Берегись автомобиля!

К пляжу подъехала бежевая "Волга", та самая. В отличие от других машин, из которых выскакивали полуголые курортники, из этой никто не вышел.

Рядом с Деточкиным, на переднем сиденье, отсчитывал деньги добротно откормленный элегантный мужчина с набриолиненными жидкими волосами.

– Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать… – степенно перебирал рублевые бумажки покупатель машины.

– С ума сойти! – нервничал Деточкин. – У вас что же, все деньги рублями?

– По-старому, это десять рублей, и, пожалуйста, вы что, не считаете рубль за деньги? Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

– Это не по-честному! – Был недоволен Деточкин. – Как я потащусь с охапкой денег?

– И, пожалуйста, не сбивайте меня, а то я вынужден буду начать сначала, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

Деточкин смирился и замолчал. У него не было другого покупателя. Вот уже три дня он мотался по Риге и ее живописным окрестностям, но никто не хотел покупать машину без документов. Положение Деточкина было отчаянным, как вдруг подвернулся этот тип.

Он считал очень долго. Невдалеке продрогшие курортники с ожесточением играли в волейбол. Некоторые согревались другим способом – отхлебывали из термосов горячий чай или более крепкие напитки.

Покупатель все еще считал. Кажется, он приближался к концу. Деточкин мысленно поблагодарил его за то, что он не припас мелочи.

– Пять тысяч четыреста девяносто восемь, пять тысяч четыреста девяносто девять, пять тысяч пятьсот! – закончил подсчет бесстрастный голос. – Все!

– Почему у вас деньги одними рублями? – не отставал Деточкин.- Это весьма подозрительно!

Новый владелец "Волги" насмешливо поглядел на Юрия Ивановича:

– Разве вы прокурор? Я же не интересуюсь, откуда у вас машина и почему на нее отсутствуют документы.

– А я могу ответить, – нисколько не смутился Деточкин. – я угнал эту машину, могу сообщить, у кого и когда…

– Ну что же, – усмехнулся покупатель. – Сыграем в эту в эту игру. Я – пастор! И рубли – пожертвования моих прихожан.

– Я, признаться, не верю в бога! – с пафосом провозгласил Деточкин.

– Я тоже, – улыбнулся пастор, не желая встревать в диспут. – Будете пересчитывать?

– Поскольку вы служитель культа – непременно! Один, два, три… – приступил к обязанностям кассира Юрий Иванович.

Летний день клонился к вечеру, надев мохнатые свитера или пальто-деми, курортники переключились на новый вид отдыха. Толпа фланировала по берегу, увязая ногами в песке, отдельные сумасшедшие все еще пребывали в купальных костюмах, мужественно борясь с обледенением тела.

Деточкин вышел из "Волги", держа вздувшийся портфель, битком набитый рублями.

Пастор лихо развернул машину и умчался на проповедь.

А Деточкин пешком потопал на станцию и стал ожидать электричку.

Приехав в Ригу, он зашел в почтовое отделение и от имени Петрова Петра Петровича перевел тюк денег в город Метельск. Предварительно он проделал странные расчеты: из суммы в 5500 рублей он вычел 16 рублей – стоимость обратного билета в Москву на поезде вместе с постельным бельем, потом отбросил 13 рублем – командировочных, по 2 рубля 60 копеек в сутки, и 8 рублей 10 копеек – стоимость бензина на перегон машины из Москвы в Ригу. Получилось 5432 рубля 90 копеек. Из этой суммы он отнял стоимость почтового перевода.

Итог – в размере 5353 рубля 65 копеек он и перевел почему-то в город Метельск.

Садясь в купированный вагон скорого поезда Рига-Москва, Деточкин дал себе клятву покончить с подобными делами. Никогда в жизни он не дотронется больше ни до одной чужой машины!

После каждой автомобильной авантюры Деточкин определенно решал, что именно этот случай – последний!

Уже подъезжая к Москве, Юрий Иванович привел в порядок документацию. Он достал из портфеля отчетную ведомость на выплату командировочных и в графе фамилия четко вывел "Деточкин Ю. И.", в рубрике "количество дней" он проставил цифру "5", расписался в получении денег, а затем приобщил к ведомости железнодорожный билет и квитанцию на перевод. Формальности были соблюдены.

В воскресное утро поезд прибыл на станцию назначения. Деточкин с опаской вышел на перрон и привычно огляделся по сторонам. Никто нему не подошел и не приказал: "Руки вверх!"

Юрий Иванович отыскал телефон-автомат и, волнуясь, набрал свой домашний номер.

– Мама, это я! – с напускной бодростью сказал Деточкин. – я только что приехал. Я здоров! – он выдержал небольшую паузу. – Дома все спокойно? Никто не приходил?

– Ты доигрался в своем народном театре, – обрадовала сына мать. – К тебе заходил следователь!

– Когда ко мне приходил следователь? – спросил Деточкин, едва переступив порог родного дома.

– Позавчера, – ответила мама, подставляя щеку для поцелуя. – Ты пропустил по телевизору такой футбольный матч! Яшин стоял как бог!

Деточкин поцеловал маму:

– Что он обо мне спрашивал?

– В библиотеке "Огонька" вышел Мельников-Печерский. Я открываю его заново. Он ничего не спрашивал!

– А что ты ему наговорила? – Деточкину был знаком общительный характер Антонины Яковлевны.

– Я, как всегда, молчала. Я рта не раскрыла! – сказала мама, убежденная, что так и было.

– Почему он приходил? – настойчиво выспрашивал сын. – Он беспокоился, что я пропустил репетицию? Или у него была другая причина?

– Разве может возникнуть причина для прихода к тебе следователя?

– Мама, я твой сын!

– Каждый день узнаешь что-нибудь сенсационное! – улыбнулась Антонина Яковлевна.

Как и все мамы, она не сомневалась, что ее сын – кристальной души человек, почти святой! Всю свою жизнь она воспитывала в Юре любовь к справедливости. Справедливость была коньком мамы Деточкина. Сейчас, с уходом на пенсию, она целиком посвятила себя служению этой безупречной идее. Встречаясь с недостатками, Антонина Яковлевна не проходила мимо и успешно боролась с ними при помощи писем в газеты! Пока Деточкин расправлялся о семицветовской "Волгой", мама проделала не менее трудную операцию. Мама добилась закрытия "забегаловки", рассадника зла и порока, и теперь в освободившемся помещении шла стрельба. Здесь разместили тир данного микрорайона.

– Ты всегда возвращаешься из своих командировок взвинченный! – заметила мама. – Успокой свои нервы. Пойди в тир и постреляй в цель!

– Пожалуй, сегодня я промахнусь! – сказал Деточкин. Он чувствовал себя скорее мишенью, нежели стрелком. Весь воскресный день он потратил нам мучительные размышления – идти вечером на репетицию или избегнуть встречи с Максимом?

"Подозревает меня следователь или он заходил как товарищ по сцене?" – Деточкин не мог перенести проклятой неизвестности и мужественно отправился во дворец ставить точки над "и".

Когда Юрий Иванович объявился в зрительном вале, режиссер учинил ему скандал. Постановщик орал, что Деточкин подводит всю команду, что предстоит решающая игра, то бишь премьера, и что он переведет его в дублирующий состав. В заключение режиссер сунул ему в руки длиннющую шпагу и погнал на сцену биться с первым попавшимся.

Когда пришел Максим, режиссер заодно намылил шею и ему. Максим тоже получил оружие и был послан на сцену схватиться с Деточкиным, как и полагалось по сюжету.

Так они и встретились со шагами в руках.

– Защищайтесь, сударь! – угрожающе сказал Максим. Впервые в жизнь он приступал к допросу на освещенной сцене и в берете с пером.

– К вашим услугам! – в тон ответил Деточкин, пытаясь прочесть на лице Максима свою судьбу.

Следователь был непроницаем. Он стал в позиции и почувствовал, как во внутреннем кармане прошелестел ордер на арест.

Деточкин тоже принял позицию. Шпаги их скрестились.