Флотские байки

— Пошел на… (следует что-то об этом самом).

— Товарищ матрос, остановитесь!

— Пошел на…

Движение ускоряется, а диалог продолжается до рубки оперативного дежурного, где сидит и комдив капитан 1-го ранга Егоров Г. М.

Следует доклад Ж. комдиву.

Лейтенант стоит, разинув рот. Комдив, уже не раз наблюдавший подобную сцену, отпускает лейтенантскую душу на покаяние, то бишь нести службу.

Для этого лейтенанта знакомство с Ж. на этом не закончилось.

В те времена лейтенанты ВМУЗов по выпуске следовали совету незабвенного Главкома ВМФ Н. Г. Кузнецова — «молодому лейтенанту жена на пути его становления моряком мешает». Женатиков были единицы. Но этот минёр вместе с двумя чемоданами привёз вчерашнюю школьницу. Сайдинская база только осваивалась, из жилфонда два десятка, как тогда говорили, деревянных разборно-щелевых домика да одинокая кирпичная четырёхэтажка. Молодую семью на время поселили в каюте плавказармы. Юная леди оказалась в положении арестованной княжны Таракановой. Ни театра, ни кино, ни телевизора и еще многого ни. Вокруг море, скалы и молодые мужики, большей частью неженатые. Нервы уже на пределе. В пору реветь: «Хочу к маме!»

Ж., вернувшись с моря, унёс своё бренное тело в душевую. Окончив процесс очищения, он в костюме Адама с банным полотенцем на плечах пошёл к себе в каюту, размахивая, естественно, не руками. Привык, что вокруг одно мужичье.

«Княжна Тараканова», или как её, решив подышать на палубе свежим воздухом, шагнула в коридор, а здесь Ж. во всем своем «аполлоновом» великолепии. Девушка рухнула в обморок. Это теперешних ничем не удивишь и не смутишь. Воспитание другое.

Дошло дело до комбрига, он порекомендовал Ж. извиниться перед молодой семьёй.

Комбриг чтил политес.

Подводники на крейсере

Военно-морская мысль в конце 1964 года выдвинула идею послать на боевую службу с Балтики в Средиземное море крейсер «Свердлов» проекта 68-бис. Как выяснилось позже, он должен был помимо своих задач выполнять роль плавбазы подводных лодок, несущих боевую службу, поэтому на крейсер «погрузили» штаб бригады подводных лодок в урезанном составе. Материально-техническое обеспечение для лодок мы должны были получить на месте с плавбазы проекта 310 «М. Гаджиев», несущей там боевую службу.

Английский канал, Бискайский залив приняли нас ласково. Крейсер на ходу заправлял топливом корабли охранения — эсминцы проекта 56. НАТОвские самолеты, вертолеты и катера липли, как мухи к коровьим ушам. В Средиземном море в состав отряда вошёл большой противолодочный корабль проекта 61 «Комсомолец Украины». Это был первый выход из Чёрного моря в Средиземноморье «поющего фрегата», как назвали его американцы открытым текстом.

Незагруженные вахтой подводники на переходе оказались в роли пассажиров, поэтому, чтобы не «загнить», принимали экзамены на классность у матросов, помогали корабельным офицерам разрабатывать документы, проводить занятия.

Первая длительная якорная стоянка с дозаправкой крейсера танкером была в заливе Хамамед у берегов Туниса. Обнаружив вечером за бортом стайки сардинеллы, решили получить «добро» на рыбалку у старпома крейсера. Помешанный на флотском порядке (в хорошем понимании этой традиции), старпом был неумолим. Уговорили командира бригады подводников получить «добро» у командира отряда. Скрипели даже сварные швы крейсера, но разрешение было получено. Разрешалось ловить на юте, после развода вахты и не позже 23-х часов, естественно, тем, кто не занят службой.

С командиром дивизиона живучести крейсера оборудовали водолазный фонарь, и с разрешения дежурного по кораблю процесс рыбалки пошел весьма активно. Часто вместе с сардинеллой и прочей рыбьей живностью попадались кальмары, но на зуб мы их не пробовали. Тогда мы не знали, что это деликатес. Когда уха и жареная рыба поднадоели, возникла идея рыбу засолить и закоптить, тем более, что в заведовании комдива по живучести была кузница, а там хранились деревянные брусья — заготовки кранцев для швартовки подводных лодок к борту крейсера. Срочно занялись изготовлением кранцев, отходы древесины пошли на дымообразующий материал. Задержка была за малым — нет подходящего ящика для коптилки. Методом опроса «туземцев» установили, что на надстройке есть кранцы первых выстрелов зенитных артиллерийских установок, которые были сняты при модернизации корабля и заменены на другие. Кранцы остались не у дел и используются как шкафы для хранения приборочного материала.

Старпом запретил нам даже смотреть в их сторону, но, выбрав подходящий момент, умельцы срезали один кранец. Ни боевые тревоги, ни ученья не прервали процесс горячего копчения рыбы и ее складирования в холодильной камере. Только переход в другую точку якорной стоянки несколько задержал этот процесс. Заметая следы, кранец отдраили, окрасили шаровой нитрокраской и водрузили на место.

Как-то вечером перед ужином офицерский состав штаба и крейсера собрался в салоне кают-компании. Из столовой шёл дурманящий запах копчёной рыбы, все ждали хозяина кают-компании — старшего помощника командира крейсера. Озабоченный службой старпом с порога пригласил офицеров к столу. Когда обнаружил на своём и на других столах «копченость», и зная, что это изделие на борт в базе не загружалось, он долго сверлил глазами стол, где сидели командир дивизиона и ПФ-5 подводников, а по окончании ужина метнулся на надстройку, царапая краску всех кранцев, понял всё, но оргвыводов не сделал. Подошедшим к борту чуть позже подводникам копчёная рыбка пришлась по душе.

Следующая якорная стоянка была у египетского глинобитного мини-городишки Эс-Саллум. Если посмотреть карту северной Африки, то на границе Египта и Туниса на берегу моря есть маленькая точка — Эс-Саллум, расположенный на узкой прибрежной песчаной полосе, а за ним высокое нагорье пустыни Сахара. Недалеко от берега стал на якорь египетский старый-престарый миноносец «Пламя», мористей наш миноносец 56-го проекта, далее крейсер и корабли охранения.

Мы готовились принять очередную подводную лодку, и когда она подошла к борту, на неё накинули громадную маскировочную сеть. НАТОвские самолёты, раньше по графику облетавшие отряд, словно взбесились. По два-три патрульных самолёта пытались разгадать загадку сетки, некоторые снижались до нескольких метров, пытаясь заглянуть под сеть — что за новый проект лодки русские прячут от посторонних глаз. Керосина сожгли немеряно, гидроакустических буев набросано немало. А мы спасали старушку-лодку от палящих лучей солнца, так как в отсеках температура поднималась до 50–60 °C, а кондиционеры проектом не предусмотрены.

Несколько лет назад по ТВ был репортаж о советском «Троянском коне» — Олеге Туманове, проникшем на радиостанции «Свобода», «Голос Америки», а затем через много лет вернувшемся домой. Оказалось, что наш отряд имел непосредственное отношение к этому «побегу». Помню переполох, поднявшийся в один из дней этой якорной стоянки — с миноносца, стоявшего ближе к берегу, ночью пропал старшина. Перетряхивание всех шхер миноносца ничего не дало. Предложение подводников осмотреть дно в аквалангах было отвергнуто, хотя глубина моря была около 30 метров и песчаное дно хорошо просматривалось через маску. Один особист держался стоиком и в бинокль осматривал берег, а все хором осуждали старшину.

Беглец позже по телевизору рассказал об «одиссее» корабль — ЦРУ. Он молодец, в полной темноте проплыл пару километров до берега, в кедах и спортивном костюме прошагал по пустыне Сахара несколько километров к погранцам в Тунис, а оттуда — в лапы ЦРУ. Знай наших.

Птюхи

На дизель-электрических лодках из-за ограниченности внутреннего объёма проектом не предусматривалась столовая команды, поэтому матросы всю многолетнюю службу принимали пищу в море на боевых постах, фактически с колен. А так как лодки, имеющие округлую форму, уже на малой волне прилично качало, любой завтрак, обед и так далее превращались в акробатический этюд. Для старшин команд предусматривалась старшинская кают-компания, где был стол размером с парту первоклассника, а для офицеров — крошечная кают-компания, она же операционная (в столе мед принадлежности, медикаменты) и спальня для большей части офицеров.