Наши марковские процессы

Его он обыскал еще быстрее. По какому-то стечению обстоятельств на втором этаже собрались главным образом кабинеты профессоров и академиков, причем из разных отделов, кафе было только два, один большой зал для заседаний - и всё. К тому же обитые двери всех кабинетов были замкнуты, зал для заседаний - тоже: можно было подумать, что все профессора забастовали или их, не дай Бог, повыгоняли на субботник - вскопать клумбы перед институтом. Шефы «Ятагана» любили порядок и следили за тем, чтобы клумбы были всегда вскопаны, трава выкошена, а розы цвели согласно описи: белые - белым, красные - красным, и так далее.

Все же в одном из кафе этого этажа Фома на некоторое время задержался. Там что-то отмечали его коллеги из отдела коммуникационной техники: сдвинули вместе несколько столов, уставленных тарелками с закуской, и распивали ливанское виски. Виновника торжества звали Стефчо; увидев торчащего в дверях Фому, он тут же сунул ему в руку пластмассовый стакашек и плеснул выпивки.

- По какому поводу? - спросил Фома. - День рождения, наверно? Или свадьба?

- Не-а - развод, - ответил счастливый Стефчо.

- А-а, ну тогда поздравляю, - сказал Фома. - Свободный, значит, теперь гражданин…

Празднующие, видимо, заседали давно, - может, еще с утра, с начала рабочего дня, - так как градус веселья уже пошел на спад. За столами велись лишь кроткие разговоры на футбольную тему, причем на уровне группы Б, чему Фома немало подивился: последний тур в группе А прошел весьма скандально, в Кюстендиле 5 поколотили судью, матчей проданных тоже хватало, и вообще поле для комментариев открывалось широкое, а мужчины за столами, похоже, уже все про элитный футбол пропереобсуждали, раз до самой группы Б скатились. «И когда успели, - озадаченно подумал Фома, - сегодня ж ведь только понедельник?» С этой мыслью он опрокинул в себя налитое пойло - вкус у того был гадкий, словно гнали его с грязных носков - и вышел с целью продолжить розыски на третьем этаже.

В первом проверенном там баре ничего необычайного также открыть не довелось. Здесь шел научный совет: люди из отдела финансов и статистики сидели за длинным столом, уставленным дымящимися пепельницами, кофейными чашками и пивными бутылками, и лениво переругивались, - разыскиваемой же им русой «дамочки» среди утомленных серых фигур статистиков обнаружить, естественно, не удалось. Зато в следующем заведении Фому приловили две его коллеги - Майя и Веска, - распивавшие коньяк в компании нескольких незнакомых мужчин и женщин и моментально возжелавшие усадить его за стол.

- Не могу, тороплюсь, у меня работа, - оправдывался он.

- Работа? Что такое - «работа»? Работы не бывает! Бывает защита кандидатской диссертации. А работы - нет…

Тут Фома заметил и притулившуюся между рюмок и тарелок с закуской саму кандидатскую диссертацию, о которой они говорили - в пружинном переплете и могуче озаглавленную: «О некоторых особенностях слюноотделения у таможенников села Калотина 6 в условиях страховой демократии». Под заголовком в скобках черным фломастером было приписано «и валютного совета», дальше шло имя кандидата - какого-то Красимира (фамилию загораживал чей-то стакан с выпивкой), а в самом низу виднелось название научного подразделения: «Отдел быстрых снов ИХСТБ при НПСО «Ятаган» и национальном фонде им. Димитра Общего».

- А-а, защиту, значит, обмываете, - догадался Фома, и мысль эта его слегка озверила. - И кто же этот свежеиспеченный кандидат? - осведомился он. Все показали на самого счастливого и пьяного члена компании - коротко подстриженного типа с подозрительно глупым выражением лица.

- Скажи мне, кандидат, что означает «ИХСТБ»? - спросил Фома.

- А? - ответил тот.

- «ИХСТБ», на кириллице тебе говорю! Вот тут написано, на обложке. И над козырьком у входа пять букв светится, - сейчас-то они, конечно, не светятся, сейчас только реклама «Ятагана» светится, - но этими буквами тоже выложено - ИХСТБ. Институт ХСТБ…

- Что ты привязался к человеку! - расшумелись вокруг стола. - Отстань со своими глупостями!

Но Фома не унимался:

- Что означает это сокращение? Хозяйственный Совет и Трудовые Будни? Или Христианское Спасенье, Теология и Бром? А? Скажи!!!

- Да откуда я знаю! - отбивался кандидат. - Пишут ИХСТБ, и все. А что означает - никто не знает… А ты сам не знаешь, случайно?

- Знал бы - не спрашивал бы, - проворчал Фома, ощутив в конце концов, что ведет себя не так, как надо. - Но я знаю, что не знаю, а ты и этого не знаешь…

- Браво! - воскликнул кандидат. - Ты - наш ведомственный Сократ. Во всяком институте есть хоть один экземпляр…

Фома сделал вид, будто не расслышал оскорбления, но тут разжужжались остальные за столом:

- Слушай, ты! Чего пристал со своими вопросиками умными, а? Приспичило ему докопаться, что' «ИХСТБ» означает… Что надо, то и означает! Да хоть бы и ничего не означало - тебе-то какая разница?.. Может, это - секретное название! Как там?… «Страховая тайна». Тут один вот ходил-ходил, выспрашивал все про страховые тайны, выспрашивал, а потом как пришли страхователи, как застраховали его по всем правилам - больше не выспрашивает…

- Да вы извините, я же без злого умысла, - дал задний ход Фома, - просто интересно стало… Ведь такая уйма народу в институте такую уйму времени работает, а никто не знает, как расшифровывается его название…

В ответ донеслось:

- Ты бы еще спросил, почему фонд им. Димитра Общего 7 так называется!

Фома с удивлением осознал, что и впрямь никогда раньше не задумывался над этим в довольно-таки любопытным вопросом, но лишь пожал плечами и направился к выходу, а Майя и Веска прикрикнули ему вслед:

- Вечно ты, Лука, с вопросиками своими гадкими! Все веселье нам только испортил! Беги давай, верши свою работу - чтоб тебя крокодилы в зоопарке съели!

Фома напомнил им, что он не Лука, а Фома, и что в зоопарке все крокодилы уже давно стали вегетарианцами: готовятся твари жить в условиях валютного совета, - и вышел.

Но в следующем баре - третьем по счету на этом этаже - он нарвался на кое-что пострашнее крокодила, а именно - на Генку из отдела лазерной техники. Ко всему прочему Генка распивал пиво с двумя Жорами - Большим и Маленьким; увидев их, рассевшихся за угловым столиком, Фома тут же дал задний ход и попытался улизнуть, но в дверях столкнулся с барменом Асеном, который нес два ящика пива. С ящиками Асен был, по крайней мере, раза в два тяжелее него, поэтому Фому отрикошетило назад в бар, где он довольно-таки больно ударился локтем о стенку; Генка тут же крепко-накрепко его ухватил и усадил на стул между собой и Жорой-маленьким. Жора-маленький и угощал сегодня: продал одному добру молодцу зараз четыре кило казенного тротила, - и принес Фоме пива, несмотря на его сопротивление и крики:

- Мне некогда, я шефа своего ловлю, я его упущу!

- Как, опять? - театрально удивился Генка.

- А шефа у тебя, случайно, не Михаль звать? - вмешался Жора-большой. - Сказка такая была для маленьких, как там кто-то за Михалем гонялся. 8 Уж не ты ли в ней главный герой?

- Идиоты! Его видели, как он вошел… двадцать минут назад, с какой-то русой красоткой - вот такой! - И Фома руками показал внешние атрибуты красотки.

- А-а, ясно, - махнул рукой Генка. - У профессоров период размножения начался. Это, знаешь - сезонно, вот они и мечутся сейчас во все стороны…

- А ты когда его видел? - спросил Жора-маленький.

- Не я. Вахтер его видел.

- Какой вахтер?

- Я не знаю, как его звать, - старый такой и толстый, в зеленом пиджаке, как у лесника.

- Такого вахтера у нас нет, - авторитетным голосом заявил Жора-маленький. - У нас все - тонкие, скрюченные, дунешь - упадут. Не иначе, он тебя вокруг пальца обвел…