Дорога в рай

Анна допивала второй бокал мартини. Конрад переменил тему и начал рассказывать о своей работе. Она смотрела на него и почти не слушала. Он был так чертовски красив, что нельзя было не смотреть на него. Она взяла сигарету и протянула пачку Конраду.

– Нет, спасибо, – сказал он. – Я не курю.

Он взял со стола коробок и поднес ей огонек, потом задул спичку и спросил:

– Эти сигареты с ментолом?

– Да.

Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым к потолку.

– А теперь расскажи о том, какой непоправимый вред они могут нанести всей моей половой системе, – сказала она.

Он рассмеялся и покачал головой.

– Тогда почему же ты спросил?

– Просто интересно было узнать, вот и все.

– Неправда. По твоему лицу вижу, что ты хотел мне сообщить, сколько заядлых курильщиков заболевает раком легких.

– Ментол не имеет никакого отношения к раку легких, Анна, – сказал он и, улыбнувшись, сделал маленький глоточек мартини из своего бокала, к которому до сих пор едва притронулся, после чего осторожно поставил бокал на стол.

– Ты мне так и не сказала, чем ты занимаешься, – продолжал он, – и зачем приехала в Даллас.

– Сначала расскажи мне о ментоле. Если он хотя бы наполовину столь же вреден, как и сок ягод можжевельника, то мне срочно нужно об этом узнать.

Он рассмеялся и покачал головой.

– Прошу тебя!

– Нет, мадам.

– Конрад, ну нельзя же начинать о чем-то говорить и недоговаривать. Это уже второй раз за последние пять минут.

– Не хочу показаться занудой, – сказал он.

– Это не занудство. Мне это очень интересно. Ну же, говори! Не смущайся.

Приятно было чувствовать себя немного навеселе после двух больших бокалов мартини и неторопливо беседовать с этим элегантным мужчиной, с этим тихим, спокойным, элегантным человеком. Наверное, он и не смущался. Скорее всего нет. Просто, будучи щепетильным, он был самим собой.

– Речь идет о чем-то страшном? – спросила она.

– Нет, этого не скажешь.

– Тогда выкладывай.

Он взял со стола пачку сигарет и повертел ее в руках.

– Дело вот в чем, – сказал он. – Ментол, который ты вдыхаешь, поглощается кровью. А это нехорошо, Анна, потому что он оказывает весьма определенное воздействие на центральную нервную систему. Впрочем, врачи его иногда прописывают.

– Знаю, – сказала она. – Он входит в состав капель для носа и в средства для ингаляции.

– Это далеко не основное его применение. Другие тебе известны?

– Его втирают в грудь при простуде.

– Можно и так делать, если хочешь, но это не помогает.

– Его добавляют в мазь и смазывают ею потрескавшиеся губы.

– Ты говоришь о камфаре.

– Действительно.

Он подождал, что она еще скажет.

– Лучше говори сам, – сказала она.

– То, что я скажу, тебя, наверное, немного удивит.

– Я к этому готова.

– Ментол, – сказал Конрад, – широко известный антиафродизиак.

– Что это значит?

– Он подавляет половое чувство.

– Конрад, ты выдумываешь.

– Клянусь, это правда.

– Кто его применяет?

– В наше время не очень многие. У него весьма сильный привкус. Селитра гораздо лучше.

– Да-да, насчет селитры я кое-что знаю.

– Что ты знаешь насчет селитры?

– Ее дают заключенным, – сказала Анна. – В ней смачивают кукурузные хлопья и дают их заключенным на завтрак, чтобы те вели себя тихо.

– Ее также добавляют в сигареты, – сказал Конрад.

– Ты хочешь сказать – в сигареты, которые дают заключенным?

– Я хочу сказать – во все сигареты.

– Чепуха.

– Ты так думаешь?

– Конечно.

– А почему?

– Это никому не понравится, – сказала она.

– Рак тоже никому не нравится.

– Это другое, Конрад. Откуда тебе известно, что селитру добавляют в сигареты?

– Ты никогда не задумывалась, – спросил он, – почему сигарета продолжает дымиться, когда ты кладешь ее в пепельницу? Табак сам по себе не горит. Всякий, кто курит трубку, скажет тебе это.

– Чтобы сигарета дымилась, используют особые химикалии, – сказала она.

– Именно для этого и используют селитру.

– А разве селитра горит?

– Еще как. Когда-то она служила основным компонентом при производстве пороха. Ее также используют, когда делают фитили. Очень хорошие получаются фитили. Эта твоя сигарета – первоклассный медленно горящий фитиль, разве не так?

Анна посмотрела на свою сигарету. Хотя не прошло еще и пары минут, как она ее закурила, сигарета медленно догорала, и дым с ее кончика тонкими голубовато-серыми завитками поднимался кверху.

– Значит, в ней есть не только ментол, но и селитра? – спросила она.

– Именно так.

– И они вместе подавляют половое чувство?

– Да. Ты получаешь двойную дозу.

– Смешно это, Конрад. Доза чересчур маленькая, чтобы иметь хоть какое-то значение.

Он улыбнулся, но ничего на это не сказал.

– В сигарете всего этого так мало, что она и в таракане не убьет желания, – сказала она.

– Это тебе так кажется, Анна. Сколько сигарет ты выкуриваешь в день?

– Около тридцати.

– Что ж, – произнес он. – Наверное, это не мое дело.

Он помолчал, а потом добавил:

– Но лучше бы это было не так.

– А как?

– Чтобы это было мое дело.

– Конрад, ты о чем?

– Просто я хочу сказать, что, если бы ты однажды не решила вдруг бросить меня, ни с тобой, ни со мной не случилось бы того, что случилось. Мы были бы по-прежнему счастливо женаты.

Он вдруг как-то пристально посмотрел на нее.

– Бросила тебя?

– Для меня это было потрясением, Анна.

– О Боже, – сказала она, – да в этом возрасте все бросают друг друга, и что с того?

– Ну не знаю, – сказал Конрад.

– Ты ведь не дуешься на меня за это?

– Дуешься! – воскликнул он. – Боже мой, Анна! Это дети дуются, когда теряют игрушку! Я потерял жену!

Она молча уставилась на него.

– Скажи, – продолжал он, – ты, наверное, и не задумывалась, каково мне было тогда?

– Но, Конрад, мы ведь были так молоды.

– Я тогда был просто-напросто убит, Анна.

– Но как же...

– Что – как же?

– Если для тебя это имело такое значение, как же ты взял и спустя несколько месяцев женился на другой?

– Ты разве не знаешь, что женятся и разочаровавшись в любви, но на другой женщине? – спросил он.

Она кивнула, в смятении глядя на него.

– Я безумно любил тебя, Анна.

Она молчала.

– Извини, – сказал он. – Глупая получилась вспышка. Прошу тебя, прости меня.

Наступило долгое молчание.

Конрад откинулся в кресле, внимательно рассматривая ее. Она взяла из пачки еще одну сигарету и закурила. Потом задула спичку и бережно положила ее в пепельницу. Когда она снова подняла глаза, он по-прежнему внимательно смотрел на нее, хотя, как ей показалось, и несколько отстраненно.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

Он не отвечал.

– Конрад, – сказала она, – ты все еще ненавидишь меня за то, что я сделала?

– Ненавижу?

– Да, ненавидишь меня. Мне почему-то кажется, что это так. Я даже уверена, что это так, хотя и прошло столько лет.

– Анна, – сказал он.

– Да, Конрад?

Он придвинул свое кресло ближе к столику и подался вперед.

– Тебе никогда не приходило в голову...

Он умолк.

Она ждала.

Неожиданно он сделался таким серьезным, что и она к нему потянулась.

– Что не приходило мне в голову? – спросила она.

– Что у тебя и у меня... у нас обоих... есть одно незаконченное дельце.

Она неотрывно глядела на него.

Он смотрел ей в лицо, при этом глаза его сверкали, точно две звезды.

– Пусть это тебя не шокирует, – сказал он. – Прошу тебя.

– Шокирует?

– У тебя такой вид, будто я попросил тебя выброситься вместе со мной из окна.

Бар к этому времени заполнился людьми, и было очень шумно. Впечатление было такое, будто был разгар вечеринки с коктейлями. Чтобы быть услышанным, приходилось кричать.