Фронт смеется

И как метнёт и как пальнёт!

И в самый раз, никак не мимо,

Четыре ворога — под лёд.

А вот корзина невредима.

И в полк явился наш герой,

Измокший весь, отнюдь не франтом.

Зато с закуской мировой,

Зато с богатым провиантом!

Уха на славу удалась!

Второе — жареный карась,

Шипел, как блин на сковородке,

С хрустящей корочкой такой.

И свежий хлеб и стопка водки.

Для обстановки боевой

Вполне был подходящий вечер.

Ну, тут и песня и рассказ

Про бой, про сабельные сечи,

Про неожиданные встречи.

Теперь у каждого из нас,

Кто испытал стальную вьюгу

И кто изведал, что почём,

Порассказать подчас друг другу

Уж как-никак, а есть о чём.

Бор. Палийчук

Все бойцы как будто по-одинаковому убивают не

мецких оккупантов. С одинаковой яростью. А вы

слушаешь их — и убедишься, что существует разни

ца: каждый бьёт врага по-своему, согласно старой

своей, довоенной профессии. Например.

Бывший кузнец, гнувший до войны подковы, теперь

грохнет в траншейном бою прикладом по голове

фрица и проговорит: «Есть! Ещё одного загнул!»

Бывший парикмахер обязательно жене своей на¬

пишет: «Дорогая моя! Вчера мы опять в разведке

здорово намылили шею фашистам и так их отбри¬

ли, что обошлось даже без горячего компресса».

Бывший фотограф, незаметно подползая к враже¬

скому часовому, непременно шепнёт товарищам:

«Спокойно, снимаю!»

Бывший портной, сбивая очередью из ручного пу¬

лемёта «мессершмитт», конечно, воскликнет: «Плот¬

ная строчка! Разъехался по всем швам!»

Бывший рыбак, прострелив голову немецкому сол¬

дату, усмехнётся: «Клюнул, гад!»

Бывший работник московского метро, выследив и

сняв меткой пулей немецкую «кукушку», скажет пэ

старой привычке: «Готов!»

Бывший учитель, командир орудия, скомандует:

«Шрапнелью ещё разок! Повторение—мать учения».

Бывший доктор, а ныне военврач, встретив воз¬

вращающихся с добычей разведчиков, не удержится,

чтоб не поздравить их: «Операция прошла удачно.

«Язык» у вас сегодня превосходный».

Бывший бухгалтер, бросив гранату в немецкую

землянку, с удовлетворением отметит: «Разнёс по

всем статьям! Баланс подведён полностью!»

И так далее... В общем бьют, как говорится, с

полным знанием своего дела!

М. Яблунин,красноармеец

Мы жили богато,

Нужды мы не знали,

А немцы-подлюги,

Как воры, напали.

Так бейте подлюгу,

Да без передышки,

Чтоб не было немцам

Ни дна, ни покрышки!

Как снайпер Жалепко,

Их пулею взгрейте,

Коль сотый на мушке.,

Так сотого бейте.

Л если, по счастью,

Окажется двести,

Почёт вам и слава

И орден по чести.

Так будьте здоровы.

Воюйте на славу

За родину нашу,

Поля и дубравы.

За милую жёнку,

За отчую хату

Воздайте по счёту

Подлюгам заклятым.

Чтоб снайперской пулей

Трёхсотый давился,

Землёю могильной

Последний накрылся!

Иван Точка

На днях ворвались мы в немецкую траншею. Иду

я, значит, вдоль этой траншеи и вижу: немец в испу¬

ге мечется.

Рост у меня, к вашему сведению, ниже среднего.

Что же касается немца, то был он настоящая дуби¬

на. Я и подумал:

«Чтобы одному взять живьём такого дылду, нуж¬

но попугать его маленько».

Согласно этому намеченному плану, даю автомат¬

ную очередь немцу над головой. И что же бы вы

думали? Немец бухнулся на землю, дрыгнул ногами

и срочно умер. Настоящая блицсмерть.

Засмеялся я и говорю товарищам:

— Я его убил, я и воскресить должен. Нам, со-’

гласно боевой задаче, «язык» нужен, а не покойник.

И применил я тут хотя и простой, но строго науч¬

ный способ. Сначала я поднял эрзацпокойнику го¬

лову. А затем, придав этой голове нужный боевой

порядок, влепил немцу подзатыльник.

Воскрешение произошло немедленно. Немец охнул,

чихнул и вскочил на ноги. В таком виде и доставили

мы его в штаб.

А. Крупов,младший сержант

Скоро год я на войне,

Нет известий о жене.

Вдруг — письмо! Как весел я!

Как мне не хвалиться!

Сын родился у меня —

Счастью нет границы!

Но пришло письмо

второе,

И лишился я покоя.

«Жду ребёнка...»

Ой-ой-ой!

Это что ж, второго?!

Но откуда же второй?

Не пойму ни слова!

А от третьего письма

Застелила разум тьма.

«Только что пришла с вокзала...»

Ты кого же провожала?

«Жизнь без милого тошна...»

Этот «милый»

Кто же?

Значит,

«Всё равно,

Война»,

Ты решила тоже?

Всё же, полон мрачных мыслей,

Письма взял и сверил числа.

Эх, мне всё понятно!!!

Почта письма получала,

Почта письма задержала,

Почта письма присылала

В порядке обратном:

Все июльские — сначала,

А январские — потом,

Прошлогодние прислала

Лишь сегодня вечерком.

Не меня ли в ноябре

Жёнка провожала?

Что писала в январе?

Сына ожидала.

Сын — в июле! Я сполна

Понял, братцы, вот что:.

Виновата не жена,

Виновата почта!

Б. Котляров

Цело было в восемнадцатом году,

Побежали из России господа.

Господин один попал тогда в беду.

Удирая, говорил он всем тогда:.

— Не толкайтесь,

Дайте сесть,

Не пихайтесь,

Знайте честь!

Я ж не просто так явление,

Я не мразь,

У меня ведь есть имение,

Я ведь князь.

У меня есть имя-отчество,

Титул есть,

Но теперь ведь и высочество

Хочет есть!

Много лет прошло в парижском кабаке.

Князь тарелки мыл,

Прислуживал, варил.

Был всегда его

желудок

налегке,

Иногда князь возмущённо говорил:

— Не толкайтесь

Невзначай.

Не стесняйтесь

Дать на чай.

Я ж не просто так явление,

Я не мразь,

У меня ведь есть имение,

Я ведь князь.

У меня есть имя-отчество,

Титул есть,

Но теперь ведь и высочество

Хочет есть.

А когда война с Россией началась,

Он в Париже адвокатов осаждал:

Дескать, я теперь опять как будто князь,

Столько лет, мол, не напрасно ожидал.

Подтвердите

Сей момент,

Подпишите

Документ.

Я ж не просто так явление,

Я не мразь,

У меня ведь есть имение,

Я ведь князь.

У меня есть имя-отчество,

Титул есть,

Но теперь ведь и высочество

Хочет есть.

Он у немцев был в обозе холуем,

Был мальчишкой, был прислугой, денщиком,

Но мечтал он о величии своём,

О поместье, о деревне за леском.

Размечтавшись,

Водку пил,

А надравшись,

Говорил:

— Я ж не просто так явление,

Я не мразь,

У меня ведь есть имение,

Я ведь князь.

У меня есть имя-отчество,

Т итул есть,

Но теперь ведь и высочество

Хочет есть.

На Смоленщину приехал бывший князь.

Скоро вот они, родимые места,

Только вдруг он сковырнулся мордой в грязь

У сухого придорожного куста.