Девять месяцев

— Хорошо, я справлюсь, — сказал он, воодушевившись.

_____

Прием прошел хорошо: давление и пульс в норме, живот аккуратный (слова медсестры). С анализом мочи тоже было все в порядке, и сердце ребенка билось быстро и четко (хотя мне это больше напомнило чечетку, чем биение сердца). «Беременность как из учебника», — сказала доктор. Она также рассказала мне о занятиях по подготовке к родам и дала расписание с днями и темами. Я осторожно взяла листок, не уверенная, что хочу посещать занятия. Мне не хотелось быть среди счастливых семейных пар одной.

— Они проходят не совсем так, как вы представляете, — сказала медсестра, будто читая мои мысли. — Занятия, которые мы проводим, рассчитаны только на одиноких мам. Существуют отдельные занятия для пар, но даже на них многие предпочитают приходить с сестрами и мамочками, чем с мужьями. Я думаю, вам имеет смысл посетить эти занятия.

Я обещала ей подумать и поспешила обратно в кафе; слова «одинокая мама» все еще звучали у меня в ушах.

На улице меня кто-то окликнул:

— Эй, Холли, подожди.

Я мельком глянула через плечо и увидела Чарли, бегущего ко мне. Я быстрыми шагами направилась прочь. «Черт, черт», — бормотала я про себя, надеясь, что он не заметил, как я оглянулась. Тут я почувствовала, как его рука легла на мое плечо.

— Холли, ты что, меня сознательно игнорируешь? Я так кричал, что надорвал связки, и ты ведь оглянулась и посмотрела прямо на меня.

— Я? — спросила я глупо. — Прости, Чарли, я витала в облаках. — Я продолжала идти, а он спешил рядом.

— Я видел, как ты выходила из консультации, у тебя все в порядке? — спросил он озабоченно.

— Да, все в порядке, просто обычный осмотр.

Он кивнул, успокоившись:

— Ты уже закрыла кафе?

— Да, я закрылась пораньше и оставила там своего практиканта Алекса, так что мне нужно скорее вернуться, — сказала я, прибавляя шагу и надеясь, что он отвяжется.

— Можно я пойду с тобой? У меня есть новости, и я хотел бы обсудить это с кем-нибудь.

— Конечно, — сказала я, стиснув зубы и жалея, что не надела чего-нибудь попросторней сегодня. Я запахнула пальто и придерживала его руками.

Мы вместе дошли до маленькой улочки, которая вела к задней двери кафе, и на крыльце я почувствовала, что что-то случилось.

— Пахнет дымом? — спросил Чарли, пытаясь заглянуть в кухонное окно.

Тут я заметила белые клубы дыма, валящие из полуоткрытого окна.

— Боже мой, — закричала я, взлетая на крыльцо и распахивая заднюю дверь.

Внутри едкий сизый дым ударил мне в глаза и заполнил горло, я зажмурилась. Чарли бросился внутрь. Сквозь клубы я заметила несколько языков пламени. Мне показалось, что они вырываются из духовки. Я вытянула руки вперед, нащупывал огнетушитель на стене, но Чарли меня опередил и направил струю белой пены в сторону духовки; через секунду пламя погасло.

Я распахнула все окна и кинулась искать Алекса.

Он как раз выходил из кладовки.

— Что случилось? — спросил он.

— Это я у тебя хочу спросить!

Алекс тревожно взглянул в сторону кухни.

— Я не знаю, — пропищал он, — я ничего не делал. Я вымыл полы, вынул сырный пирог, когда сработал таймер, потом пошел наводить порядок в кладовке. Когда я был там, зазвонил телефон, так что я даже не заходил на кухню, правда!

Слезы навернулись ему на глаза и потекли по щекам, и мой гнев улетучился.

— Успокойся, Алекс, я уверена, что ты ни в чем не виноват, — сказала я ласково.

— По-моему я знаю, что случилось, — сказал Чарли, показываясь из кухни.

Дыма уже почти не было, но в кухне стоял резкий запах гари. Оглядевшись, я увидела, что почти ничего не пострадало. Пожар начался в духовке и, к счастью, не вышел за ее пределы. Дым оставил черный след на стене за плитой и на потолке. На плите лежала горка пены, и белые хлопья сползали по стене.

— Одна из горелок не была выключена, — объяснил Чарли, закашлявшись. — Я думаю, что ты вытащила что-то из духовки и поставила на плиту, не заметив, что она включена. Взяв прихватку, он вытащил из пены обгорелую кастрюлю. — Улика номер один, ой, горячо! — Он вскрикнул и бросил кастрюлю в раковину. — И улика номер два, — добавил он, выловил из духовки остатки полотенца и выбросил их в мусорное вёдро.

Алекс стоял в дверях, в полном ужасе.

— Все в порядке, Алекс, пожалуйста, не переживай. Я уверена, что сама не выключила плиту, когда сняла суп. Это не проблема. Мы быстро все уберем, — я улыбнулась, стараясь убедить его, что все хорошо.

Не слишком успокоенный, он улыбнулся в ответ:

— Хотите, я помогу вам с уборкой?

— Нет, не надо. Иди домой. Ты можешь позвонить завтра и зайти за своей характеристикой, а я как раз допишу ее к тому времени. Не волнуйся, я напишу тебе замечательную характеристику. Ты стал для нас настоящей находкой. Если меня не будет, когда ты зайдешь, я оставлю ее у Шелли, — добавила я, зная, что это его подбодрит.

Я подала ему куртку и проводила до двери. Когда я вернулась, Чарли уже убирал пену.

— Спасибо тебе большое, — сказала я, прислоняясь к дверному косяку, — но я сама бы быстро с этим справилась.

— Брось, это нетрудно, — заверил он меня и улыбнулся.

Я взяла вторую тряпку и стала помогать ему.

— Думаю, тут не мешает подкрасить, — сказал он, показывая на стену за плитой. От огня часть ее облезла и покрылась пузырями.

Я понимала, что это небольшой ущерб, но он мог бы быть куда больше... У меня затряслись руки, и крупная слеза упала на фартук.

— Ну, не расстраивайся, — сказал Чарли, обнимая меня за плечи. — Через час я все уберу так, что не останется и следа. Без проблем. Том не единственный мужчина, который умеет держать кисть в руке.

— Прости, я чувствую себя такой дурой, — всхлипнула я.

— Я помню, когда у меня сломалась одна из моих колонок, мне казалось, я разрыдаюсь. Они были моей гордостью, моей радостью, так же как кафе для тебя. Я полностью понимаю тебя — но с небольшим вливанием кофеина я смог бы работать в два раза быстрее.

Через час кухня была чище, чем когда-нибудь на своем веку. Все еще чувствовался запах гари, но Чарли убедил меня, что через день-другой все выветрится. Оставалось только подкрасить часть стены.