Штирлиц, или Вторая молодость

Тут в ГУМе раздался взрыв, после которого только один из прохожих отделался легким испугом.

Фонтан в центре второй линии разлетелся вдребезги, испуганные толпы побежали на улицу, а в магазин уже вваливались две сотни вооруженных до зубов иракских террористов.

Началась пальба, посетители обезумели, стали кидаться из стороны в сторону, даже очередь за кроссовками рассосалась. Гмертошвили решил воспользоваться случаем и «взять» профессора Плейшнера.

– Стой, где стоишь и не оборачивайся! – приказал он злодейским голосом.

Струхнув, профессор положил руки на затылок.

– А ну говори секретные счета Штирлица в Швейцарском банке!

– Позвольте! – возмутился профессор, оборачиваясь. Тут он обнаружил, что Гмертошвили норовит дать ему рукояткой пистолета прямо по зубам. Профессор что есть силы возопил: «На помощь!»

Иракские террористы, заметив среди посетителей ГУМа человека с пистолетом, начали стрелять. Бросив Плейшнера на пол, Гмертошвили ответил тем же.

Наконец один из террористов кинул в него гранату, от разрыва которой Гиви выронил пистолет и отлетел к стене. Подбежавшие арабы тут же определили его, как еврейского шпиона, заплевали ему все лицо, дали пожрать сала. Долго били дубинкой по голове. Достали пистолеты и выпустили в него по обойме. Что можно сказать еще, чтобы отчетливо представилось, насколько нехороший Гмертошвили не понравился этим нехорошим арабам?

Между тем, профессор уже отполз на порядочное расстояние и в душе уже праздновал свое освобождение. Не тут-то было! Арабы схватили его за шиворот и отволокли к группе заложников, которые не успели убежать из ГУМа. Их было человек пятьдесят. Заложников согнали в кучу и теперь держали под прицелом скорострельных автоматов. Потирая плешь, профессор Плейшнер задумчиво сидел среди них.

Через час к ГУМу были подведены правительственные войска, и вскоре ожидалось прибытие сил быстрого реагирования в лице спецбригады «Илья Муромец». А профессору Плейшнеру стало совсем уже невтерпеж. Громко ругаясь по-немецки, он стал требовать, чтобы ему разрешили сделать звонок своему адвокату.

– Я имею право на один звонок! – скандалил профессор Плейшнер. – Я приехал сюда из свободной страны! Я требую!

Арабы что-то бормотали по-арабски, испуганно глядя на этого настырного человечка. Наконец, один в самой разноцветной чалме, приблизился к профессору и утомленно сказал по-немецки:

– Делай свой звонок. Ты нас просто достал.

Профессор, как кролик, бросился к телефонам.

– Алло! Это ШРУ? Извините…

Он кинул еще одну монетку.

– Алло, ШРУ? Извините, я не туда попал. Чертова АТС! Что здесь за связь в этой стране! Постоянно не туда попадаю!

На старости лет у профессора было плоховато с памятью, и он постоянно ошибался в шестой цифре. Хорошо хоть арабы не следили, сколько звонков делал профессор. Наконец в трубке послышался знакомый голос:

– Частное Агентство ШРУ к вашим услугам!

– Это я, профессор Плейшнер! – прокричал профессор в трубку. – Я нахожусь в здании ГУМа, меня захватили как заложника. Спасите меня!

– Алло, Маша! Я недавно попробовала соус для спагетти «Анкл Бэнс» – это просто великолепно! – вмешался в разговор женский голос с другой линии.

– Барышня! Немедленно повесьте трубку! – запротестовал профессор Плейшнер. – Я разговариваю!

– Я тоже, – возразила «барышня».

– Я в ГУМе, около фонтана! Это вопрос жизни и смерти! Ради всего святого, немедленно повесьте трубку! – взмолился профессор.

– Алло, Маша! Тут какой-то полоумный звонит из ГУМа! Там дают что-то фантастическое! Встретимся у фонтана!

Профессор услышал короткие гудки и повесил трубку. Два потерявших терпение террориста оттащили его от телефона и, на всякий случай ударив по голове, бросили к другим заложникам.

По Красной площади громыхали тяжелые танки. Напротив ГУМа танки разворачивались и посылали снаряды по верхнему этажу. Стены в некоторых местах были пробиты навылет, из разбитых окон шел густой, черный дым. Очевидно, горели японские многоканальные телевизоры.

– «Пестик»! «Пестик»! Прием, как слышите?

– Кто это?

– Это я, твоя «Тычинка», – бормотал в трубку связист. – Третий этаж горит, как слышите, прием?

– Ничего не слышим! Продолжайте, – ответили в трубке.

По Красной площади снова загромыхали танки, выбрасывая в пространство запахи отработанной солярки.

Народ, столпившийся по периметру Красной площади, с любопытством смотрел на разворачивающееся сражение. Среди толпы сновали вездесущие фотографы, предлагая сфотографироваться на память на фоне горящего ГУМа. Несколько преуспевающих телевизионных компаний транслировали обстрел ГУМа для своих зарубежных зрителей.

Танки били прямой наводкой. В публике шушукались.

– Фильм, что ли, снимают? Про войну?

– Ну, не про индейцев же!

– Вы что обалдели? Какие еще индейцы! Это все по-настоящему! Кавказцы ГУМ захватили, а их оттуда выкуривают! – возмущался бородатый светловолосый коммерсант в драных джинсах со значком известной фирмы «Комкон» и карточкой, прицепленной прищепкой на лацкан помятого пиджака: «Генеральный директор В.В.Москалев».

– Во, чувак гранату кинул! Интересно, а она учебная или настоящая? – гундосили справа.

– Если осколки полетят, значит, настоящая, – отвечали слева.

– Подождите, то ли еще будет! – бормотали многоопытные старушки. – Сейчас «Ильюши» приедут, они уж дадут жару этим супостатам! У Белого Дома так же было…

Старушки имели в виду спецбригаду «Илья Муромец», которая попала в транспортную пробку и никак не могла доехать до места сражения.

Ожидая «Муромцев», бестолковые танки продолжали палить по ГУМу. Теперь разгорелся почему-то второй этаж. Из одного окна продолжали выкидывать на улицу дымящиеся цветные телевизоры, но собравшиеся внизу прохожие никак не могли поймать хотя бы один целым. Осколки телевизоров разлетались по мостовой, приводя зевак в неописуемое раздражение…

Глава 23

В бой вступает ШРУ

В это время трудолюбивые арабы, как кроты, рыли подземный ход, останавливаясь только чтобы помолиться. В какой стороне находится Мекка, каждый раз приходилось определять по компасу.

Прокопав с двадцать метров, арабы выяснили, что дальше все пространство под Красной площадью прорыто подземными коммуникациями и туннелями. Это порадовало вспотевших арабов. Они побросали ломы и лопаты, понавешали на себя пулеметы и автоматы и осторожно пошли по одному из туннелей.

Со стороны Никольской улицы из своего офиса появился Штирлиц. Он шел, как Жуков на передовой, засунув руки в карманы, не замечая проносившихся мимо него осколков.

– Смотрите, ребята, это – Штирлиц! – узнал его капитан спецбригады ОМОНа по фамилии Шнурков. – Товарищ Штирлиц, я – капитан Шнурков.

– Помню, капитан, вольно. Как успехи?

– Плохо, – пожаловался капитан. – Скоро мы превратим все здание в руины, а арабы все еще не выходят.

Штирлиц поморщился, а затем демонстративно сплюнул в сторону Универмага.

– Внутрь пробовали войти?

– Стреляют, – пожимая плечами, ответил капитан. – Но мы, кажется, все же нашли выход из положения. Вот за этой оградой, – капитан кивнул на забор, за которым был свален строительный мусор, а может быть действительно что-то когда-то строили, – наши ребята делают подкоп, чтобы пробраться под ГУМ. Постараемся взять террористов изнутри. Вы здесь по заданию правительства?

– Ясный пень. И еще по личной просьбе своего сотрудника, – ответил Штирлиц и задумался о судьбе профессора Плейшнера.

Профессора надо было спасать. Только он знал секретные шифры подвалов Швейцарского банка, где хранились бывшие миллионы коммунистической партии. Содержимое второго чемодана, привезенного профессором, было уже на исходе, Штирлиц думал послать своего агента снова за границу. Если Плейшнер погибнет, придется снова работать «за здорово живешь», «на папу Карло».