Х...евая книга

Картина дополнялась общей грохочущей чернотой гигантского цеха с редкими белыми лампами высоко-высоко да сантиметровым слоем окалинной пыли на всем вокруг.

Поначалу я работал в куртке-шинели, потом выбросил ее. В ней было неудобно вязать кольца, а надевать ее перед каждым подъемом я заебывался. Мы старались быстро накинуть кольца, зацепить крюки и отвалить от жаровни. Какое-то непродолжительное время пока накидываешь и цепляешь, военная рубашка, в которой я там уродовался, держала жар, потом, если замешкаешься, так раскалялась, что обжигала кожу. После месяца работы рубашка из зеленой превратилась в черную и почти все пуговицы на ней отгорели. Когда перед самой первой сменой Баранов впервые увидел меня в ней, он похвалил:

- Пиздатая рубашка.

- Пиздатая, в смысле засрать не жалко? - уточнил я.

- Да, - засмеялся Баранов.

Я ее засрал и оставил на заводе. Хуй с ней, говна не жалко. Отстирать все равно невозможно.

Между прочим, жар от металла вредный. Клеймовщика из нашей бригады даже в армию не взяли: из-за жара у него по телу пошли какие-то красные пятна. А у меня не пошли.

Кроме того, бригада страдала от угрей на глазах. Раскалившись у металла, наши бригадные люди лезли под гигантские вентиляторы, стоявшие на треногах возле каждого рабочего места. Сильный поток воздуха людей продувал, и получались угри на веках. Я под вентилятор не лазил, пошли они на хуй со своими угрями.

Самым большим удовольствием в работе было ее отсутствие, приятно было также наблюдать по часам, что смена кончается. После смены можно отодрать мочалкой черную копоть с лица, рук, тела и поехать домой.

Получали рабочие за такую работу 300 рублей и горячий стаж. А на стенах цехов завода вместо пятилетних призывов и обещаний решения ХХХХХХVIIIII съезда выполнить, висели плакаты : "Пройти трудовой путь без травм - дело чести каждого заводчанина!"

У нас травмы в один день получили двое - Марков и Рубин. Во время строповки им крановыми крюками раздавило пальцы. Оба потом ходили в гипсе. Рубин заорал, когда ему пальцы-то прижало, крановщица как-то в гуле цеха расслышала, испуганно сдала крюк вниз, потом уронила голову на руки и зарыдала.

В металлургии много гибнет. Меньше, чем шахтеров, но тоже до хуя.

Глава 23-1. Баранов идёт ебаться

Большой кот достойного белого цвета, важный как толстый пароход, хвост трубой,покачиваясь причалил к моим ногам и заурчал на низких оборотах. Стоп-машина! Он терся о мои кроссовки - белым бортом о пирсовые шины - и мне на мгновение показалось, что сейчас откуда-нибудь из котового уха высунется капитан в фуражке, крикнет что-то морское в мегафон, и кот уберет трап, отдаст швартовы и протяжно загудит, предупреждая об отплытии.

- Кис-кис-кис! - я нагнулся и почесал большую белую голову. Кот ткнулся лбом мне в ладонь и отчалил. А я зашел в Центральный универмаг. Там стоял за спиртным Баранов.

...Готовилась пьянка...

Яшка стоял в соседней очереди за пряниками. "Интересно, - подумал я. - А сколько стоит килограмм пиздюлей? Уж не рупь ли двадцать, как пряники?"

- Баранов! - я дернул Баранова за фалду фрака. - Сколько стоит килограмм пиздюлей?

- Рупь 20, - не задумываясь, ответил Баранов.

Ну вот, а вы говорите, что телепатии не бывает. Калиостро!

...Готовилась пьянка. Правда, Бен с Королевым пить не захотели. А мы скинулись, Рубин как раз пригласил двух своих знакомых крановщиц с завода. Это было до того, как ему прижало пальцы, но после того, как мы переехали из нашей большой 6-местной комнаты в две соседние трехместные и разработали систему перестуков. Я жил с Барановым и Королевым. Бен - с Рубиным и Микояном.

Мы перестукивались. Два стука в стену означало "иди ко мне пить чай".

4 стука - "иду к тебе".

3 стука - "хуйня поперла".

3 стука означало следующее. Нетрезвые или трезвые Медведкин, Марципанов, Соломонов и т.п. начинали вдруг от нечего делать, по общежитской привычке, шастать по комнатам в пустых рассуждениях или поисках открывалки. Их общество на хуй было нам не интересно, поэтому, если к кому-то из нас шатун заходил в комнату, это означало, что он скорее всего мог позже зайти докучать и к соседям. Как вариант - вслед за ним могли зайти остальные шатуны и по-хозяйски рассесться на кроватях. Выпроводить этих закоренелых общажников было нелегко. Поэтому та комната, в которую забредал шатун, давала три стука в стену: хуйня поперла, закрывайте двери, прикидывайтесь, что вас нет.

... Готовилась пьянка...

Ее идейным вдохновителем и идеологом был,конечно, Баранов, поскольку рассчитывал поебаться с крановщицей. Организатором - Рубин. А мы с Яшей готовились хорошенько надристаться. Во славу Господа.

...Одна крановщица была толстая и все время липла ко мне - потанцевать там, то да се, поебаться. Но как можно ебаться с толстыми? Никак невозможно. А просто так плясать я не люблю, хуевое это занятие. Только если с перспективой на поебку, тогда могу еще пляски вытерпеть, хуй с ним, я с тобой попляшу, но потом за это выебу хорошенько. Если ты не толстая, конечно. У толстых нет перспективы. Но толстая не знала моей жизненной философии, поэтому все липла, тянула плясать, а хули плясать без толку? Я твердо понимал свою боевую задачу - пить спиртосодержащие напитки (раз деньги плочены). И на толстые провокации не шел. Пошла ты на хуй, девушка...

Пока мы с Яшей успешно шли к намеченной цели - упорно надристаться водярки - Баранов методично соблазнял вторую крановщицу. Он, противу ожидания, тоже изрядно надристался и пьяный вусмерть пошел с тонкой крановщицей в туалет блевать. Она тоже была бухая в жопу. Поблевав, Баранов вышел из туалета и сказал своей девушке:

- Давай ебаться.

- Потом, - ответила девушка.

А мы с Яшкой тем временем пошли вниз смотреть в телевизор... С этим кино - одна неясность. Я давно заметил - как выпьешь, так фильм не понимаешь.

- Пойдем, Микоян, там сейчас кино "Игрушка".

- Но ведь мы же ничего не поймем.

- Не поймем... Комедия французская...

Ничего, конечно, не поняли. Когда пьян, всегда так - каждое отдельное слово, предложение, действие - понятны. А общий смысл пропадает. И исчезает интерес вообще смотреть этот фильм, напрягаться. Все вокруг чего-то смеялись, а мы с Яшей, нахмурившись, сосредоточенно смотрели в экран.

- Пойдем отсюда, - дернул я Яшку. - Хуйня какая-то, ничего непонятно.

Стоило нам выйти на воздух, как мы тут же развеселились без всякого кино. Пьяный человек самодостаточен. Мы пошли быстрым шагом вниз, к Днепру, по пути болтая на каких-то иностранных языках. Потом побродили по воде и быстрым шагом погуляли обратно.

А Баранов с Рубиным отправились провожать крановщиц до их общаги. На пути следования Адам периодически блевал в кусты. Но несмотря на эти досадные отвлечения, вроде бы у них все уже было на мази. Они сосались, и крановщица пригласила Баранова к себе через несколько дней. Проводив, Баранов и Рубин приползли обратно, и я уложил Баранова спать, потому что он был совсем квелый.

Это случилось уже под конец практики, мы уже не работали, а писали отчеты. Точнее, списывали с каких-то старых, позапрошлогодних отчетов. (Благо технология десятками лет не меняется). А в воскресение решили расслабиться и съездить на Хортицу. Это такой заповедный остров на Днепре с музеями и озерами. Большой.

А Баранов сидел и сосредоточенно хуячил отчет. Вообще-то, время действительно поджимало. Скоро была защита.Но как же не посмотреть Хортицу, на которую мы уже два месяца собирались!

- Адам! Поедем с нами на Хортицу. А то уедешь, так и не увидишь!

- Не пойду! - твердо сказал Баранов. - Буду отчет писать. Вам хорошо. Вы придете и будете писать отчет вечером, а мне надо идти ебаться!