходимые бумаги в папку, я уже ступил за порог своего кабинета, как зазвонил телефон.